«Спокойной ночи, – прочитала она. – До встречи. Ник».

Что за мужчина! Неужели он на самом деле вообразил… но тут Делла, закусив губу, напомнила себе, что она должна сдержать свое обещание относительно совместной прогулки. Как сказал Ник, Камилла чересчур современна. Видимо, он считал, что Делла, будучи немного старомодной, просто обязана восторгаться стоящими на воде palazzos[8] , мраморными статуями, многочисленными мостами, под которыми скользят черные скрипучие гондолы, управляемые венецианцами в полосатых банданах.

Она была не совсем уверена в том, что все это ей понравится, но ей не хотелось вместе с толпой экскурсантов спешить от одного места к другому, не успевая толком насладиться красотой одного из легендарных городов мира. Готовясь ко сну, Делла пыталась принять решение, и уже после того, как она выключила лампу, ее вдруг посетила беспокойная мысль: а не было ли ее поведение продиктовано ревностью? Вдруг она отказалась открыть Нику дверь только потому, что увидела его с другой женщиной?

У нее запылали щеки, и она спрятала лицо в подушки. Черт бы побрал этого человека! Он вошел в ее тщательно спланированную жизнь словно катализатор, и Делла была уверена, что его обширный жизненный опыт уже подсказал ему, почему она бросилась прочь от него, даже не пожелав ему спокойной ночи. Она закрыла глаза и приказала себе забыть его, но так сильно было обаяние этого человека, что Делла, казалось, все еще продолжала слышать его голос и видела перед собой его лицо. Только сон избавил ее от мыслей о нем.

Когда Делла проснулась на следующее утро, она тут же почувствовала, что корабль не движется, и догадалась, что они зашли в гавань Заттеры. Она откинула одеяло и подбежала к ближайшему иллюминатору, за которым открывался такой прекрасный вид, что у нее перехватило дыхание. На голубой воде гавани покачивались разрисованные лодки и черные, с высокими носами гондолы. Все это напоминало ожившую фотографию.

Делла сказала себе, что отныне она должна следовать итальянскому образу жизни и не беспокоиться ни о чем. Разве не называют Венецию городом утешений, в котором можно забыть на время свои печали?

В этот момент в дверь постучали, и она настороженно замерла, но тут в замке повернулся ключ, и жизнерадостный Ларкин внес в каюту поднос с кофе и печеньем. Он осмелился подмигнуть Делле, когда ставил поднос на стол.

– Граф меня предупредил, что вам это понадобится, мисс, так как вы собираетесь рано сойти на берег. Сегодня прекрасный день для экскурсий, ведь иногда, когда мы заходим в этот порт, над лагуной висит туман. Странное место эта Венеция, в ней всегда чувствуется что-то печальное и ностальгическое. Знаете, похожа на актрису, которая блистала раньше, а теперь разваливается на куски. Вам понравится Венеция, мисс Нив. Особенно эти чертовы гондольеры с их тенорами!

Делла улыбнулась и стянула кушак своего халата. Она старалась казаться равнодушной при упоминании о графе и даже небрежно заметила:

– Будет интересно осмотреть город в компании итальянца. Должна признаться, что я с нетерпением ожидаю момента, когда сойду на берег – или, точнее, на воду.

– Занятный образ жизни, не правда ли, мисс? – ухмыльнулся Ларкин. – Отправляться за покупками на лодке. Не знаю, что бы сказала моя женушка на все это. Ну что ж, желаю вам счастливого дня, мисс Нив.

– Спасибо, Ларкин.

После того как стюард ушел, Делла выпила кофе и съела пару печений, не отходя от иллюминатора который обрамлял зеленоватый океан и голубое небо. Это напоминает волшебство, подумала она, – то, как океан принимает необычный зеленоватый оттенок, отчего вода становится похожа на большое зеркало, в котором отражаются с необыкновенной четкостью цветные паруса рыболовных лодок и позолоченные носы гондол, выстроившихся в линию около берега. Многие гондолы были украшены затейливыми эмблемами, служившими, видимо, своеобразными талисманами против шторма.

Услышав бой часов, Делла поняла, что ей пора собираться. Она поспешила в ванную комнату и приняла душ, после чего возникла проблема, что же надеть на экскурсию. День обещал быть теплым, поэтому, проинспектировав свой гардероб, Делла остановилась на легком платье, украшенном белой петельной вышивкой, неброском на первый взгляд, но, как только она надела его, оно стало просто ослепительным. Довольная своим свежим, бодрым видом, Делла убрала волосы в шиньон и закрепила их жадеитовой заколкой. Затем она сделала легкий макияж, сунула ноги в пикейные теннисные туфли, переложила содержимое вчерашней сумочки в пикейный кошелек, сбрызнула себя духами с ландышевым ароматом и только тогда почувствовала себя готовой к любым приключениям.

Натягивая серебристо-розовые перчатки, которые гармонировали по цвету с ее туфлями и сумкой, Делла бросила долгий, задумчивый взгляд на свою левую руку.

В самом начале она сняла кольцо в знак протеста против строгих, но нежных уз, которые наложил на нее Марш. Но сейчас инстинкт предупреждал ее, что ее поведение становится опасным, и она уже было решила забрать кольцо у эконома, как вдруг раздался стук в дверь. По тому, как напряглись ее нервы, Делла сразу поняла, кто пришел за ней.

Стараясь казаться спокойной, она прошла к двери и открыла ее.

– Buon giorno, – сказал Ник, окинув ее взглядом. – Bene[9] , я вижу, что вы совершенно готовы и ждете меня!

– Доброе утро, синьор, – ответила Делла, не отводя глаз от его лица. – Я не хотела заставлять вас ждать, ведь я знаю, как нетерпеливы становятся мужчины, когда женщины слишком мешкают со своим туалетом. Наверное, позже станет совсем жарко, так что, надеюсь, я оделась разумно?

Его взгляд быстро скользнул по ее платью, опустился к длинным стройным ногам и вновь поднялся к светлым волосам, голубовато-зеленым глазам и мягко очерченным губам.

– Слово «разумно» здесь неуместно, – промолвил он с легкой улыбкой.

– Выходит, я не должна была так одеваться для экскурсии по Венеции? – Как и всегда, она не смогла понять его улыбку и то, что скрывается за ней. – Если вас не затруднит подождать, то я быстро переоденусь…