— Да вы что городите!? — Сербаев заметно протрезвел, его бил озноб. — Это я — убийца? И вонючий пончик Фришман? Да он палец оцарапает — и в обморок упадет. Он даже в армии не служил — мамочка уберегла… Грамотная баба, держала Борьку на плаву, пока жива была. Весной и осенью весь военкомат в дубленках ходил…

— Успокойтесь, Сербаев. Это все любопытно, но речь сейчас не о том. Кто может подтвердить, в котором часу вы вернулись от Коробовой домой. Постарайтесь без импровизаций — все будет проверено до минуты.

— Кто?.. Да никто!.. Я, во всяком случае, никого не видел и ничего не слышал. Пьян был… Помню, что Борис довез меня до ворот, разбудил, я дополз до беседки, там и задрых. Мы с женой уже давно спим отдельно. Виноват, конечно, я… водочка, падла. Только из-за детей меня и терпит. Вы же знаете, у нас, казахов, разводов не любят.

— Когда ехали от Коробовой, Юлеева по дороге не встречали?

— У Бориса спросите. Я отключился намертво. Говорю же — набрался.

— Не договариваете, Сербаев, — майор смахнул пот со лба. — Неужели двух погибших мало, чтобы вы наконец, очнулись? Если вы и не убийца, я это допускаю, то из-за ваших недомолвок может случиться новая беда. И вы за это ответите как соучастник. А ОБХСС, в свою очередь, разберется в вашей трудовой деятельности в два счета, поверьте мне на слово. При случае, справьтесь у Лукова о компетентности капитана Куфлиева в работе с такого рода кооператорами. Правда, раньше они назывались цеховиками. Хоть и было это лет десять назад, но и капитан был еще лейтенантом. За это время, не сомневайтесь, опыт поднакопился. И можете…

— Что могу — сам сказал, — грубо перебил майора Сербаев. — И добавить мне нечего. Я не убивал и не воровал. И оставьте вы меня в покое! Без вас тошно.

— Вы хорошо подумали?

— Лучше некуда.

— Жаль… Смотрите, потом некогда будет вспоминать. Не все ошибки поправимы, — майор встал и вышел из кабинета. Даулет поплелся за ним.

В то время, когда майор беседовал с Сербаевым, Куфлиев в кухоньке, наспех прибранной женщинами, допрашивал Лукова. Михаил Петрович, сама благожелательность и готовность, обстоятельно отвечал на все вопросы. Правда, за его искренность трудно было поручиться.

Исповедь его, если отбросить не относящееся к делу, сводилась к следующему:

— Все, связанное с матрицами, лежит на мне. От изготовления до использования. Работы, в общем, по горло… Получаю пятьсот. Мне по-стариковски — и желать большего не надо. Вам, как своему человеку, откроюсь: иногда по старой памяти обращаются знакомые — сделать матрицу-другую. Патентщики, кооперативщики… Станок здесь нормальный, сетка есть, времени хоть пруд пруди, а хозяевам без разницы, лишь бы свою работу успевал делать… Кто хозяева? Конечно, всеми делами ворочал Леонид Викторович. Но, по моему разумению, Ефим тоже был с немалыми деньгами. Но он в своем болоте ловил… К «швейке» совершенно никакого отношения. Флизелин?.. Похоже, и доставал, и доставлял, а как, что — ей-богу не знаю. Я стараюсь в чужие дела не лезть, потому и с законом в ладу… Фришман?.. Думаю, долю получал полную. Но везде подставлялся. Как же — председатель! Он и нужен был Ачкасову как ширма… Связи, люди — все шло через Леонида Викторовича. Ему. верили. Было, было в его особе нечто притягательное… Он и меня сюда взял… Даулет недалеко от нас, работяг, ушел. Возит сумки на реализацию по магазинам, разбрасывает по базарам, раньше и сам стоял, торговал… В основном, здесь крутится, на производстве. Работать горазд. Хороший помощник, компанейский парень, веселый. От рюмки, сами были свидетелем, не отказывается… А, так это другой вопрос. Как пошли салфетки тысячами, товар в этих гнилых хоромах стал скапливаться. Начали они между собой грызню: мол, надо по ночам сторожить, чтобы, упаси бог, не обокрали. У какого-то их знакомого и продукцию, и сырье вывезли — вот они и переполошились… А здесь места, сами видите, глухие. И чужих не надо, свои урки под боком… Вот и стали ночевать здесь по очереди. И меня пытались припречь. Дескать, если что, то и весь инструмент накроется. Я — ни в какую… А потом председатель вошел во вкус. Его от ночных дежурств стало палкой не отогнать. Повадился со шлюхами производство охранять. И жене есть что сбрехать, мол, завал на работе… Я как-то случайно с приятелем проезжал мимо, уже за полночь, и специально остановился. Дай, думаю, полюбопытствую. Подтянулся, глянул через забор. Свет горит, музыка играет. Девка какая-то вывалилась из дома в чем мать родила, будка-то, вон, на улице… Что?.. Не надо подробностей?.. Понятно. Блуд, короче… Даулет тоже не дурак погулять, но он больше по части выпивки… Девчата?.. Вы зря на них время тратили. Они абсолютно ни при чем. Что приказывали, то и делали: рисунки накатывали, сумки сшивали, ручки вставляли и все в том же духе… Председатель забирал готовое, а бухгалтер, царство ему небесное, спасибо, успевал сам с бумагами управляться. Он почти сюда и не наведывался. А Даулет… Да вот он, Даулет…

В кухню вошли майор и Сербаев. За их спинами оживленно толпились работницы с влажно блестящими от спиртного глазами. Похоже было, что известие о смерти безразличного им Юлеева не особенно их взволновало.

— О!.. Да вы тут надымили, — покрутил носом Даулет. — У нас на производстве не положено, — заметил он. — Да уж ладно!.. Петрович, раз так — гони сигарету, а то от разговоров голова трещит, а без курева — уши пухнут…

Идя к машине, майор и капитан жмурились от дневного света, словно полдня просидели в погребе.

— Ну и шарашка! Не возьму в толк, как здесь можно выколачивать такую прибыль? — пожал плечами Корнеев, запуская движок стареньких «Жигулей».

Недавно перебранный, мотор с первого включения заработал ровно и мощно. Куфлиев недовольно сопел, ворочаясь на сидении — куда-то запропастилась пряжка ремня безопасности.

— А твое мнение, дружище? — повернулся к нему майор.

— Все элементарно. Если воровать у государства ткань, отстранить рабочих от дележа прибыли и вдобавок класть выручку в карман без уплаты налогов, то набегает прилично. А реализующие продукцию патентщики сами заинтересованы в строгой конспирации, так как продают якобы лично ими произведенный товар. Вся изюминка — в механизме хищения. А вот тут-то и получается, что флизелин воровать вроде и нет необходимости. Кооператив получал его у Юлеева на складе рулонами, а рулоны предназначались для упаковки деталей в Кульсарах, Надо срочно туда ехать и выяснить, как проходила загрузка «Камаза». Должны же найтись хоть какие-нибудь очевидцы. К нам, в Гурьев, на склад детали сдавались под контролем Юлеева, почти наверняка участвовавшего в хищениях. Уверен, что на них не было никакой оболочки… Таким образом, государство теряло дефицитный материал и оплачивало несделанную работу.

— Складно, — отозвался майор и тронул «Жигули».

— Не только складно задумано, но и реализовано не без выдумки. Чтобы обезопасить тылы, «Сатурн» три месяца назад подал заводу просьбу о выделении в порядке исключения за наличный расчет по кооперативным расценкам двух тысяч метров флизелина. Просьба, разумеется, заботами Юлеева, была удовлетворена. Это шесть тысяч сумок. Большего количества, по документации, в кооперативе никогда не скапливалось… Таким образом, легализация материала обеспечена. А сколько раз эта накладная прикрывала «Сатурн» — ищи-свищи. Тем более, что два участника уже на том свете. Остаются душка Фришман и рубаха-парень, с которым ты имел удовольствие беседовать. Думаю, что Сербаев маленько полиняет, как только протрезвеет и почувствует страх.

— Это все хищения. Но не забывай, что в деле уже две смерти, причем одна — насильственная, с особой жестокостью. Да и с опрокинутой лодкой я пока еще не разобрался. Хотя все свидетели утверждают, что Ачкасов был один.

— Твой следующий ход?

— Съезжу-ка я к вдове Юлеева, — как-то неуверенно сказал майор. — Конечно, время сейчас неподходящее донимать ее расспросами, но на опознании она произвела на меня впечатление не столько убитой горем, сколько… не сразу и слово подберу… Какая-то неестественная оглушенность, заторможенность. А сынок, напротив, вполне бойкий молодой человек.