Наутро — о чудо! — просыпаюсь первой. Укатали сивку крутые горки, однако! Некоторое время лежу, любуюсь, как он посапывает. Мне кажется, сон не доставляет Азамату большого удовольствия. Обычно люди во сне выглядят как-то благодушнее, моложе… А он как будто только бледнеет. Уж не болеет ли?

Кстати, это интересная мысль. У них ведь ни прививок, ни регулярных медосмотров. И что-то я подозреваю, что мой дорогой последние пятнадцать лет удовлетворял свои потребности, пользуясь услугами тамлингских ш… э-э-э, как это теперь называется?.. Работниц сферы интимных развлечений. У них в уставе прописано лицо не запоминать. Так что прежде чем мы перейдем к чему-то более захватывающему, чем здоровый ночной сон, стоит провести парочку тестов.

Осторожно выскальзываю из кольца его рук — он хмурится, но не просыпается. Потерпи, родной, это для твоего же блага. На цыпочках прокрадываюсь в соседнее помещение за сканерами. Кровь взять можно будет и когда проснется, а вот на осмотр, боюсь, уж очень долго уговаривать придется.

Инфекционный сканер считывает химический состав с поверхности на регулируемой в пределах полусантиметра глубине. Причем можно по элементам, а можно и по молекулам. Последнее чрезвычайно удобно для выявления инфекций: чуть у клетки мембрана или ДНК не такая, клетка подсвечивается на дисплее. Увеличить изображение, конечно, можно намного.

Ясен перец, сквозь одежду сканер не работает, а кое-кто у нас не по годам стеснительный. Так что осмотр будем проводить под естественным наркозом.

Аккуратненько откидываю одеяло и тяну штаны вниз. Вау, мы носим белье! Приспускаю траурного цвета плавки вслед за штанами.

Ну да, в принципе я подозревала, что сексом придется заниматься очень осторожно, а теперь вот убедилась окончательно. Хотела бы я знать, какие у них заморочки по поводу постели, кстати. Пока что дорогой супруг даже не заикнулся на эту тему. Жаль, Эцаган ушел. Мы пока еще на Гарнете, конечно, но он ведь с Алтошей… вот уж с кем я ни в коем случае не буду обсуждать Азамата!

Ладно, займемся делом, а то на этих просторах инородные клетки можно весь день ловить.

Инфекционное сканирование ничего не дает. Просвечивание обычным сканером показывает здоровые яички. Похоже, тамлингским инфекциям муданжцы не по зубам. Ну что ж, это не может не радовать. Конечно, кровь на антигены все равно взять надо, но это не такая вероятность, как я думала.

С чувством выполненного долга напяливаю на мужа обратно все штаны. Надеюсь, все-таки не придется самой его в постель за волосы тащить… Я, конечно, понимаю, что у всех свои недостатки, но это было бы уже как-то неромантично.

Убираю свое оборудование и понимаю, что мне неромантично хочется жрать. Но уж очень не хочется бросать Азамата — проснется один, еще обидится… По некотором раздумье решаю принести завтрак с собой.

Оказывается, я вскочила так рано, что никакого завтрака еще и нет. Так что спокойно варю себе кофе (он обнаруживается рядом с чаем), извлекаю последние йогурты и размачиваю некоторое количество белых шариков, оказавшихся овечьим сыром, до состояния брынзы. Сгружаю все это плюс молоко и сахар на сервировочный столик и прикатываю в каюту. Азамат спит.

Я располагаюсь за столом, наливаю себе в пиалу кофе из красивой самогреющейся джезвы с рельефными рисунками на боках — вот лисы, мангусты, еще какие-то явно мифические хищники. Открываю бук для информационного сопровождения и сижу, радуюсь жизни.

В буке письмо от мамы.

Он что, косоглазый, что ли? Прям китаец? Ну ты даешь. Подумала хоть, чем ты его кормить будешь? И не промахнулась ли ты с размерами, дитя мое? У тебя получается просто йети какой-то.

Смотри там осторожнее на Гарнете, у них, говорят, атмосфера плохая из-за того, что звездолеты все время туда-сюда шныряют. Не загорай. И не забудь про лилии.

Кто ж про них забудет… Ну вот и повод воспользоваться внешней клавиатурой. Она резиновая и печатает беззвучно, и пальцы так пружинят забавно. Отвечаю, что про лилии помню, по мерке этой уже шила, и все правильно, он и правда такой огромный, нет, не китаец, но да, раскосый, а что это еще за расизм такой в нашу прогрессивную эру?! И вообще, кормит нас бортовой повар.

Потом еще просматриваю какой-то спам, письмо от Сашки про то, как мне все передают пламенные приветы и сколько они выпили за наше с Азаматом здоровье, письмо от подруги, которая собирается тоже поработать на звездолете и интересуется, какие там могут быть непредвиденные накладки… Любые, дорогая, вот, например, неземная любофф.

Я, наверное, хмыкаю, когда об этом думаю, потому что любофф просыпается и поворачивается на звук.

— Доброе утро, — говорю и наклоняюсь, чтобы его чмокнуть.

— И правда доброе, — улыбается он. — Что-то мне кажется, что уже очень поздно.

— Бук показывает восемь.

— Ох, что ж ты меня не разбудила?

— А зачем?

— Ну-у… как…

Поскольку ничего более содержательного он ответить не может, я перевожу тему:

— Кофе будешь?

— Кофе — это хорошо, — говорит он, протирая глаза.

Я залпом допиваю свой и наливаю ему в свою освободившуюся пиалу. Джезва довольно большая, на две чашки хватает, даже если отцедить гущу.

— Сахар, молоко?

— Нет, нич… Ты что, мне кофе варила?

Вытаращился, как будто я ему этот кофе через минное поле принесла. Интересно, мы когда-нибудь вообще придем к равенству?

— А почему нет? — спрашиваю с легким вызовом.

— Ну… как бы… у вас так принято? — находится он.

— Не то чтобы принято, — говорю веско, еще не хватало, чтобы он от меня каждое утро кофе в постель ждал, — но и ничего особенного в этом нет. Так, хочется иногда приятное сделать. А у вас что, не так?

— У нас замужние женщины не готовят.

Я закашливаюсь.

— А что ж они тогда делают? Не работают, не готовят…

— У всех свои развлечения, — говорит он, садясь в кровати и принимая у меня пиалу. — Есть всякие клубы, есть рукоделие. Еще какое-то время на детей уходит.

— Прекрасно. А мужчины, значит, и работают, и по дому хозяйничают?

— Ну почему… — медленно говорит Азамат, потом прерывается на глоток. — Повара можно нанять, а потом старшие дети подрастают… В бедных семьях, которые не могут себе этого позволить, конечно, и женщинам приходится готовить, но большинство мужиков скорее надорвутся и сами все сделают, чем жену к плите подпустят. — Смеется.

М-да, чувство хрустальной вазы усиливается троекратно.

— Здорово, — говорю. — У нас-то вообще люди редко готовят. Покупают готовое или заказывают из ближайшей едальни. Но если кто и стоит у плиты, то скорее женщины. Такая уж традиция сложилась. Так что ты не обижайся, если мне вдруг припрет что-нибудь испечь, например.

Качает головой.

— Ну хорошо, даже интересно, что вы едите на Земле.

— Хлеб, — говорю я с тяжелым вздохом, отщипывая еще сыра. Хлебопечку купить, что ли… — А какие у тебя планы на сегодня?

Азамат, который уткнулся было в кофе, резко отрывается от этого занятия и как-то странно на меня смотрит. Ну что ещене так?

— А… зачем тебе?

— Да я думала проверить твое здоровье, а потом еще по магазинам пройтись.

— В смысле — проверить мое здоровье? — не понимает он.

Приходится долго объяснять. В итоге он соглашается на анализ крови. Конечно, кофе уже принял, но мне общий-то не нужен, только на антитела и ДНК. Так что, допив и доев, мы перекочевываем в мою «смотровую».

Усаживаю Азамата на койку. Предложение закатать рукав вызывает у него лицевой спазм, но он все-таки подчиняется. Руки по внутренней стороне все обожжены, я даже начинаю думать, что это следствие взрыва, а не просто ожоги. Уж очень рельефные шрамы. Ну да ничего, недаром я закупила пару тонн цикатравина. Совсем, конечно, не сведу, но хоть не так жутко будет выглядеть.

Хорошо хоть вена обнаруживается не прямо под рубцами, а то фиг бы я проковырялась. Азамат с интересом смотрит, как я из него тяну кровушку. Видимо, не больно. Закончив, для проверки щиплю его за другую руку: