В еврейском тексте «статуя» называется словом «терафим». Это слово в современных изданиях Библии переводится как «статуя». Но «терафим» буквально значит «идол». Следовательно, Мелхола еще имела идола? Думала ли она, что убийцы, присланные ее отцом, легковерно примут идола за ее мужа? И надеялась ли она, что козлиная кожа, которой она накрыла голову своего идола, сможет сойти за шевелюру ее мужа? Вот прекрасный сюжет для серьезного экзамена господам преосвященным богословам.
Далее рассказ Библии начинает прямо походить на бред: «И убежал Давид и спасся, и пришел к Самуилу в Раму и рассказал ему все, что делал с ним Саул. И пошел он с Самуилом, и остановились они в Навафе… И донесли Саулу, говоря: вот, Давид в Навафе, в Раме. И послал Саул слуг взять Давида, и когда увидели они сонм пророков пророчествующих и Самуила, начальствующего над ними, то дух божий сошел на слуг Саула и они стали пророчествовать. Донесли об этом Саулу, и он послал других слуг, но и эти стали пророчествовать. Потом послал Саул третьих слуг, и эти стали пророчествовать… Саул сам пошел в Раму и дошел до большого источника, что в Сефе, и спросил, говоря: где Самуил и Давид? И сказали: вот, в Навафе, в Раме.
И пошел он туда в Наваф в Раме, и на него сошел дух божий, и он шел и пророчествовал, доколе не пришел в Наваф в Раме. И снял и он одежды свои, и пророчествовал пред Самуилом, и весь день тот и всю ту ночь лежал неодетый; поэтому говорят: „неужели и Саул во пророках?“» (1 Царств, гл. 19, ст. 18, 20-24).
Мы намеренно привели буквально этот причудливый текст. Пророком называют человека, берущегося предсказывать будущее. Следовательно, надо быть вдохновленным богом для того, чтобы сказать, какие события произойдут в грядущие времена. Так верующие и понимают название «пророк». Обыкновенно пророк пророчествует только для того, чтобы предсказать какой-нибудь один факт: спрашивают у оракула, оракул отвечает; Или же «человек божий» отправляется в какой-нибудь Город или ко двору царя и предсказывает такую-то катастрофу или такое-то счастливое событие. Так действуют пророки, то есть те, кто выдает себя за вдохновленных и посвященных в знание наиболее таинственных вещей.
Однако никому не придет в голову представить себе целый сонм, то есть собрание, пророков, извергающих свои пророчества непрерывно, наподобие фонтана. Разве только в сумасшедшем доме?!
Даже полицейские делаются пророками, и присоединяются к Самуилу, Давиду и прочим, и начинают пророчествовать вместе с ними. Наконец, и сам Саул, отправляющийся на поиски зятя с целью убить его, начинает пророчествовать в пути, раздевается почти донага в собрании святых, или пророков, действующих скопом. Это очень похоже на клинические картины сумасшествия.
Ученый XVIII века Буланже заметил, что эта глупая небылица похожа на историю одного деревенского судьи из Нижней Бретани. Он послал судебного пристава за свидетелем. Свидетель же выпивал в кабачке, и пристав задержался с ним. Судья послал другого пристава, который также застрял за бутылкой. Наконец, судья отправился сам, но тоже присоединился к компании и напился. Дело было отложено.
В главе 20 рассказывается, что Давид бежал из Навафа и скрывался у Ионафана. Ионафан снова попробовал защитить его перед свирепым Саулом, когда этот последний кончил пророчествовать. Защита была предпринята по случаю парадного обеда, данного царем в праздник «новомесячия». Саул заметил, что место Давида за столом пусто, и тогда Ионафан начал свою речь. Но царь ничего не хотел слушать, а только багровел от злобы.
«И отвечал Ионафан Саулу, отцу своему, и сказал ему: за что умерщвлять его? Что он сделал? Тогда Саул бросил копье в него, чтобы поразить его. И Ионафан понял, что отец его решился убить Давида. И встал Ионафан из-за стола в великом гневе и не обедал во второй день новомесячия, потому что скорбел о Давиде и потому что обидел его отец его» (1 Царств, гл. 20, ст. 32-34).
Ионафан отправился предупредить зятя, что ему, по-видимому, не удастся сломить упорство царя. И Давид слушал его, и «поднялся с южной стороны и пал лицем своим на землю, и трижды поклонился; и целовали они друг друга, и плакали оба вместе, но Давид плакал более» (ст. 41).
Давид отправился к священнику Ахимелеху, жившему в Номве, просить у него приюта. Священник принял его, накормил его священным хлебом, но намекнул, что не может гарантировать ему безопасности. И так как молодой гусляр, раньше чем навострить лыжи, просил Ахимелеха дать ему какое-нибудь оружие, чтобы иметь чем защищаться в случае нужды, священник ответил ему: «вот меч Голиафа филистимлянина, которого ты поразил в долине дуба, завернутый в одежду, позади ефода; если хочешь, возьми его; другого, кроме этого, нет здесь. И сказал Давид: нет ему подобного, дай мне его» (1 Царств, гл. 21, ст. 9).
Давид ушел с мечом Голиафа и направился в Геф, филистимский город, где царствовал царь Анхус; он надеялся, что враг Израиля окажет ему покровительство. Приближаясь к Гефу, он был узнан несколькими слугами Анхуса. Этого было достаточно для того, чтобы нагнать на Давида большого страху. Удостоит ли царь филистимский снизойти к его бедственному положению? Это представлялось ему весьма сомнительным. «Давид… сильно боялся Анхуса, царя гефского. И изменил лице свое пред ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, (кидался на руки свои) и пускал слюну по бороде своей. И сказал Анхус рабам своим: видите, он человек сумасшедший; для чего вы привели его ко мне?» (1 Царств, гл. 21, ст. 12-14).
«И вышел Давид оттуда, и убежал в пещеру Одолламскую, и услышали братья его и весь дом отца его и пришли к нему туда. И собрались к нему все притесненные и все должники и все огорченные душею, и сделался он начальником над ними; и было с ним около четырехсот человек» (1 Царств, гл. 22, ст. 1-2). После этого, поручив своих престарелых родителей царю моавитскому, Давид выступил в поход. Между Давидом и его тестем Саулом началась открытая война.
Саул узнал о приеме, какой жрец Ахимелех оказал Давиду. Тогда Саул вызвал Ахимелеха и всех священников на свой суд. «И сказал ему Саул: для чего вы сговорились против меня, ты и сын Иессея, что ты дал ему хлебы и меч и вопросил о нем бога, чтоб он восстал против меня и строил мне ковы, как это ныне видно? И отвечал Ахимелех царю и сказал: кто из всех рабов твоих верен, как Давид? он и зять царя, и исполнитель повелений твоих, и почтен в доме твоем. Теперь ли я стал вопрошать для него бога? Нет, не обвиняй в этом, царь, раба твоего и весь дом отца моего, ибо во всем этом делене знает раб твой ни малого, ни великого. И сказал царь: ты должен умереть, Ахимелех, ты и весь дом отца твоего» (1 Царств, гл. 22, ст. 13-16).
Телохранители отказались, однако, выполнить этот смертный приговор, не решаясь поднять руку на священнослужителей. «И сказал царь Доику: ступай ты и умертви священников. И пошел Доик идумеянин, и напал на священников, и умертвил в тот день восемьдесят пять мужей, носивших льняной ефод; и Номву, город священников, поразил мечом; и мужчин и женщин, и юношей и младенцев, и волов и ослов и овец поразил мечом» (ст. 18-19). Новая священная бойня! Один из сыновей Ахимелеха, по имени Авиафар, спасся от бойни и успел присоединиться к Давиду, который сказал ему: «останься у меня, не бойся, ибо, кто будет искать моей души, будет искать и твоей души; ты будешь у меня под охранением» (ст. 23).
Мы сокращаем изложение, насколько это возможно. Но руководства по «священной истории», составленные для верующих, настолько неполны, что необходимо восстановить при помощи подлинных библейских цитат множество эпизодов, которые наши церковники обходят сконфуженным молчанием. Странные подробности «святого писания» подчас не лишены самого пикантного интереса. Мы бы постарались быть еще более лаконичными, если бы дело касалось какой-нибудь другой, обыкновенной книги. Но это ведь произведение самого бога, и мы не решаемся пропускать божественные перлы, которых так много в чудесной оправе Ветхого завета.
