Не забыл я и про «шапкозакидателя». И оказался генерал-лейтенант Кирьяков Василий Яковлевич. За Альму его ждало следствие и суд.

К Остен-Сакену были вопросы по организации обороны Севастополя будучи начальником его гарнизона. Комиссия, пока ещё не следственная, а по изучению военного опыта должна была дать оценку действиям генерала Жабокритского в сражении при Альме и Инкермане. Её возглавлял генерал-лейтенант Строгов, то есть я сам, и, соответственно комиссия была с бесконечными полномочиями.

Всем им было приказано остаться в Крыму, и оказывать всяческое содействие комиссии.

Сам князь Меньшиков покинул Крым, он был мною отпущен в отпуск для поправки здоровья. А оно ему пригодится. Комиссии накопают на него материалов. По коррупции и действиям следствием, которых были неудачи и поражения в войне. И после этого князем займётся уже следственная комиссия. Нельзя спускать с рук, то, что они здесь наворотили ни Меньшикову, ни генералам.

В целом благодаря великолепному квартету, Барятинский, Нахимов, Тотлебен и Пирогов, дела в Севастополе и Крыму пошли, повеселей. Я тоже конечно вносил в это свою лепту. Почти все ресурсы империи, были направлены туда.

С крепостей уже дошли в Крым первые обозы с мортирами, порохом, ручными гранатами, амуницией, провиантом. Как и собранная по всей стране помощь, медикаменты, обувь, одежда, одеяла, ткани, порох, свинец, уже рассортированное оружие, провиант, и многое другое. С оружейных заводов каждую неделю уходили «конные эстафеты», экспрессы.

Для этого были мобилизованы почтовые кареты, у транспортных компаний дилижансы, у обеспеченной части населения кареты разных типов, с лошадьми и возницами. У тех у кого в семье кто-либо служил в действующей армии, кареты не брали. Это были не реквизиции, с владельцами карет, лошадей, часто и возниц, заключался договор о найме, но, не более 100 рублей за месяц. Это зависело от состояния лошадей, кареты, её вместимости. Рубли были бумажными. В договоре был пункт и о форс-мажоре. Так, что если, что увы и ах. И перед тем как предложить договор о найме, владельцам сообщалось, что государь-император, императорская семья, отдали свой конный парк и кареты… безвозмездно! Срабатывало, кто-то отдавал просто так, кто-то снижал стоимость найма.

Каретные мастерские столиц и крупных городов, включая и придворные, получили заказы на разработку и производство «быстрых» и надёжных пассажирских и грузовых повозок, и не быстрых.

К повозкам, каретам нужны были двигателя, то есть лошади. Просто лошадки для больших повозок не совсем подходили. Лошадиная сила она разная. Орловский рысак, тяжеловоз или крестьянская лошадёнка, это разная лошадиная сила.

С коневодством в России на 1855 год был неплохо. Дело Николаем I-м было поставлено на государственный уровень. Здесь он шёл верным путём.

В апреле 1843 года вышел указ о создании Управления государственного коннозаводства, которое должно было осуществлять руководство конными заводами, принадлежавшими государству, и случными конюшнями. А они в свою очередь согласно императорскому указу от 7 января 1843 года, заниматься улучшением коннозаводства в государстве. Как для нужд армии так и для экономики. Если государственных конных заводов было шесть, то частных… около девятисот! Скачки и бега дворяне любили. И конезаводство давало очень неплохую прибыль. За хороших скакунов давали если не полцарства, то тысячи рублей, бывало и золотом. В решении лошадино-двигательном вопроса так же пошли путём добровольности и найма.

Благодаря этому Севастополь и Крымская армия уже в марте начала получать еженедельно, по нескольку тысяч винтовок, люттихских штуцеров и ружей переделанных под отечественный вариант пули Несслера. Пули к ним, пулелейки, станки для обжима пуль, снаряжённые патроны и бумагу для них.

В дело даже пошли раскопанные моими адъютантами в цейхгаузах, складах арсеналов винтовки, которые были участниками войны Отечественной войны 1812 года, где уже вкусили кровь французов и других кто с ними пришёл. Теперь им предстояло это сделать вновь. Только уже с сыновьями и внуками тех, кого они выцеливали в 1812 году. Заодно и сравнят. И британскую попробуют на вкус.

Этим кровожадными ветеранами были, ружьё унтер-офицерского винтовальное, штуцер егерский образца 1798 года и винтовальное ружье образца 1805 года. Все они имели калибр примерно 16,5 мм. За унификацию тут надо сказать особое спасибо. Но, зато кремневые, это минус. Что касается их количества, то по найденным бумагам было так. «Ноябрь 1799 г. Тульский и Сестрорецкий оружейные заводы получают заказ на изготовление «по высочайше опробованным образцам 1798 г. 928 ружей унтер-офицерских винтовальных и 14 000 штуцеров егерских с кортиком». Винтовальных ружей образца 1805 года, было заказано под 12-ть тысяч. Их осталось конечно не 100 %. Но, после того как оставшиеся приведут в порядок, на два полка четырёх батальонного состава хватит.

За тем, что это всё как можно быстрее и полностью доходило до Крыма, следили созданные мною комиссии, жандармы, МВД, полпреды императора. Порох, винтовки, артиллерию, провиант, амуницию, снаряжение, медикаменты я держал под личным контролем. Мне каждую неделю давали сводный отчёт, что и как выполнено по этой части. Для быстрой.

Добрались и первые подкрепления, две полнокровные, именно полнокровные дивизии с обозами из Южной армии, части сформированные из гарнизонов крепостей. 1-я сводная гвардейско-гренадёрская бригада тоже уже проходила крещение огнём на бастионах и укреплениях Севастополя.

Уже включились в работу отмобилизованные хирурги, врачи, младший медперсонал, их коллеги добровольцы, а так же народные целители.

Николай Иванович Пирогов получив должность заместителя командующего Крымской армии по медицинской части, пёр в этом направлении как танк на пехоту, у которой нет РПГ и ручных гранат. О его бурной и в прямом смысле животворительной деятельности писали мне братья. Именно его из квартета больше всего ненавидели и боялись снабженцы и поставщики. По его докладам о состоянии дел по медицинской части, снабжению в целом, в Крымской армии и Севастополе уже были произведены неоднократные аресты, шло следствие. И к тому же он был штатским.

По моему распоряжению в госпиталя Крыма с Азовского моря, Дона, Волги, Каспия стали доставлять различную рыбу. Свежую, солёную. Простую и осетровых. Так, что ели раненые рыбы от души, доставалось им и чёрной икры. Шла рыба и икра и гарнизону Севастополя, Крымской армии.

В июне, когда стада лошадей, баранов наберут вес и силу после зимы на коктеу. Казахи, калмыки и башкиры пригонят табуны и стада. В меню добавиться баранина, конина, кумыс. Он для раненых тоже на пользу. Был бы мясной бульон, он же сорпа, шурпа, а, чтоб бросить в него найдется. Так же как и в уху. Кочевники ещё юрты подвезут.

Против цинги в Крым грузили бочками, но, не апельсины конечно. Квашеную капусту, бруснику, клюкву, смородину. Для напитков ресурс был в Крыму, тот же кумыс, сушеные и свежие фрукты для компота, или если по-русски взвара. Из России я приказал доставлять сушеную ягоду, вдобавок к просто чаю, и иван-чаю. Его как я узнал здесь, не только пьют, но, и едят, и не только скот, но, и люди, ещё он даёт пух для подушек, мёд. И был, как и положено такой замечательной траве лекарственным растением. Народные Гиппократы, обеих полов его активно использовали. И у меня мелькнула мысль о том, что, чаевые магнаты, специально похерили индустрию по производству иван-чая, чтоб рынок себе расчистить.

По поводу еды и напитков для раненых и солдат у меня были неплохие консультанты. Мои наставники по штыку и прикладу, Федот и Георгий. Этот блюдо и напиток одновременно, они назвали в один голос, с нежностью и даже с уважением… кисель. Это мы его привыкли пить, а тут его едят. Овсяные, ржаные, пшеничные, гороховые, молочные. Привычных для моего времени ягодных и фруктовых тут ещё не было. Жизнь раненым, и не только им, я решил подсластить мёдом. Его в России много, а сахару мало. И он дорогой.