Экономические интересы регионов также не совпадают. Основной торговый партнер Северо-Востока – Европа, Среднего Запада – Канада, Запада – Азия; товарооборот же Юга фактически в равных долях распределяется между Европой, Азией, Мексикой, Канадой. Региональные различия являются следствием подобного распределения товаров, их усиливают экономические базы конкретных регионов и влияние политики на промышленный и сельскохозяйственный секторы, а также на сектор услуг.
И, как повелось со времени основания конфедерации, несовпадающие экономические интересы штатов не только ведут к торговым войнам, но и оказывают воздействие на стратегические обязательства Америки на международной арене.
Застаивающаяся экономика и высокий уровень безработицы усугубляют региональные противоречия. Камнем преткновения чаще всего выступает свобода торговли. Финансовое сообщество и Интернет-сектор Северо-Востока и прибрежного Запада настаивают на либерализации коммерции. Текстильная же и легкая промышленность, равно как и автомобильная и сталелитейная отрасли, а также самолетостроение требуют протекционистских мер. Американские автомобильные концерны теряют рынок по причине все возрастающего импорта, поэтому они вынуждены сокращать рабочие места. На состоянии компании «Boeing» сказался отток пассажиров с авиалиний после терактов 2001 года. Не случайно президент Буш, одержав победу на выборах 2000 года в Западной Виргинии и почти победив в Пенсильвании, выступил в марте 2002 года с инициативой резко увеличить таможенные тарифы на импорт стали, чтобы защитить американских литейщиков. Аграрный сектор делится на зерновые штаты Среднего Запада, поддерживающие свободу торговли, и цитрусово-сахар-ную Флориду, которая выступает против. Даже беглый взгляд обнаруживает существенные региональные противоречия.
Регионы также расходятся во мнениях относительно использования военной силы, как с экономической, так и с культурной точек зрения. Юг наиболее милитаризован, значительная часть его населения выбирает армейскую службу в качестве профессии. Поданным на 1998 год население южных штатов составляло 35% от населения США в целом, при этом среди призывников южане составили 43 %(52). На Юге расположено множество военных баз. Территория южных штатов составляет примерно 25% от территории США, зато на ней находится 36% американских военных сооружений(53). Кроме того, Юг получает наибольшую выгоду от военных заказов: в 2000 финансовом году 45% военных контрактов было передано заводам и лабораториям южных штатов(54).
Отсюда следуют важные политические выводы. В годы президентства Клинтона армия отстранилась от Демократической партии. Во-первых, президент в молодости отказался воевать во Вьетнаме. Во-вторых, военным не нравились его отношение к проблеме гомосексуализма в армии и длительные зарубежные командировки, в которые президент отправлял американских солдат. В-третьих, социологические опросы выявили идеологические разногласия: армия привержена консервативным ценностям, тогда как Демократическая партия исповедует ценности либеральные(55).
Республиканцы не преминули воспользоваться этим отчуждением армии от демократов. Одним из первых шагов президента Буша стало обещание ввести оплату за участие в парадах. Министр обороны Рамсфелд сначала насторожил военных, выступив с инициативой реформ, но вскоре отказался от своих намерений. Республиканцы также поддерживали и поддерживают неодобрительное отношение Пентагона к миротворческим и гуманитарным миссиям. В годы президентства Клинтона военные постоянно жаловались на то, что им не дают выполнять прямые обязанности. Новая оборонительная доктрина и война с терроризмом сулят военным как увеличение финансирования (в начале 2002 года президент Буш объявил об увеличении оборонного бюджета на 48 миллиардов долларов), так и государственную поддержку их негативного отношения к «несущественным» операциям наподобие миротворческих.
Усилия Буша задобрить армию как нельзя лучше соответствуют популистским традициям аграрного Юга и внутреннего Запада. Население этих регионов поддерживает увеличение расходов на оборону и выказывает приверженность интернационализму, когда у страны появляется серьезный соперник – нацистская Германия, императорская Япония или Советский Союз(56). Подобно большинству американцев, южане и их западные соседи горячо поддержали военную акцию возмездия против террористов.
Однако данный сектор электората становится куда менее активен, когда речь заходит о локальных войнах в регионах, где Соединенные Штаты обладают лишь ограниченными интересами. Отчасти причина заключается в том, что южане устали воевать: небогатые семьи Юга отправили в армию гораздо больше своих детей, нежели зажиточные семьи Северо-Востока(57). Поначалу единодушно согласившись на военную операцию против террористов, эти избиратели постепенно утомились поисками экстремистов в горах и пустынях Ближнего Востока. Вдобавок многие жители Юга и горного Запада недовольны возможным влиянием террористических атак на их свободы. Как заявил один житель Колорадо: «Вот вам и пожалуйста – наше правительство отбирает у нас свободу под предлогом национальной безопасности! Ладно, пускай в аэропортах строже досматривают, – но и все»(58). Перед лицом угрозы терроризма и его возможных последствий американцы, тяготеющие к традициям Джефферсона и Джексона, могут вспомнить о том, что лучший способ борьбы с терроризмом – возведение кордонов и сокращение международного присутствия Америки.
Юг и горный Запад – основной электорат президента Буша, поэтому популистские лозунги в этих регионах популярнее сдержанного отношения республиканцев к проблеме использования военной силы США на «цивилизационных задворках». Жители этих регионов с подозрением относятся к международным институтам и предпочитают тактику односторонних действий. Север же придерживается идеалистической политики, одобряет многосторонность и поддерживает гуманитарные миссии – даже в ущерб оборонному бюджету. Эти региональные противоречия ярко проявились при голосовании в Конгрессе относительно войны в Косово: Юг и горный Запад в целом проголосовали против отправки американского контингента, а Северо-Восток одобрил это предложение(59).
Тот факт, что население Юга и Запада растет быстрее, чем население Севера, также укрепляет влияние первых двух регионов на внешнюю политику страны. В 1990-е годы население северного региона выросло на 7%, тогда как южного – на 17%, а западного – на 20%. В 2000 году на Севере проживало 42% населения США, а на Юге и на Западе – 36 и 22% соответственно. По оценкам, к 2025 году население Севера составит 38% от населения страны в целом, а Юга и Запада – 37 и 25% соответственно(60).
Изменения в этническом составе американского общества также оказывают воздействие на углубление региональных противоречий. С момента своего основания Соединенные Штаты были страной иммигрантов, уникальным сообществом выходцев со всего мира. Хотя иммигранты сохраняли тесные культурные и личные связи с отечеством, свою политическую лояльность они отдавали Америке. Почти все этнические общины организовали свое лобби (а то и сразу несколько) в Вашингтоне. Однако американцы любого происхождения соблюдают, особенно в сфере внешней политики, национальные интересы, не имеющие прямого отношения к их этнической принадлежности.
Впрочем, теория «плавильного тигля», по всей вероятности, скоро перестанет соответствовать действительности. Национальные меньшинства, вопреки традиции, уже не спешат интегрироваться в мультиэтническую Америку. Неиспаноязычные белые составляют все меньший процент американского населения. К 2060 году, как ожидается, их будет менее 50%, а к концу столетия – менее 40%. Зато неуклонно возрастает число испаноязычных американцев, которые к 2060 году будут составлять четверть населения США, а к концу столетия – уже треть. Прирост численности неиспаноязычных чернокожих и выходцев из Азии происходит гораздо медленнее: последние сегодня составляют 4 процента от населения страны в целом; к 2035 году их будет 7%, к 3060 году – 10%. Что касается чернокожих, они останутся на нынешнем уровне 13%(61).
