Не всякая фрейлина могла безнаказанно швыряться башмаками в наследника престола Российской империи!
В течение целых пятнадцати лет Екатерина Нелидова оказывала огромное благотворное влияние на Павла и, по отзывам современников, даже «умела править и умом его, и темпераментом». Она считала, что Бог определил ей быть ангелом-хранителем Павла.
В начале 1790-х годов для Павла Петровича наступили тяжелые времена. Екатерина II, окончательно разочаровавшись в сыне, стала думать о передаче власти своему внуку Александру в обход Павла. С самого рождения воспитание старших сыновей Павла – Александра и Константина – шло под присмотром императрицы; родители от участия в нем были отстранены. Государыня, чувствуя приближение своей кончины, даже стала готовить документы на этот счет. Павел с женой в это время проживал и в Гатчине; там же обреталась и Нелидова. Павел каждую минуту ожидал опалы, ссылки, а может быть, и тюремного заключения. В такой ситуации ему, как воздух, требовалась поддержка своего «ангела-хранителя». Однако усиливавшееся влияние фаворитки вызвало противодействие со стороны Марии Федоровны. Окружение Павла раскололось на две группировки – сторонников Нелидовой и жены Павла. Победила партия Нелидовой. Обращения Марии Федоровны к императрице не помогали. Павел стал избегать общения с женой и все время проводил в обществе своей подружки. Но сама Нелидова была благородной женщиной. Постоянные разлады в семье наследника, истерики Марии Федоровны вынудили ее сложить с себя полномочия фрейлины и в 1793 году вернуться в Смольный. Павел тяжко переживал по этому поводу и упросил мать разрешить бывать Катеньке у него. Сначала так и было, но потом Нелидова узнала, что Павел увлекся фрейлиной Беригиной, потом Алымовой, и перестала навещать его. Как видно, характера Нелидовой было не занимать!
Екатерина II умерла в ноябре 1796 года. Документы, отстранявшие Павла от престола, были уничтожены. Однако остались другие документы, из которых Павел узнал, что его жена, Мария Федоровна, вступила в сговор со свекровью и тоже хотела, чтобы царствовал Александр, а она была бы при нем регентшей. Такого предательства Павел простить не мог. Скандал получился грандиознейший! Впрочем, нужно было соблюдать приличия, и Мария Федоровна осталась при дворе. Времена, когда неверных жен постригали в монастырь, канули в Лету.
И еще одним Павел был недоволен. Он с 1780-х годов жил в Гатчине, занимаясь своими военными делами, a Maрия Федоровна – в Павловске, где украшала дворец и занималась дочерьми. Считается, что супружеские отношения у них прекратились в 1788 году после тяжелых родов, когда появилась на свет дочь Екатерина – очаровательная курносенькая малютка. От кого же тогда рожала младших детей Мария Федоровна? Например, в 1792 году – дочь Ольгу? Судя по тому, в какой ярости находился Павел, ребенок был не от него. Он совершенно ясно приказал своей свите: «Уважение к Нелидовой, презрение к великой княгине». Известно письмо Павла, датированное 1800 годом, своему другу Ф. Растопчину: «Дражайший Федор Васильевич!.. Сегодня для меня священный день памяти в бозе почившей цесаревны Натальи Алексеевны, чей светлый образ никогда не изгладится из моей памяти до моего смертного часа. Вам, как одному из немногих, которым я абсолютно доверяю, с горечью признаюсь, что официальное отношение ко мне цесаревича Александра угнетает. Не внушили ли ему пошлую басню о происхождении его отца мои многочисленные враги? Тем более грустно, что Александр, Константин и Александра мои кровные дети. Прочие же?.. Бог весть!.. Мудрено, покончив с женщиной все общее в жизни, иметь от нее детей. В горячности моей я начертал манифест „О признании сына моего Николая“ незаконным, но Безбородко умолил меня не оглашать его. Но все же Николая я мыслю отправить в Вюртемберг, к „дядям“ с глаз моих: гофкурьерский ублюдок не должен быть в роли российского великого князя – завидная судьба! Безбородко и Обольянинов правы: ничто нельзя изменить в тайной жизни царей, раз так предположил Всевышний. Дражайший граф, письмо это должно остаться между нами. Натура требует исповеди, и от этого становится легче жить и царствовать. Пребываю к Вам благосклонный Павел». Поясним – А. А. Безбородко тогда был канцлером Российской империи, а П. X. Обольянинов – генерал-прокурором. Эти люди давали Павлу умные советы. А в том, что Павел I решил «поплакаться в жилетку» своему старинному другу, нет ничего удивительного: он был живым человеком, и ничто человеческое ему не было чуждо. Из этого письма видно, как он переживал измену жены. И это в то время, когда она афишировала свое целомудренное поведение и объявляла себя чуть не святой в этом отношении.
Причиной, которая могла бы подтолкнуть Марию Федоровну к измене мужу, должно быть, являлась фаворитка Нелидова. Но Павел говорил, что его с Нелидовой связывают чисто платонические отношения, и требовал от жены монашеского образа жизни. Она выдержала три года, а потом завела себе любовника. Некоторые историки утверждают, что мысль изменить Павлу ей подала сама Екатерина II во время известной сцены у зеркала, когда Мария Федоровна пришла жаловаться не неверность мужа. Якобы императрица уже тогда подумывала передать власть внуку Александру в обход Павла – чем хуже для великого князя, тем лучше для Екатерины. По-моему, это чушь – чтобы мать специально подговаривала невестку изменять мужу? Ни за что не поверю! Какой бы ни была Екатерина II, но все же она была матерью, а мать сыну зла не пожелает! Это сама Мария Федоровна позволила себе измену и распутство, не без отрицательного воздействия Нелидовой, конечно. Мы просто живем в другое время, а тогда, в XVIII веке, среди королей, императоров и знати вообще было принято заводить себе любовников и любовниц (муж себе, а жена себе), и никто в этом большой беды не видел. Нарвы были такие, «гламурный» век, понимаешь! Некоторые мужья мирились с любовниками жен, а некоторые – нет. Павел, как видно, был из числа последних. Он считал себя благородным рыцарем «без страха и упрека», чисто платонически любящим свою прекрасную Дульсинею (Нелидову), а жену – изменницей, которая рожала детей от придворных. Заметим, что Нелидова никогда не была в «интересном положении», тогда как императрица была постоянно беременной. Восприятия у супругов были разные – Павел пребывал в романтических мечтаниях, соблюдал свой кодекс чести, а Мария Федоровна желала чисто плотской любви. Она прежде всего была женщиной. Молодой (ей было тогда чуть за сорок) и привлекательной. Вот только не надо ей было трубить на всех углах о своей невинности, притворяясь тихой овечкой.
Сначала ее любовником был статс-секретарь Сергей Муханов. Он был моложе Марии Федоровны на три года и всегда, так сказать, у нее под рукой. Достоверно известно, что она родила от него дочь Ольгу в 1792 году. Девочка через три года умерла. Потом Мария Федоровна сменила Муханова на 23-летнего красавца гофкурьера Данилу Бабкина. От него она родила в 1795 году дочь Анну, а в 1796 году – сына Николая, которые были похожи на Бабкина как две капли воды. Это его Павел называл «гофкурьерским ублюдком», а – поди ж ты! – он стал императором Николаем I, который и продолжил династию Романовых.
Итак, Екатерина II умерла. Великий князь Павел Петрович стал императором Павлом I. Из 42 лет, прожитых им, 34 года он ждал этого момента. Ждал и боялся. Теперь бояться было нечего, и он стал править по своему разумению. Лучшим устройством государственного механизма он считал армию, и Россия превратилась в кордегардию. Мы не станем рассуждать, справедливым ли государем он был, правильные ли решения принимал – это не входит в наши планы. Отметим только, что он никого не казнил, а видно, зря – его убили. В нашей книге речь о любви, а не о государевой деятельности. Вспомним: характерной чертой Павла была рыцарственность. У него были высоко развиты понятия о чести, долге, достоинстве и великодушии, до предела обострено чувство справедливости. Его попытки насильно вложить в общество доброту и милосердие выдают в нем любимого им Дон Кихота. Наполеон так и назвал Павла – «русский Дон Кихот»! Однако средневековое рыцарское сознание Павла не соответствовало тому времени, в котором он жил. Герцен высказался проще: «Павел I являл собой отвратительное и смехотворное зрелище коронованного Дон Кихота». В чем и была его беда. Еще он по-прежнему торопился жить. Всякое промедление в выполнении приказаний вызывало в нем гнев. Изнеженное гвардейское офицерство ненавидело Павла, но простой народ любил его.
