И ниспал огонь господень и пожрал всесожжение, и дрова, и камни, и прах, и поглотил воду, которая во рве. Увидев это, весь народ пал на лице свое и сказал: господь есть бог, господь есть бог! И сказал им Илия: схватите пророков вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там» (3 Царств, гл. 18, ст. 29-40).
Некоторые ученые утверждают, что Илия есть личность аллегорическая и что в действительности никогда никакого Илии-пророка не было. Но если Илия и жил, то, говорят критики, никогда ни один человек не был более бесчеловечен. Ибо, согласно самому тексту, пророки Ваала так же горячо верили в своего бога, как и он в своего и вера их была так же сильна, как и его вера. Они были верны своему богу и своему царю. Было жесточайшей несправедливостью лишать их жизни. И как это царь Израиля потерпел такую массовую экзекуцию? Ведь это было для него приговором самому себе. Наконец, Илия должен был рассчитывать, что неслыханное чудо – появление при ясной погоде молнии, мгновенно зажегшей быка, дрова, камни и потоки воды, – заставило бы, конечно, поразмыслить пророков-еретиков и, несомненно, обратило бы их на верный путь. Ведь он должен был заботиться о раскаянии грешников, а не о том, чтобы их умертвить. – Утопив пророков Ваала в водах Киссона, «сказал Илия Ахаву: пойди, ешь и пей, ибо слышен шум дождя» (ст. 41). Вы не забыли, что в течение трех лет все народы земли нетерпеливо ожидали благодетельного дождя. Следовательно, Илия объявил Ахаву счастливую новость. Но он лгал, говоря, что слышен шум потоков, ибо пока еще ничего не было слышно, как явствует из следующих строк: «и пошел Ахав есть и пить, а Илия взошел на верх Кармила и наклонился к земле, и положил лице свое между коленами своими» (ст. 42). У пророка были, по-видимому, акробатические способности!
«И сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошел и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай это до семи раз. В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною в ладонь человеческую. Он сказал: пойди, скажи Ахаву: „запрягай (колесницу твою) и поезжай, чтобы не застал тебя дождь“. Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь. Ахав же сел в колесницу, (заплакал) и поехал в Изреель. И была на Илии рука господня. Он опоясал чресла свои и бежал пред Ахавом до самого Изрееля» (3 Царств, гл. 18, ст. 43-46).
Вид этого святого старика, бегущего перед царской колесницей во все свои пророческие лопатки под дождем без зонтика, должен был быть довольно живописен!
«И пересказал Ахав Иезавели все, что сделал Илия, и то, что он убил всех пророков мечом. И послала Иезавель посланца к Илии сказать: (если ты Илия, а я Иезавель, то) пусть то и то сделают мне боги, и еще больше сделают, если я завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что сделано с душею каждого из них. Увидев это, он встал и пошел, чтобы, спасти жизнь свою, и пришел в Вирсавию, которая в Иудее, и оставил отрока своего там. А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих» (3 Царств, гл. 19, ст. 1-4).
Здесь удивительны две вещи: во-первых, что царица Иезавель была настолько глупа, что предупредила Илию о своем приказе убить его на следующий день. Это давало пророку 24 часа времени для навастривания лыж. Во-вторых, удивительна также трусость этого господина; обладая способностью воскрешать мертвых и вызывать по своему желанию тучи и молнии, он почувствовал малодушный страх перед угрозами женщины-язычницы.
«И лег и заснул под можжевеловым кустом. И вот, ангел коснулся его и сказал ему: встань, ешь (и пей). И взглянул Илия, и вот, у изголовья его печеная лепешка и кувшин воды. Он поел и напился и опять заснул. И возвратился ангел господень во второй раз, коснулся его и сказал: встань, ешь (и пей), ибо дальняя дорога пред тобою. И встал он, поел и напился, и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы божией Хорива» (3 Царств, гл. 19, ст. 5-8).
Диктуя библейскому писателю эту «священную» историю, «божественный голубь», очевидно, совершенно забыл, что в свое время сам же рассказывал о евреях, шедших от горы Хорива до окрестностей Вирсавии тридцать восемь лет. Мы представляем себе благочестивую богомолку, которая, будучи поражена этим противоречием и не смея, однако, сомневаться, спросила бы своего духовного отца, почему здесь такое противоречие. Думаете ли вы, что духовник будет поставлен в затруднительное положение? Ничего подобного! «Святые отцы» всегда знают, что и как надо говорить верующим.
– От горы Хорив до Вирсавии, – важно сказал бы он, – расстояние в триста сорок семь раз больше, чем от Вирсавии до горы Хорив; вот почему Моисей ходил тридцать восемь лет, а Илия сорок дней, по слову божию, которое не может ни заблуждаться, ни вводить нас в заблуждение.
И верующая тем больше будет поклоняться Библии, чем меньше она будет ее понимать. Надо еще с грустью пожалеть, что Библия не приводит рецепта приготовления лепёшки, которая может насытить путешественника на сорок дней.
Путешествие, которое началось столь необычайным образом, конечно, таило для пророка еще и другие неожиданности. Прибыв на гору Хорив, «вошел он там в пещеру и ночевал в ней. И вот, было к нему слово господне, и сказал ему господь: что ты здесь, Илия?» (ст. 9). Илия не получил от ангела никаких инструкций: он знал только, что ему надо пойти на гору Хорив, и больше ничего. Какова была цель этого путешествия, он абсолютно не знал. Таким образом, вопрос бога представлялся странным. Тем не менее Илия, извинившись, ответил: «возревновал я о господе боге Саваофе; ибо сыны израилевы оставили завет твой, разрушили твои жертвенники и пророков твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее» (ст. 10).
Заметим мимоходом, что Илия врет своему богу: он боится не сынов Израиля, а госпожи Иезавели, о которой, однако, молчит. Дети Израиля, чтобы угодить ему, бросили всех пророков Ваала в речку; их больше нечего было бояться. Идолопоклонничество, о котором он говорит, уже дело прошлого. Народ, увидев чудо на горе Кармил, кричал: «Да здравствует Адонай!» Бог так же хорошо знает, как и сам Илия, о повороте общественного мнения в его пользу. Непонятно, в самом деле, что за ерунду болтал Илия?
«И сказал (бог. – Л. Таксиль): выйди и стань на горе пред лицем господним, и вот, господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред господом, но не в ветре господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении господь» (ст. 11). Вообразите себе Илию на этой танцующей горе. Вот зрелище, за которое стоило бы заплатить! Но это еще не все. «После землетрясения огонь, но не в огне господь; после огня веяние тихого ветра, (и там господь)» (ст. 12).
Не смейтесь! В тихом-то ветре и был господь! «Услышав сие, Илия закрыл лице свое милотью своею, и вышел, и стал у входа в пещеру. И был к нему голос и сказал ему: что ты здесь, Илия?» (ст. 13). Пророк повторил слово в слово свой предыдущий ответ. «И сказал ему господь: пойди обратно своею дорогою чрез пустыню в Дамаск, и когда придешь, то помажь Азаила в царя над Сириею, а Ииуя, сына Намессиина, помажь в царя над Израилем; Елисея же, сына Сафатова, из Авел-Мехолы, помажь в пророка вместо себя; кто убежит от меча Азаилова, того умертвит Ииуй; а кто спасется от меча Ииуева, того умертвит Елисей» (ст. 15-17). Никто никогда не мог объяснить этого места Библии, так как нигде не сказано, чтобы Елисей был помазан и что он умертвил несчастных, спасшихся от меча Ииуя.
«И пошел он оттуда, и нашел Елисея, сына Сафатова, когда он орал (пахал. – Ред.); двенадцать пар (волов) было у него, и сам он был при двенадцатой. Илия, проходя мимо него, бросил на него милоть свою. И оставил (Елисей) волов, и побежал за Илиею, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он сказал ему: пойди и приходи назад, ибо что сделал я тебе?» (ст. 19-21).
