Так вот здесь я был не в толпе, а среди тысяч солдат. И к тому же я был для них главным. Энергетика от этого всего шла не слабая. На это накладывался дневной успех в сражении. И меня начинало это всё разогревать. Я хотел драки. Сам по себе я не задирой не был, хотя иногда мог начать и первый. Александр Второй тоже трусом не был.
А ещё у меня, как и других нормальных пацанов и мужиков, когда берёшь прут, палку в руки, начиналось это… ты начинаешь ею махать, бить, рубить, тыкать. Причём в ближайшее доступное человеческое тело. Древние инстинкты они не спят, они только дремят, и то в полглаза, и пробудить их можно очень быстро. Тем более, когда у тебя в руках боевое оружие и возможность его применить, и тебе за это ничего не будет. Впервые такое я пережил в Чечне, когда мы выезжали на выезда или заступали в ночной караул. И вот теперь здесь, в 1855 году снова было… можно. Можно было пустить в ход боевое оружие, и тебе за этого ничего не будет. Даже похвалят и наградят, если ты будешь успешен в его использовании по его прямому назначению… отправлять врагов в страну вечной зимы.
Александр тоже был человек, мужчина, не трус. Вот и получилось, один плюс один равно два. Я и Александр, может, поэтому и родилось более сильно чувство и желание чем просто подраться. Я или мы, хотели попробовать сделать это… убивать, но, врага. И ко всему этому, ты, среди тысяч людей, которые это уже делали или готовы сделать. Поэтому к началу общей атаки я был в таком настроении, и соответственно на взводе, и ждал сигнал к ней.
В эту ночь я был иголкой и человеком из стали одновременно. Для охраны моей персоны в бою из солдат сводной гвардейско-гренадёрской бригады отобрали лучших бойцов… целый батальон. В него была встроенная рота дворцовых гренадёров. Причём в неё вместо заслуженных, но, немолодых солдат набрали так же лучших, но, по моложе, и тех кто имел боевой опыт. Это были в основном солдаты, которые прошли венгерскую компанию. К батальону и роте, добавлялся взвод лучших из лучших, плюс взвод моей охраны, то есть тоже лучшие. И часть моего штаба, полсотни человек. Завершали это роскошество, Федот и Георгий. Мои учителя по штыковому и рукопашному бою, и ставшие моими, по сути, телохранителями. Теперь они должны были и стать ещё и моими соратниками.
Поэтому я был иголкой, они яйцом, взводы уткой, рота дворцовых гренадёр зайцем, батальон ларцом, а сводная бригада дубом. Роль Кощея, но, далеко не бессмертного, и отнюдь не в сказке, играл десант союзников.
Сам же я был закован в сплошную сталь. Лучшую сталь в России. Кираса, каска, наручни, поножи, наколенники, налокотники, перчатки. Мои царственные причиндалы, закрывал гульфик… тоже стальной. Пах и зад оберегала кольчуга из того же металла, как и бармица. Кроме неё бувигер закрывал шею и подбородок.
Поддоспешник был из простеганных слоев самого прочного сукна и обшит таким же шёлком с обеих сторон, рубашка и подштанники на мне тоже были из него. Штаны были кожаные, на бедрах усиленные лосинной кожей. Пулей или штыком меня хрен убьёшь, если только золотое попадание или удар штыком в лицо. Ну, или ядром. И бой ночью будет, не жарко будет, да и майские ночи в Крыму не сказать, что сильно тёплые.
Всё это конечно весило немало, но, ЗОЖ, регулярные занятия, хорошее питание, режим дня за это время позволили улучшить и без того хорошие физические данные Александра. Я пробовал подковы гнуть. В апреле не получалось, в середине мая уже стали поддаваться. Если судить по физическим данным Николая Первого и Александра Третьего, быть подковам и пятакам окончательно гнутыми.
Я тут себя баловал. В Питере ел бутеры «комбинашка». Хлеб, масло, икра чёрная, красная, в пропорциях. Или разные виды осетровых. В Крыму с красной икрой был напряг, так, что обходился одной чёрной. Избыток икры и рыбы с Азова, Дона, Волги, Каспия я направил в питание бойцов Керчи, Севастополя и госпиталя Крыма.
Винтовка у меня тоже была из стали, дамасской, а, штык из булата. Точнее штык-нож. Хотя штык-ножом то, что имеет длину лезвия двенадцать дюймов трудно назвать, а сделали по началу вообще шестнадцать! И это ещё так себе вариант. У люттихского штуцера, штык — тесак больше двадцати дюймов и вес более двух фунтов!
К этому добавлялся тоже булатный тесак, и револьвер Кольта. Я хотел ещё ручные гранаты взять, но, подумал на фуя они мне нужны? В кого я их буду кидать? Ведь впереди меня пойдут наши войска.
Изготовление и подгонка потребовала от меня пройти несколько примерок и снятия замеров. Особенно прикольно было, когда снимали размеры для гульфика. Зато доспехи сидели на мне идеально, и позволяли быть подвижным.
Федот и Георгий получили снаряжение и вооружение как у меня, и два револьвера. Элитный взвод, взвод охраны, рота гренадёр, отборный батальон подобный вариант доспехов, только со штатными кирасами, касками, железом и кожей вместо стали и кольчуги. Взводы и рота к винтовкам получили револьвер, батальон пехотные офицерские пистолеты. К штыку, добавлялся саперный тесак. Остальная сводная бригада имела кирасы, каски, перчатки, наколенники и налокотники. И то, что успели солдаты и офицеры себе заказать или сделать сами. Вооружены они были так, винтовки, пистолеты, тесаки у всех, ручные гранаты у отдельных солдат на отделение.
Бой уже шёл, наверно более часа, а мне не одного супостата на штык не попалось. Я в принципе понимал почему.
Сначала артналёт бомбами и ракетами, при сближении ручные гранаты от пращников, потом они же просто с рук, далее, когда стало видно в кого стрелять открытие огня из винтовок, но, картечью. Ей в темноте и свалке больше шансов кого-нибудь зацепить. После винтовок шёл последний огневой козырь, пистолеты, тоже с картечью. После этого в дело уже должен был вступить штык, приклад, тесак, кулак, сапог. Правило простое. Коли, руби, бей, топчи, любого, кто говорит, отвечает не по — русски, не имеет опознавательного знака «свой», и проявляет желание сделать по отношению к тебе тоже самое. Поэтому идущие передо мной три батальона зачищали всё под ноль. Попадались только убитые, раненые и пленные.
Первыми им попались англичане. Их первым ударом гвардейцы и гренадеры просто втоптали в землю. Кто после этого успел выжить, начали сдаваться. Бросали оружие, поднимали руки и кричали: «Stop!!! Stop!!! Surrender!!! Surrender!!!» Поминали при этом они и Бога, и дьявола.
Шотландцы встретил атаку более организовано, но, гранаты, картечь от рот второй линии, и быстро сломленное сопротивление англичан дали возможность врубится в их ряды, и сойтись уже в рукопашной. Бились мужики в юбках славно, яростно. Но, с ними на бились на равных линейные русские части, теперь же они имели дело с элитой русской армии, ещё и закованную в броню. Поэтому никакой линии у них не получилось, ни тонкой, ни красной, ни в клетку. Но, пленных у шотландцев было меньше, чем у англичан, а убитых и раненых больше.
Самое упорное сопротивление русскому железно-стальному гвардейско-гренадерскому смертоносному потоку оказали три французских батальона. Они встретили его организованно, сделали что-то вроде баррикад, начали бить залпами в ответ на русское «Ура!!!» идущее на них из темноты. В ответ получили гранаты, пули, картечь, и свирепую русскую рукопашную за первое серьёзное сопротивление и потери.
Ярости русского рукопашного боя они противопоставили свою знаменитую «la fureur française». Рубились эти французы точно не хуже чем, их отцы деды, под Бородино, Малоярославцем. Там одолели, и здесь тем более взяли вверх. Ведь, гвардия, это гвардия, а гренадеры, это гренадеры. Ряды французов были прорваны, штыком, тесаком, прикладом, кулаком, матерщиной. И после начали подавляться их ещё организованные очаги сопротивления в виде рот и взводов.
События на восточном участке ночного сражения были не менее интересны. Генерал Хомутов согласно плану сражения выдвинул со своих позиций вперёд батареи двенадцатифунтовок, ½ пудовых единорогов, ракет и начал из них бить по лагерю союзников не давая им столь желанного ими отдыха после тяжелого дня. Союзники на это закономерно ответили атакой на батареи. Не мальчики для битья они были. Мелочиться не стали, и двинули сразу два батальона французов. Спать наверно сильно хотели. Их и встретили огнём Азовский полк, Православная дружина, и сами боги войны картечью. Противник был вынужден отойти. Но, ночная дискотека для него продолжилась. В час «Х» добавили светомузыки, в виде осветительных снарядов и ракет, басов вбросил артналёт, а дальше пошли уже танцы, правда не с девками, и не в круге, а со смертью.
