Что занимает мысль ребенка? Сорохтин произвел анкету среди детей, поступивших в первую ступень.

Что они хотят знать о рождении живых существ? Юные анкетеры спрашивали: «как происходит зачатие у человека?», «как попадает в женщину мужское семя?», «чем можно объяснить случаи рождения ребенка у незамужней женщины?», «как происходят роды у человека?» и т. д.

В 1925 г. вышла книга «Дневник подростка». Ее следует читать всем. Тогда видишь, что мысли детей в возрасте 10–15 лет полны полом, всем, что связано так или иначе с зачатием и рождением и с сексуальными переживаниями.

Все вопросы вращаются для ребенка вокруг связи мужчины и женщины. Легко ли ответить ребенку? Оказывается, невероятно трудно. Кто должен заняться этим? Вероятно, школа.

В гор. Векше в Швеции один молодой учитель обнаружил среди школьников два или три случая онанизма. Он решил остановить этот порок в самом начале, не дать ему распространиться, и стал вести беседы по этому поводу. Через год вся школа была заражена онанизмом.

Откуда этот результат? Почему? Потому, вероятно, что детское любопытство, насыщенное эротизмом, безнаказанно затрагивать нельзя. Те же, кто это делают, должны обладать большой чуткостью и уменьем. Половым просвещением надо заниматься очень осторожно. Значит, годных для этого педагогов следует создавать продуманной и тщательной работой.

В эту щекотливую и деликатную сферу, где даже люди, движимые любовью и высокой целью, могут причинить иногда больше вреда, чем пользы, семья тоже вносить свои навыки и свои методы воспитания.

Семья у нас существует. Если государство может своими средствами содержат только 1 проц, детей, то семья есть пока условие категорическое и для нашего социального строя.

А что представляет собой наша семья? Ну, скажем, рабочая семья?

Один вдумчивый исследователь так написал о ней в сборнике для педагогов: «Грубость, брань, циничные разговоры являются еще, к сожалению, во многих местах чертами, характеризующими быт рабочей семьи. Ребенок повсюду своими ушами слышит речи и глазами видит сцены, которые не могут не возбуждать в нем самых низменных представлений».

Пусть это, окажем, невежественная рабочая семья. А как обстоит дело в так называемом культурном слое?

Другой наблюдатель отвечает; «нужно прямо сказать, что в смысле обстановки для воспитания в современном культурном человечестве пока все делается так, как будто вокруг нас нет детей, или мы поставили себе задачей научить их превзойти нас в испорченности; все здесь дает богатые стимулы к раннему пробуждению полового чувства».

Клевета ли это на семью или на наших детей? Конечно, так легко отмахнуться от всякой проблемы. Но вот д-р Осипова напечатала в «Педагогическом журнале» за 1923 г., что, изучая современных детей в семьях, она нашла у них «повышенное половое возбуждение, раннее проявление полового любопытства, распространение употребления циничных слов и жестов, разговоры на половые темы, онанизм и, наконец, педерастию».

Анкета д-ра Гельмана в 1922 г. показала, что наша молодежь ни в школе, ни в семье не получает правильного ознакомления с процессами половой жизни.

Если ни школа, ни семья, то кто же учит? Улица, товарищи или иногда случайный «взрослый». Можно представить себе, что получается в результате!

Однако, что же делать? Где же выход?

Конечно, выход один. Он заключается в той же семье, школе и среде. Ничего другого больше у нас нет. Но надо заняться прежде всего их реорганизацией. Или, если хотите, их организацией я не знаток проблемы. Я только гость в этой области. Поэтому я не стану предлагать рецептов спасения. Я об этом говорю так, как мне приходится думать, когда я с нею сталкиваюсь.

Школа, конечно, найдет верный путь для себя. Это несомненно и неизбежно. Если не сегодня, то завтра.

С семьей же, мне кажется, будет труднее. Однако, это обстоятельство не должно удручат. Значит, тем плодотворней будет успех.

Семье нужно привить свою, семейную этику. На этот пункт надо нацелиться сильнее всего. Цинизму в словах, в поступках, ругани, скверному слову, открытой ссоре, неосторожной фразе должна быть объявлена война. Не только бумажная, резолюциями. А чем-нибудь более действенным. Надо как-то суметь указать взрослым, что рядом с ними всегда находятся дети. И у этих детей огромное и жадное любопытство, сексуально обостренное.

Значит, семью надо подготовить и не оставлять ее беспомощной лицом к лицу с вопросом полового воспитания. Если есть семьи, для которых даже не возникает такого вопроса, то необходимо им показать его наличие.

Консультации по охране детства и материнства существуют. Почему при них не создать консультаций по половому просвещению ребенка?

В Германии, например, такой работой занимается Общество борьбы с венерическими болезнями. Во Франции это делает Лига санитарной и моральной профилактики. В Америке всюду, во всех штатах, есть огромное количество «групп для обучения родителей»: эти ячейки связывают отцов и матерей с воспитательным аппаратом и ресурсами государства.

Надо и нам подумать над этим. Следует во что бы то ни стало добиться, чтобы семья и школа не мешали, а помогали друг другу. И тогда домашнее воспитание, дом, семья, дадут вместе со школой не изломанных эротиков, а прекрасный материал для нашего будущего.

Среда обезвредится и уже обезвреживается своими методами. Все они сводятся к насаждению внутри ее самодеятельности и к переключению сексуального порыва в стимулы творчества, труда, коллективности и товарищеской дисциплинированности.

Правильное половое воспитание и просвещение есть одна из вех биосоциальной установки детства. Оно не только убивает детский венеризм или вообще венеризм. Оно создает и удачную нам смену.

Мне припоминается сейчас один посетитель амбулатории. Это был человек деревни. Его курносое лицо с рябинками всегда улыбалось. Мои слова никогда и никем не выслушивались так почтительно, как им. Он поспешно соглашался со мной во всем. И извинялся предо мною кстати и некстати.

Когда я однажды пришел к положенному часу в амбулаторию, он уже сидел у двери одним из первых. Но увидал я его в кабинете только к концу приема.

— Где вы были до сих пор? — удивленно опросил я. Он, конфузливо улыбаясь и ломая в руках шапку, сказал:

— Я могу и погодить. А они все спешат, просят: «уступи». Ну, я и уступаю. Они люди хорошие, просят ласково.

Он обнажил заболевшее место.

— Извините, гражданин доктор, вот какая гадость пошла.

Характерные признаки гонореи были налицо. Течь, боли, воспаление. Когда я объяснил ему, что у него за болезнь, он пробормотал торопливо, с извиняющейся улыбкой.

— Совершенная правда, гражданин доктор, такая уже болезнь. — А потом добавил медленно и задумчиво:

— Скажите на милость, а какая была молодая да хорошая барышня!

Он был крестьянин и имел в деревне крошечное хозяйство и семью из жены и четырех детей. Достатка не было. В навигацию он отрывался от земли и приплывал к городу на огромной барже с грузом дров. Узкими каналами втягивались в паутину улиц эти сонные деревянные чудовища, а потом, подталкиваемые шестами, притыкались где-нибудь на Обводном или на Фонтанке к неуютному граниту набережной.

Он охотно говорил мне, что такое шкипер, что такое клепаная баржа и сбитая, чем они разнятся, и с гордостью подчеркивал, что он ездит на клепаной. Еще говорил он мне о том, как ведут учет бесконечным штабелям дров.

Рассказывал он мне и о деревне. От всех его слов о доме и хозяйстве веяло монотонностью и скукой, и когда он говорил про овин, про плетень, которые разваливаются, про свою бабу, вечно болеющую нутром, про керосиновую лампу без стекла, про полати, я понимал, какую опьяняющую силу представлял для него город, с его улицами и «барышнями».

— Где же вы с ней познакомились, с этой барышней? — опросил я. — В пивной?

— Совершенная правда, — поспешно согласился он. — Это уж известное дело. Четверо нас на барже. Взяли мы в конторе денег и пошли к Балтийскому вокзалу. Хорошая там есть пивная, с музыкой. Взяли мы пару пива, другую. Против меня сидят барышни — чистенькие, красивые, в шляпках. Оченно уж, извините, хорошая да молодая. Куда нашим деревенским до них. Дикость у нас, ей Богу, как поглядишь: бабу от мужика не отличишь… Одна как глянула на меня, так у меня дух захватило. Эх, думаю, вот такую красу только бы раз в жизни обнять! Сам глаз отвести не могу от нее. А она смотрит так, точно по душе сказать что хочет. Выпил я еще, осмелел…