Обед начался в молчании, потом после первых глотков вина под руководством свекрови завязался деланный разговор, в котором я предпочла не участвовать.

Все шло своим чередом. Я наслаждалась краткой близостью с неожиданно ставшим самым дорогим человеком на свете. Иногда Себастьян наклонялся к отцу, они о чем-то шептались, но я не интересовалась о чем именно. Лишь бы он был рядышком, и этот ужин никогда не кончился, тогда мне бы не пришлось давать ответ леди Мейнмор.

К званному ужину Себастьян спустился в полном смятении чувств. Происходящее у него ассоциировалось с изощренной пыткой. Едва он переступил порог отчего дома, словоохотливая тетка поведала, что надеется восстановить мир между сыном и его женой, и даже радостно сообщила, что девушка проявила согласие в этом вопросе. Боль ножом полосонула по сердцу, но мужчина тут же отмел с негодованием слова маркизы. Уж во что, во что, а в согласие Аннель он не верил. Кончики пальцев еще ощущали бархат ее кожи, и ответную дрожь тела… Нет, Аннель, не согласилась бы! Однако за теткиными словами что-то крылось. Но вот что?!

Словно по наитию, перед самым ужином, он заглянул в столовую, где слуги накрывали на стол, и обнаружил первый тетушкин шаг. За ужином она намеревалась усадить Аннель и Кларенса рядом.

Не взирая на удивленные взгляды прислуги, Себастьян поменял карточки сидящих напротив. Теперь его соседкой по столу должна была стать Аннель, а у Кларенса некая девица Монмарти — дочка лорда Монмарти, известного политического деятеля и постоянного посла в Соувене.

Потом при рассаживании гостей произошла лишь небольшая заминка, которую Себастьян быстро и ненавязчиво разрешил. И он уж было порадовался удачному началу, и понадеялся, что и дальше все пройдет гладко, но тут же вздрогнул от неожиданности, заметив сидящего в конце стола в ряду гостей Марвела Хольгрима, графа Стоувер.

В нехорошей догадке он приподнялся, чтобы посмотреть, кто же сидит напротив, и не обманулся в своих подозрениях — там виднелась ярко-рыжая голова Вивьен. От дурных предчувствий захолонуло в груди.

Когда подали первую перемену блюд и тетка, как ни в чем не бывало, завела пустяшный разговор о погоде, Себастьян тихонечко наклонился к отцу и спросил:

— Что у нас в доме делают Хольгрим и эта шпионка?

— Шпионка? — вскинулся герцог, отойдя от дел, он многое упустил из последних известий.

— Ш-ш-ш, — шикнул на него сын. — Тише! Да, шпионка. Ты их пригласил?

— Что ты! — возмутился тот. — Эта девица не раз набивалась на встречу или прием, но я недвусмысленно дал понять, что не приму ее ни под каким видом. Похоже, это Терциана позвала их.

— Зачем? Ведь эта девица…

— Не забывай, что когда все развернулось, она была в отъезде. Она не знает о роли Вивьен в жизни ее сына. Когда я увидел эту парочку входящими в двери столовой, выгонять их было уже поздно, — и чтобы окончательно осадить сына его светлость добавил: — Скандал нам не нужен.

— Тогда попроси кого-нибудь из слуг присмотреть за ними. Очень уж подозрительно, что эти двое оказались здесь сегодня.

— Обязательно.

Кларенс не желал этого ужина, не хотел встречи с той, которую навязал себе по глупости. Это он сам своими руками убил свое будущее, отказавшись от женщины, которую так любил. Да, да, пусть это она — Вивьен — уговорила его жениться, дабы он смог распоряжаться собственным наследством и избавиться от дядькиной опеки. Это она придумала план, что он, женившись, получит деньги, а когда избавится от жены — они смогут без помех быть вместе. Это она нашла дыру в завещании, чтобы он мог получить деньги без одобрения герцога.

Но, черт возьми, его курица-супруга поломала все, не пожелав подыхать в поместье! И это она сейчас сидела напротив! Моль, мышь серая! Да если сравнить ее и Вивьен?!.. Хотя что сравнивать?! Волосы любимой как пожар, как пламя. Да она и горяча, и словно огонь, обжигает ее любовь. А кожа белая-белая и прозрачная, аж жилки видно…

А эта унылая курица?! Волос серый, платье серое, морда темная! Да, да, морда! Не лицо. И взгляд невыразительный… Плесень!

Так он себя накручивал, а сам все смотрел и смотрел, на драгоценную женщину. Это она ради него смогла прийти сюда, ради их любви. И сегодня они встретятся, обязательно встретятся! И поговорят. Пусть у них не будет ночи любви, но будет сладкий миг!..

Кларенса даже в жар бросило, когда он представил их вдвоем. И чтобы хоть как-то погасить волнение, тот безумный жар желания в крови, он сделал большой глоток вина из бокала.

Вивьен молила всех богов, о которых только слышала. Только бы ей повезло сегодня, только бы повезло. Прибывшие послы из Стоувена передали ей записку от Германа. А тот требовал до отбытия посольства отдать одному из дипломатов искомый документ. Только вот какой документ, что в нем должно быть?! Этого она не знала.

Вот поэтому она так отчаянно молилась всем богам, при этом делая вид, что чрезвычайно довольна Хольгримом сегодня. Но на всякий случай, когда тот не видел, строила глазки Кларенсу. А то по какой еще причине, кроме как постельной (двадцать минут максимум потерять можно, дольше все равно не продлится), она сможет попасть в господские покои. И Кларенс пьет удачно много в этот вечер. Господи боже, помоги же ей, чтобы все получилось!

Произошла пятая перемена блюд, а я так и не поняла, что же именно ела. От волнений все изысканные яства казались на один вкус. Зато как никогда остро сквозь многочисленные юбки и корсет я чувствовала легчайшие прикосновения находящегося рядом Себастьяна и, казалось, кожей ощущала его мимолетный ласковый взгляд.

Но вот подали сладкое, ужин подходил к концу. Еще немного и мы все пойдем в салонные комнаты, где в одной будет играть небольшой камерный оркестр, в другой поставлены столики для игры в вист или ломбер, далее дамская комната, где словоохотливые кумушки усядутся и станут перемывать кости нынешней молодежи.

Все так и случилось. Герцог подал сигнал, кавалеры помогли дамам подняться и сопроводили до салонных комнат. Я оперлась на руку Себастьяну и двинулась рядом.

Ему удалось лишь шепнуть на ухо:

— Аннель, все будет замечательно, — и он вынужден был, усадив меня в кресло и едва заметно пожав холодную ладошку, оставить в компании дам.

Ах, как бы мне хотелось верить его словам, но предчувствия твердили об обратном.

Вивьен для отвода глаз пришлось сесть и сыграть одну партию на двоих с Хольгримом, прежде чем она смогла заняться непосредственно тем, зачем сюда явилась. Благо Хольгрима позвал граф Пенсери, и они разговорились. Вивьен тут же отложила карты в сторону, извинилась, сославшись, что желает послушать скрипичную партию, благо музыкант в камерном оркестре так чудесно играл, и удалилась.

Но она спешила не музыкой наслаждаться. Она хотела, чтобы пока никто не хватился, осмотреть господские комнаты. Выхода не было, она вынуждена была искать вслепую. Время поджимало.

Себастьян нехотя оставил Аннель, и отправился развлекать ничего не значащими сплетнями гостей. Господи, как бы он хотел остаться вместе с ней, а еще лучше увести ее куда-нибудь и спрятать от всех, чтобы никто не нашел. Чтобы больше никто не смел ее обижать, не тревожил постоянными расспросами и не мучил воспоминаниями.

Однако все это было частью государственной политики, направленной на укрепление военной и экономической мощи страны. Только вот интересы отдельных людей в ней как всегда не учитывались. Аннель за месяц столько всего успела поведать, что… похоже девушка даже сама не догадывалась, что случайными словами натолкнула светлую голову Ковали на изобретения невероятных вещей. Так что теперь целый отдельный сверх секретный инженерный корпус трудился над разработками в области волновой физики, электричества, военных новинок… А уж на скольких добровольцах они оттачивали новую военно-полевую тактику?! Прочее даже не учитывалось. Уже никто не обращал внимания, что девушка своими знаниями и рецептами разнообразила королевский стол. Что при помощи всех этих новинок они утерли нос внезапно нагрянувшему посольству из Соувена. Да если бы главному повару позволили, он бы день и ночь не вылезал из ее покоев, чтобы вызнать новый рецепт. И все бы ничего, только политические деятели не считались с желаниями девушки.