— Зачем же вы так открыто стоите? Если она увидит — не подойдет. Может, уже спугнули.

— Да что вы такое говорите! — начала было женщина, но он попросил ее сбавить тон и буквально втащил в подъезд. Ошеломленная, она бежала вслед за ним вверх на лестнице. Опомнилась только в квартире, прислонилась к стене, задыхаясь, ловя воздух ненакрашенными губами.

— Вы должны мне все объяснить! — совсем не твердо, а как-то жалобно сказала она. — Почему она не идет домой? Вы знаете, что она мне говорит по телефону? Что живет у подружки, а на нас почему-то обиделась, не желает с нами жить! Бросает трубку! Муж в панике, хотел уже идти в милицию, я его еле удержала…

— Правильно сделали. — Михаил взял дрожащую женщину под руку, провел в комнату, усадил. — Милиция вашей дочери сейчас ни к чему. И не верьте, что Милена на вас обиделась. Она просто боится идти домой.

Он не хотел пугать несчастную женщину и потому опустил все самые страшные подробности, которые ему сообщила Милена. Рассказал только, что ее старшая сестра в свое время связалась с дурной компанией, что Ольга кое-что рассказала об этом Милене, когда убегала ночью из дома, и что девочку тоже пытались втянуть в темные махинации. Ничего конкретного он не говорил нарочно. Михаил слишком ясно помнил слова юриста. Конечно, мать сразу встревожится, решит, что лучшей защитой для дочки будет милиция… Разумеется — милиция, ведь Милена ничего преступного не совершила! Ей просто нечего бояться! Она слишком поздно поймет, что оправдаться ее дочке будет трудно.

— Они ее преследуют? — с белыми от ужаса глазами спросила Алла..

— Нет. Она только опасается этого.

— Но почему же она не сказала мне?! — ревниво воскликнула мать. — Почему пошла к вам?

— Потому что я ей чужой, наверное, — вздохнул Михаил. — Не имею права ее ругать, наказывать. Извините за откровенность… Но Милена мне призналась, что отец ее бьет.

Алла раздраженно махнула рукой, будто прогнала назойливую муху:

— Да перестаньте. Давно этого не было.

— Видимо, девочка слишком ярко это запомнила. И вообще… Вы еще не обратили внимания, что это уже не ребенок? Мне кажется, Милена — вполне сформировавшаяся личность. И знаете, она заставляет себя уважать.

Я, во всяком случае, ее Зауважал.

Алла рассердилась и встала:

— Зауважали?! Спасибо! Так зауважали, что раньше мне позвонить не смогли?! Где она у вас спала?

— В комнате моей дочери.

— С вашей дочерью?

Когда Михаил объяснил, что недавно развелся, женщина заговорила еще более сухо и неприязненно:

— Вот и видно, что мало вам своих проблем, если цепляетесь к чужим детям.

— Извините, я не цеплялся.

— Ну она к вам цеплялась! Черт знает что! — Женщина достала из сумки сигареты — Мы же с ума сходили, я две ночи не сплю, ведь с Ольгой так же начиналось, а потом мы ее потеряли! Шутите вы, что ли?! Может, лучше дождаться, когда ее тоже в каком-нибудь парке найдут?!

Мало вам Ольги? Может, понравилось, хочется еще посмотреть?! Вы же ее там видели, если не ошибаюсь!

Она закурила, закашлялась и сунула в пепельницу едва зажженную сигарету:

— Все, больше я с ней не цацкаюсь! Посажу под домашний арест!

— Ольгу вы тоже сажали, но она сбежала, — напомнил Михаил.

— Эта не сбежит! — Женщина говорила, не глядя на него, будто ей был неприятен один вид Михаила. — Вы вообще уверены, что она придет? Нет, какое хамство — два дня молчать!

"Ну что ж, я знал, что будет сцена, я это и предполагал, — думал Михаил, глядя на ее возмущенное лицо, следя за резкими жестами. Женщина снова схватила сигарету. — Благодарить меня не за что. Все верно, все правильно.

Милена назовет меня предателем и тоже будет права.

Может, я не должен был сообщать матери?.. Да нет, невозможно… Если бы я подождал еще пару дней — Алла бы вцепилась мне в лицо. И сейчас-то еле сдерживается…"

— Я из нее все вытрясу — будто про себя, говорила женщина, яростно стряхивая пепел с погнувшейся сигареты. — Ольга вот тоже молчала, прикидывалась свято, а оказывается, завела себе мужика. Ну, все, как я думала!

Следователь нам рассказал, снизошел наконец. Оказывается, это давно выяснилось, одни мы с Виктором, как дураки, ничего не знали! Уж лучше бы не рассказывал! — Она жадно затянулась сигаретой. — Какой-то коммерсант, возил ее на своей шикарной тачке, морочил голову. А эту неделю, когда мы с ума сходили, она, конечно, не в лесочке с грибочками провела, а у него в квартире! Нет, представьте, я-то гордилась, что у меня такая дочка несовременная, что у нее только духовные интересы… А она завела себе хахаля с иномаркой Его, кстати, тоже убили…

— Я знаю. — Михаил сказал это нечаянно, в одной надежде — остановить женщину, которая заговорила о покойной дочери так неожиданно и зло Алла тряхнула головой и вдруг очнулась, расширенными глазами посмотрела на него:

— Что вы говорите? Откуда?

Ему пришлось сделать очередное признание:

— Милена их видела вместе., — И мне ни слова, — горько заметила Алла. — Маленькая паршивка. Ну теперь все будет по-другому. Никаких гуляний допоздна. Никаких карманных денег. Хватит! — вдруг закричала она, уронила сигарету и зажала лицо ладонями — точно так же, как это делала Милена. Возможно, из-за этого жеста она вдруг показалась Михаилу совсем молодой. Молодой, беспомощной и слабой. Он шагнул, подобрал с паласа сигарету, растер ногой искры, погасил окурок в пепельнице. Алла сидела неподвижно, сомкнув колени, сгорбившись, будто ожидая удара.

— Скажите, — осторожно произнес он. — У вас есть возможность отправить куда-нибудь Милену? Родственники в Москве имеются?

— Конечно, — глухо, не отнимая рук, ответила Алла. — Бабушка. Но ей за девчонкой не уследить. Она все равно убежит, если захочет.

— На этот раз не убежит, — уверенно возразил Михаил. — Вот только домой она идти не захочет. Из дома постарается сбежать. Прошу вас, отвезите ее к бабушке.

Хотя бы ненадолго.

Алла нервно рассмеялась и опустила руки на колени.

Взглянула на Михаила и рассмеялась чуть громче. Он понял, что это начинается истерика, и отправился за водой.

Звонок в дверь настиг его на обратном пути. Рука вздрогнула, часть воды выплеснулась на пальцы. Он пошел открывать. Это была Милена. Тихонько поздоровавшись, она угрем проскользнула в прихожую. Михаил опустил мокрую руку ей на плечо:

— Пришла твоя мама. Да не бойся, она не будет сердиться.

— Вы… — Глаза у девочки остановились. — Вы ей сказали…

— Ничего. Только в общих чертах. Она отвезет тебя к бабушке.

Из комнаты вышла Алла. Обещание Михаила, что она не будет сердиться, выглядело довольно необоснованным — женщина держалась сухо, на дочь взглянула так, что та сразу замкнулась.

— Идем домой, — сказала женщина, — Отец ждет.

Будет тебе взбучка!

Было видно, как потрясена и унижена девочка. И все-таки она постаралась не терять самообладания. Видя это, Михаил еще больше ее зауважал. Сам-то он робел перед разъяренной Аллой.

— Мам, лучше л бабушке, — довольно спокойно ответила девочка.

— Пойдешь, куда я скажу. Еще условия ставит, скажите пожалуйста!

Последним, что увидел Михаил, закрывая за гостями дверь, был отчаянный, зовущий взгляд Милены. Но что он мог сделать? Броситься за ними, отбить дочь у матери? Он закрыл дверь и с тяжелым сердцем прошел в комнату, которую две ночи занимала Милева. Убрал с тахты уже ненужное постельное белье, связал его в узел, отнес в ванную. За эти три месяца он ни разу не устраивал большой стирки, и теперь вся ванная была завалена такими узлами. Когда-нибудь все-таки придется стирать, хотя чистого белья в шкафу оставалось еще порядочно. Люба ничего с собой не взяла. Ушла из дома, как из дешевого гостиничного номера, хотя прожила здесь немало лет…

Он вернулся в бывшую Дашкину комнату, сел на тахту. У него в сознании как-то странно путались эти две женщины — такие непохожие. Бывшая жена и Алла. То мягкие, как воск, приветливые, с такими милыми улыбками… То резкие, с ненавидящими взглядами, готовые отпустить незаслуженные оскорбления. Странно — сейчас ему было так обидно, как будто от него во второй раз ушла жена.