К подобной тактике Рузвельт прибегнул, стремясь ограничить влияние кулуарной политики на ратификацию устава ООН. В апреле 1944 года, когда планы формирования ООН начали приобретать окончательную форму, Сенат по просьбе Холла сформировал «комитет восьми» для консультаций с администрацией. Комитет состоял из четырех демократов, трех республиканцев и одного представителя «прогрессивного движения», и Холл постоянно с ним консультировался, когда американские, британские, русские и китайские дипломаты собрались в Думбартон-Оукс, роскошном имении в Джорджтауне, чтобы договориться о деталях соглашения. А когда в следующем году пришло время формировать делегацию для отправки в Сан-Франциско, Рузвельт настоял, чтобы она включала в себя одинаковое количество конгрессменов от республиканцев и от демократов(80).
Несмотря на то что продолжали звучать голоса изоляционистов, опасавшихся, что Соединенные Штаты подчиняют свою волю «безбожному, бездушному международному Франкенштейну»(81), превращения дебатов вокруг международной роли Америки в выяснение межпартийных отношений удалось избежать. Республиканец Джон Фостер Даллес, будущий госсекретарь при президенте Эйзенхауэре, обращаясь к своему брату Аллену, сокрушался по поводу проигрыша кандидата от республиканцев Рузвельту в 1944 году, но радовался, что «мы преуспели в деле отделения [вопросов о] международной организации от [кулуарной] политики. Думаю, мы получили важный прецедент»(82).
Задача Рузвельта сильно облегчалась благодаря усилиям многих частных организаций, поддержавших среди американской общественности идею либерального международного присутствия. В отличие от Вильсона, который сторонился Лиги по укреплению мира, Рузвельт в полной мере использовал эти источники политической поддержки. По сравнению с двадцатыми и тридцатыми годами этих организаций стало больше; они выступали против войны и ратовали за вступление Соединенных Штатов в систему коллективной безопасности. Среди прочих движений, работавших с администрацией президента над формированием общественного мнения, можно назвать следующие: Совет по внешним отношениям, Ассоциация внешней политики, Комитет по защите Америки и Ассоциация объединенных наций. «Теперь необходимо мобилизовать общественное мнение, – заявил один из лидеров интернационалистского движения в марте 1941 года, – чтобы Америка могла сыграть эффективную роль в сохранении устойчивого мира и на сей раз довести дело до конца»(83).
Предпринимались, конечно, и официальные усилия. В течение шести месяцев после конференции в Думбартон-Оукс официальные лица Госдепартамента произнесли около трехсот речей по всей стране. Кроме того, департамент заказал Альфреду Хичкоку фильм о послевоенной внешней политике и роли ООН. Сценарий к фильму, получившему название «Сторожевая башня завтрашнего дня», был написан Хичкоком совместно с драматургом Беном Хехтом, а озвучен Эдвардом Стеттиниусом, который стал преемником Холла в качестве государственного секретаря в декабре 1944 года. По словам Стеттиниуса, фильм «ярко и в доступной форме рассказывает о международной организации, возглавляющей операцию по укрощению неназванного потенциального агрессора примерно в 1960 году»(84).
Партнерство частных организаций и официальных учреждений оказало сильное влияние на общественное мнение. В мае 1941 года только тридцать семь процентов населения США поддерживали вхождение в международный институт по сохранению послевоенного мира. В следующие четыре года этот показатель неуклонно рос, достигнув пятидесяти двух процентов в 1942 году, семидесяти двух процентов в 1944 и восьмидесяти одного процента в 1945 году(85).
Рузвельт скончался в апреле 1945 года. Ратификация Сенатом устава ООН в июле стала и его заслугой. Он внес большой вклад в создание сбалан сированной международной организации. Он добился политической коалиции Севера и Юга, победив изоляционистские настроения, все еще присутствовавшие в западных штатах, и обеспечил поддержку устава ООН со стороны обеих партий. Он провел кампанию общественного ликбеза и убедил американцев, что пришло время взять на себя ношу международного лидерства. Через сто пятьдесят лет существования страны, через пятьдесят лет после того, как США стали великой державой, Рузвельту удалось создать достаточно прочную модель международного присутствия, чтобы обеспечить постоянное, многостороннее участие Америки в формировании и управлении глобальными процессами.
Итак, Франклин Делано Рузвельт добился от республиканцев и демократов консенсуса на благо страны на следующие полвека. Выкованная им модель международного присутствия стала политические фундаментом не только борьбы Америки против фашизма и основой ее участия в ООН, но и подоплекой продолжительных и тяжелых лет «холодной войны». Рузвельт также сумел убедить американцев как в целесообразности участия в мировых процессах, так и в достоинствах либеральной модели многостороннего сотрудничества с другими государствами. Вступив в ООН, США продолжили создание широкой сети политических и экономических институтов, тем самым усиливая свое международное присутствие. Америка отказалась от изоляционистского прошлого и нежелания брать на себя международные обязательства. Однако было бы преждевременным делать вывод о том, что Рузвельту коренным образом удалось изменить курс страны, навсегда избавив ее от изоляционизма и тактики односторонних действий. Необходимо помнить о влиянии внешней угрозы на отношение американцев к либеральной модели международного присутствия в последние шесть десятилетий.
В тридцатые годы США оставались стратегическим наблюдателем, безучастным к набирающим силу милитаристским режимам в Германии и Японии. Только бомбардировка японцами Перл-Харбора заставила американцев вступить в уже давно начавшуюся Вторую мировую войну. Впрочем, война послужила Рузвельту подспорьем в создании новой модели международного присутствия, вооружив неоспоримым доводом в пользу того, что Соединенным Штатам необходимо предпринять срочные шаги в целях как поражения стран «Оси», так и поиска послевоенного механизма сохранения мира. Если бы Германия и Япония не угрожали благосостоянию Америки посредством возможного установления контроля над большинством промышленно развитых стран, Соединенные Штаты могли бы остаться в своем удобном «панцире».
Несмотря на американский вклад в победу союзников и уверенное вхождение США в ООН, совершенно не очевидно, что интернационалистский дух, окрепший в ходе войны, сохранился бы, не возникни вскоре угроза со стороны Советского Союза. После окончания войны подобные настроения, бесспорно, начали угасать. В течение следующих двух лет отчисления на оборону сократились с восьмидесяти одного до тринадцати миллиардов долларов, а численность вооруженных сил – с двенадцати миллионов ста тысяч до одного миллиона шестисот тысяч человек. Пытаясь заручиться поддержкой для оказания экономической помощи союзникам, президент Трумэн столкнулся в Конгрессе с оппозицией. И когда стало ясно, что Советский Союз становится противником Соединенных Штатов, администрации пришлось прибегнуть к тактике запугивания, чтобы получить общественное одобрение программ сдерживания распространения коммунизма.
В марте 1947 года во время представления своей доктрины Трумэн намеренно преувеличил советскую угрозу. Необходимо было всколыхнуть общественность. Чтобы заручиться поддержкой внешнеполитических планов противостояния Советскому Союзу, говорил Трумэн своим советникам, потребуется проведение «величайшей агитационной работы, с которой когда-либо сталкивался президент». Историк Джон Гэддис, специалист по «холодной войне», назвал доктрину Трумэна «формой шоковой терапии, отчаянной попыткой администрации президента побудить Конгресс и американский народ принять бремя мирового лидерства»(86).
Попытки Трумэна имели успех. Экономическая помощь союзным государствам, перевооружение и расширение ООН получили общественную поддержку. Трумэн оказался великолепным агитатором. Oн разжег антикоммунистические настроения и подготовил почву для развертывания сенатором Джозефом Маккарти кампании по прекращению в стране «антиамериканской» деятельности. Однако помимо крайностей, деятельность администрации Трумэна – вкупе с растущей агрессивностью СССР, победой коммунистов в Китае в 1949 году и испытанием Москвой в том же году атомной бомбы – способствовала образованию устойчивого внутреннего консенсуса в отношении американского участия в глобальных процессах.
