— Мы опять погружаемся, Ларис, — произнесла она значительно позже. — Надень маску.

И вновь я сжимаю зубы и считаю, не позволяя себе отвлекаться ни на миг. Восемьдесят шесть, восемьдесят семь, восемьдесят восемь… Только цифры. Ни единой мысли, только цифры. Не думать, что задыхаюсь, это не так… Девяносто два, девяносто три… Скрежет оглушающий, задели дно. Здесь что, настолько мелко? Настолько низкие своды? А если застрянем?… Сто одиннадцать, сто двенадцать, сто тринадцать… Плывем… Или протискиваемся? Или?…

Ее рука касается моей шеи, когда я, кажется, уже готова кричать и биться, пытаясь вырваться из тесного кокона, позабыв обо всем. И тьма становится полной.

Прийти в себя заставляет шум. Оглушающий и мерный. Словно масса воды падает с большой высоты на камни… Водопад? Дергаюсь спросонья, и тут же понимаю, что кокона надо мной нет, а ландэр, на котором я все еще лежу, стоит на твердой поверхности. И Ясмины… нет!

Дрожащими руками лезу в карман за своим фонарем. Вспыхнувший луч безумной ломаной линией охватывает пространство. Действительно, водопад. Потоки воды падают в реку метров с трех. Залезть наверх кажется нереальным, скала гладкая. Возможно, Ясмина сможет взлететь… Или смогла уже? Взлетела и дальше ушла одна, замучившись меня тащить… Нет, ее рюкзак лежит на берегу рядом со мной. Она не бросила, просто улетела разведать дорогу… Или даже ушла. В глубине пещеры вижу вполне широкий лаз, я могла бы пройти лишь слегка согнувшись… Уже встаю, собираясь обследовать его, и ощущаю приближение вампирши. И невольно вновь опускаюсь на ландэр. Все же не бросила.

— Лара! — она подлетает ко мне меньше, чем через минуту. — Лара, мы выбрались! Мы прошли Границу! Там дальше — еще немного, и выход! Уже на той стороне! Мы прошли! — она обнимает меня, крепко, порывисто. — Идем, там не сложно. Ты можешь идти?

— Да, — с готовностью киваю в ответ. И понимаю, что нет, не могу: слезы катятся, а ног не чувствую вообще. Ступор. Должна быть радость, а у меня ступор. Не могу поверить. Верю, но… не могу поверить.

— Идем, — Яся в мгновение надевает на плечи свой рюкзачок, хватает меня за руки, поднимает, — ну, идем же.

Иду. И даже лезу, протискиваясь извилистыми ходами за нею следом. Еще какое-то бесконечное количество времени, ощущать течение которого я просто не в состоянии. А потом над нами оказывается небо, вокруг земля, покрытая пожухлой прошлогодней травой, голые ветви кустов. И свет! И воздух! И бесконечное пространство вокруг!

И теперь я действительно верю: выбрались!

Смеюсь. Или, может быть, плачу. Не помню. Помню только, что Ясмина порхает вокруг, словно огромная бабочка, кружится, то взлетая в воздух, то опускаясь. И вновь отталкиваясь от земли, чтоб кружиться в воздухе, раскинув руки, откинув назад голову и заливисто хохоча.

— Получилось! У нас все получилось! — все твердит она, и вновь смеется. И глаза ее сияют на ярком солнце, такие синие, словно небо вокруг.

А я пытаюсь оглядеться, увидеть хоть какие-то признаки этой новой страны, нового мира, новой жизни. Вижу только холмы. Один за спиной, из него мы выбрались, другой застит обзор впереди. По сторонам… да тоже какие-то холмы, только подальше. Еще имеется небольшое озеро, видимо, именно из него берет начало река, по которой мы сюда добрались. И, в общем, все. Больше ничего разглядеть не удается.

— Ясмина, а ты уверена? — окликаю вампиршу. — Ты точно знаешь, что мы миновали Границу?

— Ну конечно, вон же… Идем, покажу, — она подлетает ко мне, обхватывает за талию, легко вздергивает в воздух, поднимаясь выше окрестных холмов. — Смотри! Вон, видишь? Синие всполохи в воздухе. Да, вон те, от земли и до неба!

Да, вдали что-то сияет, переливаясь.

— Это и есть Граница. С этой стороны она в цвете. Видимая, даже для людей. Чтоб и не думали приближаться. Судя по цвету, до нее километров пятнадцать отсюда. А может, и двадцать. Мы ушли, веришь теперь? Ушли!

— Да, но… — что-то не так с пейзажем. Никак не могу понять, что царапает взгляд. Граница, вставшая стеною света? Нет, дело не в ней, она лишь сбивает… — Горы! — наконец, понимаю. — Ясмина, но где же горы?

— Вот, — она, смеясь, указывает подбородком на все эти холмы вокруг. — Вот они, ваши страшные, высоченные, непроходимые горы! А других здесь нет, нет, нет! — она смеется, и кружится на одном месте, все быстрее, быстрее, так что мир вокруг превращается в смазанное пятно.

— Прекрати! Яся, пожалуйста, поставь меня!

Ставит. И вынуждена удерживать за руки, потому как у меня голова идет кругом от ее вращений, едва не падаю.

— Погоди, что значит «других нет»? Как это «вот они»? А где… где горные пики, уходящие в небеса, заснеженные вершины, вечные льды?

— Нету их, Лар. Западные горы очень древние, ветра их стерли давным-давно. Где больше, где меньше. А где и вот до таких холмов, — поясняет Ясмина с чуть виноватой улыбкой. Словно лично ответственна за обман. — То, что ты видела из Страны Людей — это просто картинка. Ну, как фотография, только очень большая. Реальность — вот.

Вот. Несколько потерянно вновь оглядываю окрестности. Даже с горами обманули… Впрочем, это, наверное, такая малость на фоне прочего.

— Ну и… куда нам дальше? Ты знаешь? — интересуюсь у вампирши.

— Да. А ты разве не разглядела? Вон там город, — она уверенно машет рукой за холмы.

— Пока ты вращалась, как бешеная карусель? Было несколько сложно.

— Не ворчи, чай не уронила, — беззаботно отмахивается она. — Ладно, тебе, наверное, передохнуть надо. И поесть. Я подожду. А потом отправимся дальше.

— Ты можешь не ждать, если хочешь. До города я доберусь.

— До темноты? Вот это вряд ли. Не выдумывай, пешком здесь долго.

— Зачем ты возишься со мной? Я же просто обуза… — в очередной раз не выдерживаю я ее заботы. Пусть необходимой, но…

— А вариант «просто так» по-прежнему не проходит? — отзывается она несколько раздраженно. — Хочу быть уверена, что ты добралась. Если уж я что-то делаю, то доделываю, не бросаю. И не переживай, — добавляет она после небольшой паузы. — Помогу тебе добраться до города и исчезну. И ты начнешь свою новую жизнь, как и хотела, без вампиров. Любого пола, — резко разворачивается и уносится по направлению к озеру. Купаться. Бр-р, это надо быть вампиршей, чтоб полезть в воду в это время года.

Меня хватает лишь на то, чтоб умыть в ледяной воде лицо и руки, прежде чем перекусить тем немногим, что я сообразила взять из дому.

— На самом деле причина есть, конечно, — наплававшись и вновь одевшись, она тихонько садится возле меня. — Причина всегда есть. У всего. А я… просто хочу исправить то зло, что я тебе причинила.

— Ты — не причиняла!

— Всего не исправить, конечно, — продолжает она, будто не слыша. — Того, что сделал с тобой Владыка, мне не отменить. Никак. Но я могу хотя бы исполнить то, что обещал тебе Анхен. И так и не исполнил. Из-за меня.

— Он не исполнил, — горло вновь сжимает спазм. Зря она опять об этом. — Он, не ты.

— Ты не понимаешь, — горько вздыхает она, не поднимая головы. — Ты просто не понимаешь, что там случилось. Даже я… поняла не сразу. Все было слишком красиво, слишком невероятно… Мне так хотелось поверить — и я поверила…

— Ну хорошо, объясни. И я попробую понять. Хотя…

— Ты не суди. Ты послушай. Просто послушай, — прерывает она меня.

Слушаю. Молча, как она и просила.

— Я уже говорила, все началось с пророчества. Предвиденья, изменившего всю мою жизнь. Сколько я себя помню, я была больна им, оно меня изводило, заставляя то торопиться жить, то, напротив, от этой жизни отказываться. И когда, наконец, то, чего я так боялась, свершилось, я… впала в ступор, наверное. Мысль была лишь одна: вот сейчас я умру. Я не думала, как, я не думала, отчего или почему. Я просто знала, что теперь это неминуемо произойдет, и… ждала. Ты не поймешь, ты умеешь бороться, а я… слишком слабая, мне всегда говорили… Были правы. Лоу пытался со мной связаться, но я не отвечала на вызовы, не видела смысла что-либо обсуждать. Единственная фраза, которую я в состоянии была бы произнести звучала бы: «я умираю», а такое не говорят… А потом… приехал Анхен. Я не знаю, как вышло, что он приехал раньше Лоу, возможно, воспользовался служебным положением, взял военный транспорт… Незнаю… Помню миг, когда он вошел. Такой любимый, такой желанный, такой… навеки потерянный, никогда не бывший моим, всегда ускользавший, словно огонь меж пальцами. Его удержать — все равно, что пытаться схватить пламя: обожжешься, а в руке пустота… И в тот миг… мне так захотелось… не многого. Всего лишь умереть… у него на руках. Чтоб он обнял, чтоб понял… что всегда безумно меня любил, чтоб не отпускал… до самой смерти. Которая уже здесь, уже рядом… через день, через час… я ее чувствовала в тот миг, всей кожей… И этот безумный страх умереть в одиночестве, это безумное желание его безумной, умопомрачительной любви, которая не позволит ему меня оставить… Я бросилась ему на шею, а он пошатнулся… Даже сделал пару шагов назад, словно не в силах удержать хрупкую деву… — она чуть качает задумчиво головой, словно смотрит на тот миг со стороны, и сама удивляется, как же оно так?.. — Только он не от веса моего пошатнулся. Я ударила его… всей силой своего желания. Спонтанный выброс на пределе эмоций… Я не контролировала, я даже не понимала… Я говорила, мои возможности… невелики, и против воли вообще бессильны. Но понимаешь… в тот миг он меня любил. Он ведь всегда меня любил. Как дочь, но ведь любил же. А тут… столько лет разлуки, радость встречи, моя боль, от которой у него заболело сердце. И в тот миг, когда я летела к нему, он ведь тоже стремился ко мне — обнять, согреть, утешить. Я была в тот миг его любимая, ненаглядная девочка, и мой эмоциональный выброс… Он, конечно, не мог наделить Анхена тем, чего не было. Но то, что было, он возвел в абсолют. И я стала любовью всей его жизни. Его Единственной, его Мечтой, его Судьбой…