Я дернулась точно от удара. Не знаю почему, но мне стало неприятно. До того момента, как я повстречала картеж на дороге, меня не очень-то волновало, что выгляжу как селянка. И деревенские и мои люди уже привыкли к чудесам хозяйки, и не придавали этому значения. Ведь в церковь я ходила в положенном виде, соблюдала все правила приличия, как в одежде, так и в поведении. Но сейчас…

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — жестче, чем следовало бы, ответила я и, тут же вспомнив, что лучшая защита, это нападение — начала напирать. — Хотя вам-то, собственно, какое дело, как выглядят мои люди? Кто у меня здесь ходит и в каком виде? Руки, видите ли, мои ему не нравятся?! А я что должна сидеть прохлаждаться в тени, когда остальные от зари до зари надрываются?! Может быть, у вас там, в столице, барышням и положено сидеть как каменным изваяниям, да только у нас здесь — в деревне, — это слово я выделила особенно желчно, — сколько потопаешь, столько и полопаешь! И если я занимаюсь посадкой растений, то…

— Миледи, я не имел в виду ничего дурного, — начал защищаться Себастьян. Он в шутку даже руки вперед выставил, словно я собиралась кинуться на него. Я же поняла, что стою, уперев кулаки в бока, как склочная торговка.

Ничего себе, я разошлась!.. Приняв приличествующую женщине благородного сословия позу, и поджав губы с досады, я двинулась по дорожке в сад. Это же надо ни с того, ни с сего так завестись?! Ладно бы он мне гадостей наговорил, так нет же, всего лишь попытался выяснить правду…Наверное, я слишком устала, больше конечно физически, чем морально, но хроническое недосыпание стало сказываться. А тут еще перед епископом пришлось два часа разыгрывать из себя 'благородну мадаму' следящую за каждым неосторожным словом. И в итоге нервы натянулись как струна, что даже малейший намек, или если мне казалось, что намек, воспринимался словно оскорбление. Да, именно по этому, а не из-за того, что предстала перед маркизом в невыгодном свете.

— Миледи, постойте! — окликнул меня Себастьян.

Я обернулась. Мужчина неспешно шел за мной.

— Простите, если я чем-то вас обидел. Поверьте, я не со зла, и не от желания вас расстроить. Миледи прошу, уделите мне еще некоторое время.

Мне пришлось нехотя кивнуть. Правила хорошего тона не позволяют леди отказываться, если ее просит джентльмен. А тем более родственник — с какой-то затаенной мстительностью напомнила я себе.

— Давайте прогуляемся по саду, и я все расскажу вам, — меж тем продолжил Себастьян, поравнявшись со мной. И, видя мое сомнение, добавил: — Если хотите, вы можете взять с собой вашу служанку.

— Зачем? — совершенно искренне удивилась я.

— Вдруг вы опасаетесь оставаться со мной наедине, — без тени иронии ответит он.

Похоже, Себастьян принял мои странные действия за опасение находиться в его обществе одной. Видимо настоящим леди так и полагалось делать, но…

— А надо? — спросила я.

Нахлынувшее нервное напряжение потихонечку отпускало.

— Что надо? — не понял мужчина.

Он даже с шага сбился и, остановившись, изумленно посмотрел на меня. Я тоже вынуждена была замереть на месте.

— Мне нужно вас опасаться?

Себастьян не ответил, лишь посмотрел на меня как на неразумное дитя, отчего я смутилась, и предложил руку. Я осторожно оперлась и мы пошли.

— У вас чудесный сад, — похоже, маркиз решил зайти издалека. — Цветы великолепные, я таких еще нигде не встречал. Да и…

Я перестала его слушать. Светская болтовня надоела мне, еще когда пили чай с епископом. И теперь невольно мыслями я унеслась в будущее. Вот уже июнь на носу, скоро пойдут ягоды: первой жимолость, за ней пару недель спустя клубника. И хотя ее немного, на небольшой урожай можно все же рассчитывать. Так незаметно и июль настанет. Там на подходе малина со смородиной, огурчики тем временем поспеют. Ох, дел-то сколько предстоит!..

— … ни так ли миледи? — оторвал меня от размышлений голос Себастьяна.

Я оторвала взгляд от тропинки и внимательно посмотрела ему в глаза. Солнце уже садилось, освещая его со спины. Отчего казалось, что его темно-серые глаза как-то по-особому светились.

— Если честно, милорд, то я не поняла ни слова из того, что вы мне сказали, — смущенно призналась я. — День был трудным, неделя еще нелегче. У меня совсем нет сил, чтобы уделять время пустым разговорам.

— Вы очень стойкая женщина, — улыбнулся мужчина, и эта улыбка смягчила его черты. — Отправится сюда, без надежды на поддержку…

Он взял мою руку в ладони и еще раз поцеловал. Сейчас я не стала ее выдергивать, и лишь ждала продолжения.

— Вам должно быть невероятно тяжело. Да и не дело это, такой хрупкой женщине…

— А если сразу сказать правду, и не добираться обходными путями? — спросила я прямо. Политес за вечер меня утомил.

Себастьян вздернул бровь, словно говоря 'вот вы какая?'.

— Миледи, отец действительно предлагает вернуться вам обратно в столицу. Он просил меня вам это передать, — и, видя, что я собираюсь ответить, поспешил добавить: — Все-таки подумайте. Обратно я могу поехать через Клаймор и, повернув в Истерсе, заехать за вами. Столь тяжелые условия для жизни и…

— Милорд, скажите, вы настолько верный сын своего отца? — перебила я вопросом его монолог.

Себастьян окончательно сбился, и замолчал на некоторое время. Я тоже не спешила продолжать.

— Вы непостижимы… — наконец выдохнул он, качая головой. — Почему вы спрашиваете?

Я передернула плечами, словно по мне пробежал паук.

— Просто я устала, что все ваше семейство так и норовит проехать мне по ушам моим муженьком!

Высвободив руку из его ладони, я пошла прочь. Неожиданное раздражение вновь накатило волной. Нет, чтобы другое сказать, так он вновь про Кларенса. Надоело! Сейчас он уговаривать начнет, потом в герцогский особняк зазывать… Так и под супруга подложат!

За спиной раздались торопливые шаги. Себастьян быстро догнал меня.

— Миледи, постойте! Я не совсем понял, что значит проехать по ушам?..

— Надоедать, — коротко перевела я, вовсе не собираясь останавливаться.

В конце концов, мне надо еще яблони проверить и кусты жимолости в дальнем конце сада. Вот сейчас и сделаю, а заодно пока дойду — нервы успокою.

— Миледи подождите! Отец действительно беспокоится за вас!

— О себе он больше беспокоится, а не обо мне, — пробурчала я себе под нос, но кажется, Себастьян не услышал. Впрочем, и хорошо, что не услышал, я была чрезвычайно резка в разговорах для леди.

— Миледи, остановитесь…

— Можно подумать я от вас убегаю, — бросила я резко. — Мне нужно проверить ягоду. Идите рядом и мы поговорим, — и, предупреждая его дальнейшие речи, попросила: — Только давайте без экивоков, говорите прямо и по существу. А то меня начинает утомлять, как вы и ваш отец нахваливаете Кларенса, словно он девица, а не я.

— Хорошо, миледи, — согласился Себастьян. Только прошу, учтите, это отец его нахваливает, а не я. И это отец просит вас вернуться в столицу к своему мужу.

— А вы? — я пытливо взглянула на него.

— Что я? — не понял мужчина.

— Вы о чем будете просить?

— Я буду?!

— Ну не я же! — не выдержала я. — Только не надо разыгрывать из себя святую невинность, не понимая, о чем я вас спрашиваю! Каждый из вас: вы, ваш отец или епископ преследуете свои цели. Вашему отцу нужно чтобы я вернулась к муженьку. Епископу — чтобы я была представлена королю, хотя убей бог, не понимаю для чего это нужно! Остались только вы. Только ваших стремлений и чаяний я не знаю. Вот теперь я слушаю, что лично ВЫ от меня хотите!

Себастьян выслушал мою отповедь с удивленным видом.

— Вам не откажешь в уме, — хмыкнул он. — Но поверьте, лично мне хотеть от вас… То есть… — тут он сбился, нервно кашлянул и, неожиданно занервничав, попытался выкрутиться. — О черт!.. Простите миледи, я неверно выразился. Лично я хочу, чтобы все шло своим чередом. Понимаете?

— Нет, — мотнула я головой. — Прошу, выражайте свои мысли почетче.