Спрятавшись в листве, над ними на все голоса распевали птицы. Солнце на­чало припекать, но девочкам это было только приятно. Лисси обычно выжида­ла, пока Тинка первая закончит уроки, чтобы затем «проконтролировать, все ли она сделала верно». На самом деле Лис­си большую часть заданий у нее списы­вала.

— Знаешь, — Тинка играла с каранда­шом, он раскачивался у нее между паль­цами, — я все думаю о твоей математике.

Тебе никогда не приходило в голову просто сесть и самой все выучить?

За кого ты меня принимаешь? — вскипела Лисси.

За того, кто вполне способен усво­ить несколько элементарных математи­ческих правил, — ответила Тинка.

Ну да, конечно, я могу их усвоить. Только не в таком количестве и не все сразу, — жалобно пробормотала Лисси. Она вдруг впала в такое отчаяние, в ка­ком Тинка ее еще никогда не видела. — Дома мне чаще всего это удается. Если я делаю уроки вместе с папой, у меня почти всегда выходит правильный от­вет. Но когда я стою одна у доски, моя голова внезапно пустеет, как выдутое пасхальное яйцо. Все числа вдруг начи­нают ерзать туда-сюда, и я уже понятия не имею, что должна с ними делать и что мне следует писать.

Тинка сочувственно покачала голо­вой:

— Думаю, ты все это только себе во­ображаешь.

Уф! Это была ошибка, этого ей не стоило говорить!

— Воображаю? Ты что, полагаешь, что я выдумываю? Или ты считаешь, что я просто безумно боюсь экзаменов, как все эти выскочки и карьеристы? Так вот, милочка, ты ошибаешься!

Выкрикнув это, Лисси вскочила с места и стала носиться по траве как бе­зумная туда и сюда. При этом она дико жестикулировала.

— Ладно, пусть я не права, только угомонись! — попыталась успокоить ее испуганная Тинка.

«Аморе мио!»[3] — вдруг явственно до­неслось до них в волнах теплого предве­чернего воздуха. Где-то неподалеку ду­шераздирающими голосами довольно фальшиво запел какой-то хор.

Девочки навострили уши. Неужели они ослышались? Или действительно прозвучало имя Лисси?

 — неистовствовали ломкие мальчишеские голоса.

Как ты думаешь, это поют на ули­це? — неуверенно спросила Тинка.

Неважно, в любом случае нам сле­дует заткнуть кое-кому глотки.

Энергичными шагами Лисси обогнула дом и вышла на извилистую дорожку из гравия^ которая вела вдоль кустов к во­ротам. Там стояли Ролли, Ханс-Гюнтер и Эльмар — одноклассники Лисси и Тин-ки — и, приняв необычайно гордый вид, как уличные певцы, заливались во все горло;

Лисси посмотрела на них так, слов­но перед ней были три психа, только что вырвавшиеся из сумасшедшего дома.

Задребезжали садовые ворота Лидофских, и соседи выскочили на улицу.

— Немедленно прекратить это безо­бразие! Вы нарушаете наш покой! — за­визжала госпожа Лидофски, на носу ко­

торой с одной стороны болталась зел еная нашлепка. — Еще не прошло время дневного отдыха!

— Тише, тише, тише! — присоединил­ся к ней супруг, и его голос напоминал тявканье маленькой собачки.

Мальчики на время прервали пение и в растерянности уставились на купаль­ные халаты Лидофских.

Ханс-Гюнтер, который обычно зада­вал тон, дал чувствительный пинок локтем стоящему слева от него младшему годами Ролли, похожему на ежика из-за его оригинальной прически — смазан­ных гелем и торчащих остроконечными столбиками волос. Затем таким же обра­зом Ханс-Гюнтер пихнул стоящего спра­ва Эльмара с широкой щербинкой в пе­реднем ряду зубов.

Продолжим! — сказал он коман­дирским тоном и снова запел. Мальчики послушно к нему присоединились.

Нет, это уже нестерпимо! — грозно зашипела госпожа Лидофски. — Муни, вперед! — скомандовала она. Поскольку муж, запутавшись в своем похожем на черепаховый панцирь халате, отреагиро­вал с некоторой заминкой, она сильно дернула его сзади за воротник.

Мальчиков, однако, невозможно было остановить. Они продолжали орать во всю глотку свое душещипательное «Аморе».

Как бы заткнуть им рты? — спро­сила Тинка.

Эй, замолчите! — грозным голосом крикнула Лисси.

Ролли, Эльмар и Ханс-Гюнтер даже бровью не повели.

Краем глаза Тинка заметила, что гос­подин Лидофски, сжав губы и мрачно насупив брови, крадучись выбирается из садовых ворот в переулок и при этом держит одну руку за спиной. Наклонив­шись вперед, бесшумной походкой он подобрался к поющей троице.

«Что он там прячет за спиной? Пят­нистая лента волочится за ним по тро­туару! Может быть, он несет змею?»

Молниеносным движением Лидоф­ски выпрямился и высоко поднял в ру­ке то, что до сей поры прятал. Свобод­ной рукой он покрутил на принесенном им оранжевом шланге какую-то деталь, похожую на кран, и из него хлынула мощная холодная водяная струя. Со зловещей усмешкой Лидофски напра­вил ее на непрошеных гостей.

—   Ой, мои волосы! — закричал Роли и попытался прикрыть руками волося­ные шипы — последний писк боевой мальчишеской моды.

Ханс-Гюнтер решил выразить протест и повернулся лицом к Лидофски, но тут неукротимая струя попала ему прямо в рот. Крик замер у него в горле, он начал надрывно кашлять и задыхаться. При­жав руки к груди, он нетвердыми шага­ми двинулся вперед, отплевываясь, от­кашливаясь и в отчаянии пытаясь глот­нуть хоть немного воздуха.

— Прекратите! — громко крикнула Лисси. — Даже если это всего лишь мальчишки, вы не имеете права над ни­ми издеваться!

Рука господина Лидофски дрогнула, и вода хлынула теперь на Тинку и Лис­си. Девочки вскрикнули и моментально укрылись в саду за захлопнувшимися воротами.

—   Пустите нас! — взмолились маль­чишки.

Тинка уже открыла рот, чтобы попро­сить ворота отвориться.

—   Никаких мальчишек, даже сей­час! — зашипела Лисси.

Но мы не можем так с ними посту­пить! — в ужасе возразила Тинка.

Мой глаз, мои очки... я ничего не вижу! — донесся до них отчаянный вопль Эльмара.

Впустите их! — приказала Тинка, и ворота послушно распахнулись.

Насквозь промокшие, как белье, кру­тящееся в стиральной машине перед включением центрифуги, мальчишки, спотыкаясь, вошли в сад и тут же испу­ганно спрятались за кустами.

—   Это послужит вам уроком, только

посмейте еще раз здесь появиться и

поднять шум! — насмешливо крикнул

господин Лидофски.

Пригнувшись, девочки отошли от во­рот. Лисси не хотела и не могла так это оставить. Чуть привстав, она заглянула в щель между досками забора и увидела сияющее торжеством помятое лицо со­седа.

Спасибо за душ, сегодня вечером нам уже не нужно будет его принимать, господин ЛиДООФски! — выкрикнула она. — Глупейший привет госпоже Ли­ДООФски!

ЛиДОФски, с кратким «О» и, кро­ме того, ДОКТОР Лидофски! — Мужчина подскакивал и опускался, как пневматический молот.

Тинка подняла руку, и Лисси хлопну­ла по ней в воздухе, изображая аплодис­менты.

— Спасибо, огромное спасибо за спа­сение! — с неестественным жаром про­изнес Ханс-Гюнтер. Вокруг мальчишек на светлом гравии дорожки темнело множество водяных подтеков. — Вы обе и вправду классные девчонки!

Тинка насторожилась. Что замыслила эта троица? Она не поверила ни едино­му слову Ханса-Гюнтера.