— Вам до меня не дотронуться, — с презрительным выражением на орлином лице сказал он. — Неужели вы думаете, что какие-то клинки причинят мне вред? Нет, сила моя намного больше, чем вы предполагаете. Все эти годы она росла и росла.

Каландрилл ударил мечом по насмехающемуся лицу, но не попал, его отбросило в сторону, и он поднял облако праха, что остался от Древних. Он стукнулся головой о стену, и в глазах у него помутнело.

— Дера да проклянет твою душу! — бессильно простонал он, глядя на колдуна, длинными пальцами поглаживавшего, словно любовницу, переплет «Заветной книги».

— Дера? — Варент-Рхыфамун покачал головой, злорадно посмеиваясь. — Теперь эта слабая, хнычущая богинька и притронуться ко мне не сможет. Такая же дура, как и вы! Теперь у меня есть книга, и у меня есть все. Теперь у меня в руках ключ, который освободит Фарна и вернет моего господина в его царство.

— Ты безумец! — воскликнул Каландрилл, пытаясь подняться, но колдовство Варента-Рхыфамуна придавило его к полу. — Ты ввергнешь мир в хаос!

— Я верну моего господина в его владения, — возразил колдун, — и, когда это свершится, я буду стоять по его правую руку. Эх вы, глупенькие дурачки! Как хорошо вы сыграли в мою игру! Без вашей помощи я, вероятно, никогда бы сюда не добрался и не переборол магию Денаруса и прочих.

— Камень, — сообразил Каландрилл. — Ты воспользовался камнем!

— При помощи той силы, что я почувствовал в тебе, — согласился Варент-Рхыфамун. — Да, камень — это суть моего колдовства. Сам я сюда войти не мог, но вы, вы, верные ищейки, вы донесли его досюда, а когда он оказался здесь, мне оставалось только прибегнуть к своему искусству, зная, что Стражей больше нет. — Он прижал к себе книгу, оголяя зубы в ужасной ухмылке. — А теперь я ее забираю, чтобы найти усыпальницу Фарна, а вы останетесь здесь. Прощайте, друзья.

Воздух вокруг него опять заколебался, наполняясь уже знакомым и теперь столь ненавистным запахом. Варент-Рхыфамун пропал, а с ним и «Заветная книга».

— Дера, покарай его! — простонал Каландрилл. — И меня, за мою глупость! О, Богиня, что же мы наделали?!

— Мы выпустили безумство в мир, — горько сказала Катя, с трудом поднимаясь и подбирая саблю. — Мы оказались просто пешками в его игре.

Брахт тоже встал на ноги и подобрал меч; лицо у него было угрюмым, а голубые глаза яростно блестели.

— Древние говорили, что дорога еще останется на какое-то время, — пробормотал он. — Пойдем — или будем умирать здесь?

— А зачем? — горько спросил Каландрилл, качая головой. — Он получил книгу. Ты слышал, что он намеревается сделать? Какая разница, где умирать — здесь или в мире, ввергнутом в хаос?

— «Заветная книга» ведет к усыпальнице Фарна, — сказал Брахт. — Видимо, это место не так просто отыскать. А прежде, чем пробудить Безумного бога, Рхыфамуну туда еще надо добраться.

Катя повернулась к нему, и в ее глазах заблестела надежда.

— Ты думаешь, что мы еще можем его остановить?

— Я предпочитаю умереть, пытаясь остановить его, чем гнить здесь, — ответил Брахт.

— Безнадежно! — возразил Каландрилл, поднимаясь на ноги и пряча меч в ножны.

— Он забрал с собой камень, — сказал Брахт. — А ты, Катя, говорила, что твой талисман притягивается к нему, как магнит.

— Да, — подтвердила она, — это правда.

— Тогда у нас еще есть надежда, — с яростью заявил керниец. — И нам еще предстоит драться, если только мы наберемся смелости.

Она кивнула:

— Я с тобой, Брахт.

— И я, — сказал Каландрилл, приободренный решимостью товарищей и вновь загораясь. — До конца света.

— Возможно, мы увидим его еще до того, как ему придет конец. — Брахт с надеждой улыбнулся. — Пошли!

Они махом взлетели по лестнице и, не обращая внимания на руины города, бросились за нарождающимся утром к дольмену, одиноко возвышавшемуся на лугу, и нырнули в его черный проем.

В погоне за Рхыфамуном.