Разумеется, теперь в печи жгли не уголь, а дрова, которые в погожую погоду запасал для Эмили Тэсдей. Они использовали это просторное и гулкое помещение в качестве столовой — просто потому, что так было удобнее. Конечно, за эти годы они внесли в убранство кухни кое-что личное. Противоположную от плиты стену украшала огромная картина Тэсдея — натюрморт из фруктов, овощей и охотничьих трофеев. На дальней стене висел один из многочисленных портретов Эмили, на этот раз с белым пуделем, на шее которого был повязан голубой бант, который уютно устроился на полных коленях хозяйки. Вряд ли повара двадцатых годов нашли бы уместным присутствие здесь этого портрета.

Сейчас в этой громадной кухне Тэсдей и Эмили готовились обслуживать своих непрошеных гостей. На столе стояли витиеватые канделябры с зажженными свечами, которые разгоняли сумрак, наплывающий с горы Барчестер. Жаркий огонь, на котором Эмили жарила бифштексы из оленины и котлеты, обогревал кухню.

Они уселись за длинный стол — Кремер, высокий блондин Бен Мартин, зарезавший своего отца, гигант Джейк Телиски, рыжеволосая Труди и Питер. Очевидно, Дюк Лонг остался снаружи, на сторожевом посту. Джордж Манджер и Линда Грант тоже отсутствовали, хотя о них говорили.

— Джордж хочет, чтобы я отнес обед ему и даме, — сказал Телиски Кремеру.

— Пусть спустится сюда, — заявил Кремер. — Я не хочу, чтобы сегодня вечером мы сидели по разным углам. Один Бог знает, когда сюда заявятся полицейские, так что нам лучше быть вместе.

— Пойду скажу ему, — сказал Телиски и вышел.

Как ни тяжело было на душе Эмили, обед она приготовила необыкновенно вкусный. Превосходно зажаренные бифштексы с золотистой корочкой истекали ароматным соком. Кроме того, были поданы жареный картофель с луком и внушительная миска с зеленым салатом из огурцов, лука и помидоров. Питер почему-то решил, что это любимые блюда Тэсдея, приготовленные специально по его вкусу.

Стол был накрыт таким образом, что Тэсдей с Эмили сидели у дальнего конца, а остальных отделяло от них футов шесть свободного пространства. Видимо, старики хотели уединиться, насколько это было возможно в данных обстоятельствах.

Кремер погрузился в молчание, в то время как Мартин жадно поглощал еду, а Труди Гаррет, игнорируя свою тарелку, все внимание перенесла на Питера.

— Ну и роскошная же у вас машина! — сказала она. — Я никогда не каталась на «ягуаре».

— Она неплохо ходит, — сказал Питер.

Мартин оторвался от сочного бифштекса.

— На ней, наверно, запросто можно обогнать полицейскую машину, точно?

Питер пожал плечами.

— Она без труда делает девяносто миль в час, — сказал он. — Единственная проблема в том, что такую скорость можно развить только на специальных автострадах. — Он усмехнулся. — Если вы думаете на ней смыться из Барчестера, думаю, полиция сможет ее догнать.

Мартин задумался, царапая тарелку острым ножом.

— Я бы с удовольствием прокатилась в ней при лунном свете, — мечтательно протянула девушка.

При этих словах Кремер словно очнулся.

— Об этом забудь! — резко заявил он. — Достаточно с нас и одной идиотской прогулки при луне! Мы могли бы оставаться здесь сколько угодно, если бы Джорджу не вздумалось совершить свою проклятую вылазку!

— Ты слышал, как он весь день напевал этой куколке? — смеясь, сказала Труди. — Уж мне-то это нисколечки бы не понравилось.

— Не каждую даму возбуждает, когда ее колотят, — сказал Мартин, на минуту оторвавшись от еды.

Кремер лениво усмехнулся.

— Манеры трубадуров ухаживать за своими возлюбленными во все века имели успех, — заметил он и повернул голову к двери.

Там появился Телиски, а за ним — девушка.

Питер почувствовал, как напрягся. Он никогда не видел такой застывшей маски ужаса на лице человека. Линду Грант он запомнил веселой, милой и приветливой девушкой. Лицо, которое сейчас предстало перед ним, было жуткой карикатурой на лицо прежней Линды. Под запавшими, полными ужаса глазами лежали темные круги. И при этом девушка была дико, нелепо раскрашена! На веках — густые синие тени, на ресницах — черная тушь, небрежно намазанные алой помадой губы походили на шрам. Когда Питер видел девушку в магазине, на ней почти не было косметики. Сейчас она стояла перед ними в белой ночной рубашке, едва доходящей до колен, и по всему было видно, что, кроме рубашки, на ней ничего больше не было. Она двигалась словно придавленная стыдом.

Увидев Питера, девушка остановилась и обхватила себя руками, как бы пытаясь спрятаться. Очевидно, ей не было известно о его присутствии. Испачканные кричащей помадой губы приоткрылись, как будто девушка хотела позвать его на помощь, но она не издала ни звука.

— Ну давай, малышка, — сказал Телиски. — Ты тоже можешь поесть, пока можешь.

Труди Гаррет пронзительно хихикнула:

— Так вот зачем Джорджи попросил у меня мой набор косметики! Он хотел придать тебе сексапильности. О Господи, ну и умора!

Питер встал.

— Здесь есть место, мисс Грант, — сказал он, выдвигая стул рядом с собой.

— Джорджи это не понравится! — предупредила Труди.

Линда Грант быстро подошла к стулу, который держал Питер, села и тесно придвинулась к столу, словно стараясь сделаться как можно более незаметной.

Питер с секунду смотрел на нее, а затем подошел к плите, где Эмили накладывала еду на тарелку для девушки.

— Дайте мне полотенце, — попросил он.

Кремер и все остальные перестали есть и наблюдали за ним. Эмили дала Питеру полотенце, и он смочил его холодной водой из-под крана. Вернувшись к столу, передал полотенце Линде Грант.

— Пожалуйста, можете привести себя в порядок, — сказал он и услышал презрительный смешок Кремера.

— Джентльмен при всех обстоятельствах, — откомментировал тот.

Линда начала ожесточенно стирать с губ помаду. Когда она закончила, на полотенце остались кроваво-красные пятна.

Питер обратился к Труди Гаррет:

— Вы не могли бы подыскать для нее какую-нибудь одежду?

— Джорджи это не понравится, — ответила рыжая девушка, глаза ее возбужденно блестели.

— Принесите ей что-нибудь, — тихо, но властно приказал Питер.