Старик нашел ее глаза, и что-то внутри Нелл откликнулось. Она поняла: он уже давно мечтает о прощении.

— Нет, — сказала она. — Нет, не стану.

Уильям вздохнул и заговорил очень тихо, Нелл пришлось повернуть голову, чтобы расслышать:

— Иногда тело хочет того, чего разум не в силах объяснить, не в силах даже оправдать. Все мои глупые мысли были об Элизе, я ничего не мог с собой поделать. Это было все равно что…

— Зависимость?

— Да, именно. Я решил, что никогда не смогу быть счастлив без нее.

— А она чувствовала то же?

Уильям поднял брови и печально улыбнулся.

— Знаешь, одно время мне казалось, что да. В Элизе были обаяние, живость. Она умела дать понять, что больше всего на свете хочет быть здесь и с тобой. — Он горько засмеялся. — Но я недолго заблуждался.

— Что же случилось?

Старик сжал губы, и Нелл в ужасе подумала, что история подошла к концу. Когда Уильям продолжил, она облегченно вздохнула.

— Дело было зимней ночью. Вроде в тысяча девятьсот восьмом или тысяча девятьсот девятом. У меня выдался удачный день, я привез большой улов и отпраздновал это с парнями. Я набрался хмельной удали и, вместо того чтобы пойти домой, отправился вдоль края обрыва. Глупость несусветная — в то время там вилась лишь узкая тропинка, дорогу еще не построили, горный козел и тот едва бы поместился, но мне было море по колено. Я вбил себе в голову, что должен попросить руки Элизы. — Его голос дрожал. — Но когда я подошел к дому, то увидел через окно…

Нелл наклонилась к нему.

Уильям откинулся на спинку кресла.

— Впрочем, история стара как мир.

— Она была с кем-то другим?

— Не просто с кем-то другим. — Его губы дрогнули, когда произносили слова. — А со своим родственником. — Уильям потер краешек глаза и осмотрел палец в поисках призрачной соринки. — Они… — Он посмотрел на Нелл. — Полагаю, ты легко вообразишь.

Шум снаружи, порыв холодного воздуха — голос Робин донесся от входа.

— На улице холодает. — Она вошла в гостиную. — Извините, что опоздала. — Робин с надеждой посмотрела на них и провела руками по влажным от тумана волосам. — У вас все в порядке?

— Лучше не бывает, девочка, — заверил Уильям, быстро глянув на Нелл.

Нелл вяло кивнула. Она не собиралась выдавать секрет старика.

— Как раз собирался разливать похлебку, — объявил Уильям. — Заходи и дай больным глазам старого Гампа взглянуть на тебя.

— Гамп! Я же сказала тебе, что приготовлю чай. Я все с собой принесла.

— Гм, — хмыкнул он, выбираясь из кресла и стараясь удержаться на ногах. — Если ты вертишься вокруг того парня, один бог знает, когда ты вспомнишь о старом Гампе и вспомнишь ли вообще. Я решил, что если не позабочусь о себе, то запросто могу остаться голодным.

— Гамп, ну как тебе не стыдно, — упрекнула Робин, неся на кухню пакет с покупками. — Я хоть раз о тебе забыла?

— Дело не в тебе, дорогая, — ответил он, последовав за ней, — а в твоем парне. Пустозвон, как и все юристы.

Пока они привычно спорили, годится ли Генри в женихи Робин и не надорвется ли Уильям, если приготовит и разольет по тарелкам похлебку, Нелл мысленно перебирала все, что рассказал ей Уильям. Теперь она понимает, почему он говорил о том, что коттедж не очистить от зла, — несомненно, для него это так. Но Уильяма отвлекло его же собственное признание, и дело Нелл — вернуть мысли старика в нужное русло. Неважно, что ей интересно, с кем Элиза была в ту ночь, это не относится к делу, но если на Уильяма надавить, он только замкнется. Она не может рисковать, по крайней мере перед тем, как вот-вот узнает правду. Узнает, почему Элиза забрала ее у Розы и Натаниэля Уокера, почему отправила ее в Австралию, в совершенно новую жизнь.

— А вот и мы.

Появилась Робин с подносом, на котором стояли три дымящиеся миски.

Уильям, несколько робко, вошел следом и опустился в кресло.

— Я все еще готовлю лучшую рыбную похлебку по эту сторону Полперро.[39]

Робин подняла брови, глядя на Нелл.

— Никто этого и не оспаривает, Гамп, — сказала она, протягивая миску через журнальный столик.

— Только мою способность донести ее от кухни до стола.

Робин театрально вздохнула.

— Мы только хотим тебе помочь, вот и все.

Нелл заскрипела зубами. Надо погасить ссору в зачатке. Не то Уильям опять обидится.

— Как вкусно, — громко сообщила она, попробовав похлебку. — Вустерширского соуса в точности столько, сколько надо.

Уильям и Робин уставились на нее, их ложки зависли на полпути ко рту.

— Что? — Нелл взглянула на них. — В чем дело?

Робин открыла рот и снова закрыла, точно рыба.

— В вустерширском соусе.

— Это наш секретный ингредиент, — сказал Уильям. — Наша семья хранила его поколениями.

Нелл виновато пожала плечами.

— Мама клала его в рыбную похлебку, и бабушка тоже. Они всегда клали вустерширский соус. Наверное, он был и нашим секретным ингредиентом.

Уильям медленно втянул воздух раздувшимися ноздрями, а Робин прикусила губу.

— Очень вкусно. — Нелл отхлебнула еще немного. — Главное, положить столько, сколько надо, в этом весь фокус.

— Скажите, Нелл, — Робин прочистила горло, старательно избегая взгляда Нелл, — вы нашли что-нибудь полезное в бумагах, которые я вам дала?

Нелл благодарно улыбнулась. Робин спасла ее.

— Они очень интересные. Мне понравилась газетная статья о спуске «Лузитании».

Робин просияла.

— Должно быть, все было очень волнующе, настоящее историческое событие. Страшно подумать, что случилось с этим прекрасным кораблем.

— Немцы, — сказал Балда с полным ртом похлебки. — Кощунство, вот что это было, настоящая дикость.

Нелл полагала, что немцы точно так же относятся к бомбардировке Дрездена, но сейчас было не время и не место спорить, да и Уильям не подходил на роль оппонента. Так что она прикусила язык и продолжила приятную и бесполезную беседу об истории деревни и усадьбы Чёренгорб, пока наконец Робин не встала, чтобы убрать тарелки и принести пудинг.

Нелл проследила, как та упорхнула из комнаты, а затем, сознавая, что, быть может, это последний шанс поговорить с Уильямом наедине, ухватилась за представившуюся возможность.

— Уильям, — сказала она, — я хочу кое о чем спросить.

— Валяй.

— Вы знали Элизу…

Старик затянулся трубкой и кивнул.

— …как вы думаете, почему она забрала меня? Как по-вашему, она хотела ребенка?

Уильям выдохнул струйку дыма. Он сжал трубку зубами и заговорил, не разжимая их.

— Как мне кажется, нет, она была вольной душой. Не из тех, кто ищет домашней ответственности, не говоря уже о том, чтобы красть ее.

— В деревне ходили разговоры? У кого-нибудь возникли предположения?

— Все мы верили, что ребенок… что ты умерла от скарлатины. По этой части ни у кого не возникло сомнений. — Старик пожал плечами. — Что до исчезновения Элизы, о нем тоже особо не думали. Это было уже не в первый раз.

— Неужели?

— Она проделала то же самое на несколько лет раньше. — Он быстро глянул в сторону кухни и понизил голос, избегая взгляда Нелл. — Я всегда немного винил себя за это. Случилось это вскоре после… вскоре после той истории, что я тебе рассказал. Я с ней встретился, сообщил, что все видел, обозвал непотребными словами. Элиза заставила меня пообещать, что я никому не скажу, притворилась, что я не понял, что мне неправильно показалось. — Уильям горько засмеялся. — В общем, обычные отговорки женщины, застигнутой в подобной ситуации.

Нелл кивнула.

— Но я исполнил обещание и сохранил секрет. Вскоре после того я узнал, что она уехала.

— Куда?

Он покачал головой.

— Когда Элиза наконец вернулась — примерно через год, — я спрашивал ее вновь и вновь, но она мне так и не ответила.

— Пудинг готов, — донесся голос Робин из кухни.

Уильям наклонился, вынул трубку изо рта и ткнул ею в сторону Нелл.