А у меня все больше вопросов.

— Со мной девчонки возились как с котенком. Вот только недавно с Леськой вспоминали. Не смотри на меня так, все хорошо, — на губах появляется улыбка. — Время уже. Пойдем, уложу тебя как Мишку спать, — на щеках появляется румянец.

— И сказку расскажешь? — понимаю что несу хрень, но ее смущение заводит не по детски.

— Смеешься?

И она действительно идет за мной в комнату. Раздеваюсь, стараюсь как можно медленнее расстегивать пуговицы. Она стоит в сторонке, глаза в пол.

Не торопимся, Мак. Не торопимся. Все еще будет.

Складываю вещи. Укладываюсь на диван с удовольствие вытягиваясь. Мебель жалобно скрипит подо мной.

— Поменьше крутись, богатырь, — улыбнулась, подхватила мои шмотки и ушла в ванную.

Как можно оставаться равнодушным, зная что она там? Там… Мое воображение подкидывает картинки такие, что мой флагшток парусом натянул боксеры.

Стиснул зубы. Хочу ее, сил нет. Хочу снова почувствовать податливость и мягкость ее тела. Как тогда. Боже, сколько лет прошло. От понимания этого жгучая боль вспыхивает в грудине. Беременность, роды. Бессонные ночи… что там еще бывает с младенцами? Она все сама. Без меня.

Хочется выть от бессилия. Она со всем сама справилась. Без поддержки родителей, если я правильно понял. Без меня, мать его!

Переключаюсь на Дана. Меня не оставляет в покое мысль, что друг мог так со мной поступить. И по возвращению домой, я обязательно найду его. Нам есть о чем поговорить.

Рената

Хочется его коснуться. Пальцы так и зудят. Это какая-то болезнь, наверное. От желания быть каждую секунду с ним рядом сводит мышцы. Но я же не маньячка какая-то чтобы кидаться на него? Побывав сегодня в его объятиях я словно вышла из оцепенения, снова почувствовав прилив желания. У меня ведь никого не было. Только он.

Дура, наверное.

Закрылась в ванной, забрав его вещи. Нужно закинуть в машинку стираться, а я так и зависла с его рубашкой в руках. Уткнулась в нее носом и дышу. Точно ненормальная.

Тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Брюки в машинку и запускаю ее. А рубашку откладываю. Постираю вручную.

После стирки принимаю душ, стараясь не думать, что в моей квартире находится Макар.

Выхожу, в квартире стоит тишина. Прохожу в кухню, грею чайник и наливаю себе чай. Хочется посидеть в одиночестве, собраться с мыслями. С появлением этого человека моя жизнь уже второй раз переворачивается, основательно меняясь.

Я уверена, что он захочет постоянно видеться с Мишкой. А если это будет именно так, то значит, и я его буду видеть часто. Только как себя вести? Макар интересовался есть ли у меня кто, почему же мне не взбрело в голову спросить тоже самое?

Господи, Рената! О чем ты вообще думаешь? Может он вообще планирует участвовать только в жизни сына, а я тут уже чего-то напридумываю себе. Хватит, плавали — знаем. Лучше не надеяться на то, чего может и не быть. Падать будет не так высоко и не так больно.

Сполоснул чашку, иду в комнату. Приоткрыв дверь, тихонько захожу, как воришка. Прохожу к кровати сына и осторожно укладываюсь рядом. Целую в щечку, укрывая покрывалом. Сама же поворачиваюсь на бок и принимаюсь разглядывать спящего мужчину.

Он раскрылся и я могу разглядывать его рельефное тело. Он ни капли не изменился, в этом я ему не соврала. Все такой же. Большой, с грацией хищника. Борода более ухожена и стрижка стала короче. Красивый по-мужски, так и притягивает взгляд.

От этой картины сна ни в одном глазу. А ведь день выдался эмоциональным.

Уснула с трудом под самое утро. За окном уже светало, когда глаза все же закрылись под тяжестью свинцовых век.

Утро началось так же неожиданно как я заснула. Просто стоило Мишке повернуться, и я распахнула глаза. Не сразу поняла, почему сплю рядом с сыном. Но увидев спящего Макара память мигом вернулась.

Осторожно встала и на цыпочках вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. На часах семь утра. Прекрасно. Это сколько я проспала? От силы часа три?

Включаю чайник, который не успел до конца остыть. Выхожу на балкон, проверить высохли ли вещи Макара. И достаю гладильную доску тут же ее устраивая, принимаюсь за глажку.

Повесив все на плечики, захожу в кухню. Нужно будет чем-то кормить мужчин. Заглянув в холодильник останавливаю свой выбор на сырниках. Мишка любит их со сгущенкой.

А когда и завтрак готов я заглядываю в комнату и застываю. Мишка перебрался к Макару и нагло закинул на него ножки. О чем-то бубнит. А Мак внимательно его слушает, поглаживая стопы сына.

— Ой, мамочка, — заметил мое присутствие Мишка. — Я тут папе ласказываю пло садик.

— Садик, — вспоминаю я и иду на поиски телефона. Нужно ведь воспитателя предупредить о том, что мы на день уезжаем.

Отложив телефон после разговора, слышу как Мак с Мишкой в ванной умываются.

Мишка довольный влетает в кухню.

— М-м-м, — тянет носом. — Сылнички.

— Садись давай, — ставлю перед ним тарелку. — Сейчас и папу рядом посадим, — улыбнулась.

Так это необычно говорить “папа”. Хотя Мишке все далось просто. Может и хорошо, что все так.

Беру вещи мужчины и иду к ванной, ожидая, когда он выйдет.

— Вот, — подаю ему, как только дверь открывается. Он весь мокрый, словно только что принимал душ.

— Жарко, — словно прочитав мои мысли, говорит. — Спасибо, — мягко улыбается и забирает вещи.

После семейного завтрака звоню Кате, договариваемся о встрече. Собираю довольного Мишку, который тараторит без умолку. Макар за нами молча наблюдает.

— Пап, мы поедем на твоей большой машине? — то и дело крутится мальчишка.

— Угу, — усмехается Мак.

— Папуль, а ты меня в садик на ней отвезешь? — продолжает допрашивать отца.

— Конечно, — снова эта улыбка на его губах. Она такая настоящая, искренняя.

— Готовы, — выдыхаю с облегчением.

Сумка собрана. Даже не на день. Но на всякий случай.

— Ой, — вдруг спохватываюсь.

— Что? — спрашивает Мак, оглянувшись.

Мы уже спустились во двор, а меня только осенило.

— Кресла нет, детского.

— Не проблема, — улыбнулся. — Показывай, где детский находится. Сейчас все купим.

Разблокировал машину. Открыл передо мной дверь.

— Тогда тебе лучше с Мишкой сзади.

Мы заезжаем в магазин. Я невольно замечаю, как на Макара смотрят женщины. Что на улице, что здесь. Да, он притягивает взгляды, безусловно. Разве можно пройти мимо него?

Мишке покупается не только кресло. Мак не может отказать сыну в просьбах и вот этого “хочу”. Я начинаю его одергивать за рукав.

— Мак, прекрати, — прошу его шепотом.

— Хорошо, — сдается.

В итоге Мишка восседает в детском кресле с игрушками в обнимку на заднем сидении, а мне приходится перебраться вперед. Или это был коварный план мужчины?

Сидя рядом с ним, я снова разглядываю его сильные руки. Как уверенно чувствует себя за рулем. Это как дежавю. Я будто вернулась в прошлое.

Он ловит мой взгляд и кладет свою ладонь поверх моей, чуть сжимая и снова возвращает свой взгляд на дорогу. А я закрываю глаза, расслабляясь, засыпаю под звук тихо работающего двигателя.

Рената

Проснулась от приятных ощущений. Чьи-то пальцы коснулись щеки, подбородка, шеи. Любимый мужской запах окутал как кокон.

— Рена, — мужской шепот у самого уха.

— М? — нехотя открываю глаза и понимаю как затекла шея.

Макар сидит за рулем и чуть наклонившись ко мне, разглядывает меня с еле уловимой улыбкой на губах.

— Мы приехали, — возвращает свои руки на руль.

А я оглядываюсь. Мишка спит.

— Господи, — провела пальцами по волосам, — как ты выдержал дорогу с таким сонным царством в машине?

— Нормально, — открыл дверь. — Пойдем, я вас провожу в квартиру, а сам еще раз вернусь за вашими вещами, — и вышел.

Я следом за ним.

Макар отстегивает ремни безопасности на кресле сына и очень бережно берет его на руки.