Вот с него я и начал. Предложив обоим сесть, спросил:

— Пафнутий Львович, я могу рассчитывать как и было ранее на вашу всестороннюю помощь для наших артиллеристов, стрелков и ракетчиков?

— Конечно Ваше Императорское Высочество, — ответил мне учёный.

— Для этого я убедительно вас прошу на время отойти от фундаментальной науки, и полностью отдаться военному делу. И возьмите к себе в команду Маиевского, у него светлая голова, — озвучил я свою просьбу к великому учёному.

— Хорошо, Ваше Императорское Высочество, — ответил он. — Но… И был остановлен движением моей руки. Неожиданно для меня самого, властного движения руки. В роль вхожу или опять профессия прорезалась.

— После войны, как можно быстрее я хочу открыть научно-исследовательский институт, НИИ, — начал я говорить. Чебышев и Константинов на НИИ, ещё более внимательно стали на меня смотреть, и навострили уши.

— Научно-исследовательский институт, математики и механики. Великий Лобачевский в возрасте и болен. Поэтому в качестве его руководителя, я вижу вас, Пафнутий Львович, — сказал я.

— Так, что у вас будет время и возможность заниматься наукой. Но, сейчас мы ведём тяжёлую войну. И все, от императора до последнего босяка, должны работать на неё в первую очередь. Военные сражаются на полях сражений с оружием в руках, учёные в кабинетах и лабораториях. Бах! Вспышка в голове. «Кульман и вытяжной шкаф!» Я остановился, и записал их в сделанный мною блокнот, чтоб потом не забыть. Записывать, всё, что вспомнил. Я взял это за правило. На рабочем столе у меня лежали папки по направления, и, что либо, вспомнив, я записывал туда, блокнот и карандаши были всегда теперь при мне, если я куда выходил или выезжал. Адъютанты тоже кстати в эти дни разделились по профилям, армия, флот, люди. Сделав запись под взглядами Чебышева и Константинова я продолжил:

— Но, план структуры института, смету, кадры, и прочие, вы конечно можете разрабатывать, составлять и подбирать. Вы же, всё равно будете это делать. И я немного улыбнулся Чебышеву.

Был ли доволен этим великий учёный? Конечно да. Стать полноценным руководителем профильного научного учреждения. Да, это мечта любого учёного! Ещё и при высочайшей поддержке. Вид у него был, по крайней мере, очень довольный. После этого он был мною отпущен, дел у него теперь будет много.

— Теперь к вашим делам Константин Иванович, ракетным, — начал говорить я. — Результаты у вас есть. И неплохие.

— Спасибо ваше Ваше Императорское Высочество, — говоря это он хотел встать, я жестом руки усадил его вновь.

— Но, ракет мало. И они должны стать лучше. Лететь дальше, бить точнее. И я вам в этом постараюсь помочь, Константин Иванович. Я вам подскажу, как это сделать, а вы сделаете. Вот такое будет у нас разделение труда. По братски, — но, это я уже сказал про себя.

После это я достал и разложил рисунки, записи. И начал давать Константинову ЦУ. Первое, электроподжиг, второе, направляющая трубчатые, и такие, чтоб, там ракету закручивать или рельс, третье, складное оперение, четвёртое, керамические сопла, пятое, отверстия для раскручивания ракеты в полёте, шестое, установки для залпа и повозки к ним, седьмое, аэротруба для обдувки ракет, восьмое, нарисовал схему РСЗО которое было у фашиков в войну, название его я, конечно, не помнил, какое-то по-немецки длинное. Но, точность у него была выше, чем у «катюш», девятое, про встречный взрыв ВВ в БЧ, у «катюш» это давало эффект термических снарядов. Про составы и скорости горения порохов, он и сам знал. Десятое зажигательные снаряды на основе напалма, его сделают уже химики.

— Какие калибры сейчас есть? — спросил я.

— 2-, 2,5-и 4-дюймовые^[1],-ответил Константинов.

— Вес ракет и дальность?

— 2-дюймовая ракета весит от 2,9 до 5 кг, 2,5-дюймовая — от 6 до 14 кг и 4-дюймовая от 18,4 до 32 кг. Станки 55–59 кг, — был ответ.

— 2-х дюймовая около 1 500 метров, 4-дюймовая ракета, снаряженная 10-фунтовыми^[2] гранатами, имела максимальную дальность стрельбы 4150 м, а 4-дюймовая зажигательная ракета — 4 260 метров.

— Сколько?! — удивлённо спросил я. — А отклонение?

— 4 150 и 4 260 метров, — повторил Константинов. — Отклонение по разному. На дальней дистанции может быть более двухсот шагов.

— Пусть! Всё равно отлично! — сказал я, и радостно посмотрел на него.

— Значит так, — сказал я.

— Делать только 2-х дюймовые для пехоты и легкие полевые, и 4-х дюймовые как тяжёлые полевые ракетные батареи. И станки желательно ещё облегчить.

— К июлю-августу ваши ракеты, Константин Иванович должны бить ещё дальше и точнее.

— У вас для этого будет всё, что понадобиться. После нашей беседы адъютант вам проводит в кабинет, и вы там составите список всего необходимого. Я сегодня же его подпишу, — говорил я.

— И ещё. Нужны от вас люди, которые могли бы создать мастерские или небольшой завод для производства ракет максимально удобно и близко к Крыму. Очень быстро. Начнёте вы, далее уже без вас.

— Так же отберите офицеров и солдат и обучите их ракетному делу как можно больше и быстрее, — вновь говорил я.

— Киев. Он подходит Ваше Императорское Высочество для ракетного завода. Шосткинский пороховой завод рядом. Есть арсенал в крепости, мастерские, фабрики в городе и окрестностях, по Днепру удобно доставлять ракеты в Крым, — сказал Константинов. «Ого, как быстро отработал тему», — подумал я.

— Хорошо. Делайте там, — сказал я. — На этом пока всё, Константин Иванович. Я надеюсь на вас.

— Не сомневайтесь, Ваше Императорское Высочество, будут результаты, — встав, сказал он.

— Верю вам, — ответил я.

— Ваше Императорское Высочество, вы позволите вопрос? — глядя на меня спросил Константинов.

— Откуда я знаю это об артиллерии и ракетах, вероятно? — в ответ спросил его я. Он молча кивнул.

— Дорогой, Константин Иванович. Скажем так. У меня хорошее образование, и такая должность, которая позволяет мне знать, много больше, чем другие. Даже в вашем случае, — ответил ему я, и улыбнулся. Он на меня внимательно посмотрел, своими умными глазами, и вновь молча кивнул. После этого мы попрощались.

Следующими у меня в этот день были Борис Семенович Якоби и Эммануил Нобель. Вот тут-то пришла пора удивляться уже мне. Приятно удивляться.

Они в Крымскую войну были главными минёрам, их мины отбили охоту у флота союзников предпринимать действия против Кронштадта.

Около главной базы Балтийского флота выставили в 1854 году 609 мин!!! Ахренеть! 165 конструкции Якоби и 444 конструкции Нобеля. Впервые в истории минное оружие применялось в таких широких масштабах.

Я знал о минах Якоби и о подрывах кораблей англичан, но, то, что сделано так много ДО войны в этом направлении, нет. И память Александра особо много по этому вопросу информации не выдала. А ведь было о чём.

Павел Львович Шиллинг, Карл Андре́евич Ши́льдер, учёный и военный плюс учёный. Именно они двигали быстро и успешно развитие электротехники в России. Борис Якоби тоже их заслуга.

П. Л. Шиллинг предложил метод электрического подрыва мин ещё в 1812 году. Наполеон сидел в Москве, а в Петербурге проводили опыты с электрическими минами, они прошли успешно. Назвали их «дальнезажиганием». В декабре того же 1812 года был сформирован лейб-гвардии Саперный батальон, в котором продолжили дальнейшие работы над опытами Шиллинга по электрическим запалам и подрывам. Но на этом дело не кончилось. К работе подключился можно смело сказать очередной русский Кулибин, Карл Андре́евич Ши́льдер, военные инженер. Наиболее замечательны его предложения: трубчатые мины, системы контрминной борьбы; применение идей Шиллинга к взрывам посредством гальванических, тое электрических электродетонаторов; подводные лодки с шестовыми минами и ракетами; гальванические и гальваноударные подводные мины, разработанные им совместно с Б. Якоби. Читая записки по этой теме, у меня возникла мысль: «А не попаданец ли Шильдер?» Увы, он умер от ранения в июне 1854 года в Дунайской армии, серьёзная потеря для страны.