Церемония похорон у торайя — племени, живущем на юге Сулавеси, представляет сложную процедуру, символику которой непосвященный не в состоянии понять.

Первые три дня покойник остается в своем доме, в окружении членов семьи. На четвертый день происходит «пеленание» тела наподобие мумии. Во время ритуала родственники отрывают куски от своих одежд и вкладывают их между слоями ткани, используемой для убранства тела. Умершему строят усыпальницу, где его и оставляют на долгие месяцы, а иногда — и на годы. Именно в течение этого времени и будет идти подготовка к завершающему празднику. Но при этом о покойнике все это время говорят как о «спящем». Он окружен самыми роскошными предметами утвари, при нем постоянно находятся члены семьи или слуги, которые поддерживают вокруг чистоту. Все верят, что душа «спящего» собирается все это время в далекий путь — в страну духов.

Усыпальницы торайя строят на высоких сваях, а изогнутые кверху крыши складывают из расщепленных стволов бамбука. Наружные поверхности стен покрывают орнаментами, изображающими фрагменты окружающей природы — листья, переплетенные корни, морские растения, животных. На всех ритуальных сооружениях изображено восходящее солнце. Одновременно готовят «лаккин» — громадный катафалк, на котором отвозят усопшего в «поле смерти».

А потом наступает самый торжественный и праздничный момент во всем ритуале. Вокруг «поля» устраивают временные жилища для всех родственников и друзей, которые в течение семи дней танцуют «танцы смерти», пьют много рисового пива — туаку и вспоминают разные моменты общения с уходящим в другой мир.

Обряд достигает кульминации, когда тело помещают на специально построенное возвышение, рядом с которым обязательно ставят таотао — скульптуру умершего человека. Глаза скульптуры изготавливают из морских ракушек, а голову — украшают рогами буйвола.

Забота о давно скончавшемся человеке доходит до того, что к подножию возвышения кладут заколотого буйвола, чтобы «накормить» усопшего перед дорогой. В последний день торжественной церемонии процессия с таотао приближается к склону известняковой горы, где вырублена погребальная ниша. Скульптуру устанавливают прямо перед входом, откуда члену семейства будет удобно взирать на суету жизни.

В серии похоронных обрядов следует особо отметить обычаи, которые в некоторых племенах обязательны для вдов. Правда, эти обычаи вдова обычно перестает соблюдать после завершения второй стадии смерти. То есть тогда, когда смерть становится окончательной, и все отношения между покойником и общественной группой обрываются навсегда.

Однако в тот промежуток, который отделяет смерть от заключительной церемонии, покойник после первых похоронных обрядов особенно придирчиво относится к поведению вдовы. Он внимательно наблюдают за нею и готов вмешаться, если она не соблюдает траур по всей строгости. В свою очередь и родственники покойника прилагают максимум стараний, чтобы вдова не уклонялась от своего долга. В противном случае они могут наказать ее и даже убить. Следовательно, между вдовой и ее покойным мужем еще сохраняется довольно прочная связь.

В наиболее же строгих ритуалах вместе со смертью мужа должна наступать и смерть его жены. Так, неоднократна после смерти африканских царьков их жены или, по крайней мере, часть жен также приносились или, вернее сказать, приносили себя в жертву. Правда, такое случается не часто. Обычно, вдовий траур сопряжен с менее трагическим финалом.

У баронга сохранение связи между вдовой и умершим мужем очень отчетливо выражено в следующих обычаях, В течение нескольких недель, которые следуют за смертью мужа, совершаются два предварительных обряда: то, что называют бегством в кустарник. Вдова тайком покидает селение покойника. Она уходит далеко, в те места, где ее не знают, и отдается какому-нибудь человеку невысокой нравственности. Однако она не беременеет от него. Она возвращается к себе, убежденная, что отделалась от своего несчастья. Она также освободилась от проклятия или скверны, ставших ее уделом в результате смерти мужа.

Какое-то время спустя один из родственников покойного, тот, кто по закону наследует эту женщину, приходит к ней и приносит ей подарок, прося отнести его своим родителям и известить их, что такой-то явился за ней. Отныне этот мужчина будет заботиться о ней. Однако в течение целого года вдова не покинет своего жилища. Она еще раз обработает землю для умершего мужа, и только когда произойдет ввод во владение наследника, она отправится к своему новому господину и сделается его женой.

На Таити, после того как тело умершего переносилось в специально построенную хижину (тупапоу), туда отправлялись женщины селения во главе с ближайшей родственницей покойника. Там каждая из них острым зубом акулы несколько раз прокалывала макушку своей головы, и вытекавшую из ран кровь тщательно собирала на кусочки холста, которые бросала в гроб.

Процедура это повторялась с промежутками в два или три дня до тех пор, пока не иссякало чувство скорби или усердие плакальщиц.

Жители острова Тонга во время траурной церемонии камнями выбивали себе зубы (кстати, очень распространенная форма членовредительства у обоих полов), выжигали круги и другие знаки на теле, кололи голову зубами акулы, втыкали копья в бедра с внутренней стороны, в бока под мышками, а также прокалывали щеки.

У племени сиханака на Мадагаскаре на период траура вдову лишают всех ее украшений.

В качестве одежды ей служит грубая дерюга, а питается она сломанной ложкой из разбитой посуды. Ей также возбраняется мыть лицо и руки. Она может окунуть в воду лишь кончики пальцев.

У индейцев племени квакиютль после смерти мужа жена четверо суток сидит в полной неподвижности, подперев коленями подбородок. Не покидает она своего места еще в течение шестнадцати дней, правда, она уже может вытянуть ноги. А вот двигать руками ей все еще возбраняется. В случае смерти жены муж подчиняется точно таким же запретам.

У австралийских племен вадуман и мудбурра после смерти мужа не произносят ни слова не только жена покойника, но и жены его братьев. Длится этот обряд на протяжении трех или четырех недель. При этом в течение этого времени тело покойника лежит на сплетенном из ветвей специальном помосте на сучьях дерева. Причем остается он там до тех пор, пока полностью не освободится от мышц. После этого кости завертывают в кору и несут на священную поляну, где члены племени садятся вокруг них и плачут. Когда эта траурная церемония завершится, кости возвращают обратно на дерево и уже больше их не трогают, Причем со дня смерти до траурного плача на поляне никто не имеет права употреблять в пищу растение или животное, которое являлось тотемом покойного. Но когда кости найдут свое последнее пристанище на дереве, один или два человека племени отправляются за тотемными растениями или животными умершего. Если, предположим, тотемом покойника была летучая мышь, то эти люди ловят несколько этих животных, приносят на ту же поляну, разводят огонь и варят их.

В это же время женщины подходят к огню и с возгласами «Якаи, якаи!» подставляют под клубы дыма головы. Один из стариков наносит им легкий удар по голове и затем протягивает им палец для укуса. После этого церемониала женщины уже свободно могут разговаривать.

Очень сложный и довольно необычный характер носят обряды по покойникам в племени варрамунга из Центральной Австралии. Так, вдовы почти до корней остригают свои волосы, а в центре головы делают на коже надрез и по нему проводят раскаленной головней. Но на этом траур по покойнику не завершается. Здесь вдовы обрекаются на молчание в течение целого года, а иногда и больше. Кроме того, не только вдова умершего. но и его мать, сестры, дочери, теща или тещи тоже не должны разговаривать. Более того, обязаны соблюдать этот обряд и те женщины племени, которые находились в родстве с покойным. По этой причине нередко большая часть женщин деревни пребывают в вынужденной немоте. И даже после завершения траура некоторые женщины продолжают изъясняться знаками.