– Это верно, – тихо ответил он. И пристально посмотрел на меня. – Белла, я никогда не посмотрю ни на кого другого. Только на тебя. Даже когда я закрываю глаза и пытаюсь представить себе что-то еще, то вижу только тебя. Спроси у Квила и Эмбри. Их это сводит с ума.

Я опустила взгляд.

Мы остановились. Тишину нарушал лишь грохот прибоя, в котором терялся шелест дождя.

– Наверное, мне лучше вернуться домой, – прошептала я.

– Нет! – воскликнул он, удивленный таким выводом.

Я посмотрела на Джейка: в его глазах теперь горела тревога.

– Ведь у тебя же есть целый день! Кровопийца еще не вернулся.

Я бросила на него свирепый взгляд.

– Я никого не хотел обидеть, – быстро добавил Джейкоб.

– Да, у меня есть целый день, но Джейк…

Он поднял руки.

– Прости, – извинился он. – Я больше не буду. Я буду просто Джейком.

Я вздохнула.

– Но если ты при этом думаешь…

– Не волнуйся за меня. – Он натянуто улыбнулся. – Я знаю, что делаю. Скажи мне, если я тебя огорчаю.

– Не знаю…

– Ну же, Белла! Давай пойдем домой и возьмем мотоциклы. На них надо кататься, чтобы они не ржавели.

– Боюсь, что мне нельзя.

– А кто запрещает? Чарли? Или крово… или он?

– Оба.

Джейкоб усмехнулся – моей любимой улыбкой, и внезапно стал тем самым Джейком, по которому я больше всего скучала: теплым и сияющим.

Я не удержалась от ответной улыбки.

Дождь превратился в мелкую морось.

– Я никому не скажу, – пообещал Джейкоб.

– Не считая всех твоих друзей.

Он помотал головой и с серьезным видом поднял правую руку, как для присяги:

– Обещаю не думать об этом.

Я засмеялась.

– Если я расшибусь, совру, что поскользнулась.

– Как скажешь.

Мы гоняли на мотоциклах по проселкам вокруг Ла-Пуш, пока дороги не раскисли от дождя и пока Джейкоб не заявил, что упадет в обморок, если не перекусит. Когда мы вернулись в дом, Билли дружелюбно поздоровался со мной, словно в моем внезапном появлении не было ничего удивительного. Мы умяли приготовленные Джейком бутерброды и пошли в гараж, где я помогла чистить мотоциклы. В гараже я не бывала много месяцев – с того времени, как вернулся Эдвард, – но чувствовала себя так, будто ушла оттуда только вчера.

– Здорово! – заметила я, когда Джейкоб вытащил из пакета две банки теплой «колы». – Я скучала по гаражу.

Джейкоб улыбнулся, обводя взглядом листы пластика, скрепленные над нашими головами.

– Немудрено! Здесь ты можешь испытать все великолепие Тадж-Махала, и при этом не надо тащиться в Индию.

– За Тадж-Махал в штате Вашингтон! – Я подняла свою банку.

Джейкоб поднял свою, и мы чокнулись.

– А помнишь прошлый день Святого Валентина? – спросил он. – По-моему, именно тогда ты была здесь в последний раз. А потом… началось черт знает что.

Я засмеялась.

– Конечно, помню! Я заплатила пожизненным рабством за коробку шоколадных сердечек! Такое не забывается.

Джейкоб тоже засмеялся.

– Вот именно! Рабством. Придется мне придумать для тебя что-нибудь этакое. – Он вздохнул. – Кажется, это было вечность назад. В другой жизни. Более счастливой.

С этим я не могла согласиться. Для меня счастливой жизнь стала сейчас. И все же странно, что в моем мрачном прошлом оказалось столько всего, по чему я скучаю. Я не сводила глаз с темного леса за дверью. Дождь припустил сильнее, но в маленьком гараже было тепло: от Джейкоба шел жар, как от печки.

Его пальцы погладили мою руку.

– Все так изменилось.

– Да уж. – Я похлопала по заднему колесу своего мотоцикла. – Когда-то Чарли неплохо ко мне относился. Надеюсь, Билли не проговорится про сегодняшнее. – Я закусила губу.

– Никогда. В отличие от Чарли он не обращает внимания на такие мелочи. Кстати, я ведь так и не извинился за эту глупость с мотоциклами. Прости, пожалуйста, что я заложил тебя Чарли. Лучше бы я этого не делал.

– Уж это точно!

– Честное слово, мне очень жаль.

Джейкоб с надеждой посмотрел на меня; его мокрые черные волосы спутались и торчали во все стороны.

– Да ладно. Прощаю.

– Спасибо, Белла!

Мы, улыбаясь, посмотрели друг на друга, и вдруг лицо Джейка потемнело.

– Знаешь, в тот день, когда я привез тебе мотоцикл… я хотел кое-что спросить, – медленно сказал он. – И в то же время… не хотел.

Я замерла – это реакция на стресс, которой я научилась у Эдварда.

– Ты сказала это просто из вредности, потому что злилась на меня, или действительно так думаешь? – прошептал он.

– Что именно? – прошептала я в ответ, хотя и поняла, что он имел в виду.

Джейк нахмурился.

– Сама знаешь. Когда ты сказала, что это не мое дело, если он… если он тебя укусит. – От последних слов лицо Джейкоба скривилось.

– Джейк… – Горло перехватило, и я замолчала.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул:

– Ты сказала это всерьез?

Джейкоб едва заметно дрожал, не открывая глаз.

– Да, – прошептала я.

Он медленно и глубоко вдохнул:

– Именно так я и подумал.

Я уставилась на него в ожидании, когда он откроет глаза.

– А ты знаешь, что это будет означать? – внезапно спросил он. – Ведь ты понимаешь, правда? Понимаешь, что случится, если они нарушат договор?

– Мы сначала уедем, – тихо сказала я.

Глаза Джейкоба широко распахнулись – темные от боли и гнева.

– Белла, договор не имеет географических границ. Наши прапрадеды согласились на перемирие по одной-единственной причине – Каллены поклялись, что они не такие, как все вампиры, и людям не угрожают. Пообещали, что больше никого никогда не убьют и не превратят в вампира. А если они нарушат свое слово, то договор теряет силу, и они ничем не отличаются от других вампиров. Как только это будет установлено наверняка, то когда мы их найдем…

– Джейк, но разве вы сами уже не нарушили договор? – прервала я его, цепляясь за соломинку. – Разве в договоре не сказано, что вы не станете рассказывать людям о вампирах? А ты мне рассказал! Значит, договор в любом случае недействителен!

Джейкобу это напоминание не понравилось. Боль в его глазах сменилась враждебностью.

– Да, я нарушил договор – до того, как поверил в его реальность. И я уверен, что они об этом знают. – Он хмуро уставился на мой лоб, избегая моего пристыженного взгляда. – Только это ни в коем случае не дает им права тоже нарушить договор. Никаких «нарушение за нарушение» быть не может. Если им не нравится то, что я сделал, то у них есть лишь один выход – точно такой же, какой будет у нас, когда они нарушат договор: атаковать. Начать войну.

Из уст Джейка это прозвучало как неизбежность. Я вздрогнула.

– Джейк, но ведь есть и другие варианты.

Он скрипнул зубами.

– Других вариантов нет.

После такого заявления наступила тишина, но мне казалось, что вокруг все грохотало.

– Джейкоб, неужели ты меня никогда не простишь? – прошептала я.

И тут же пожалела о своих словах: мне не хотелось услышать его ответ.

– Ты больше уже не будешь Беллой, – сказал он. – Моего друга не станет. Прощать будет некого.

– Значит, не простишь, – прошептала я.

Долгое мгновение мы смотрели друг на друга.

– Джейк, значит, мы больше не увидимся?

Он заморгал, и возбуждение на его лице сменилось удивлением.

– Почему? У нас еще есть несколько лет. Разве мы не можем быть друзьями, пока есть время?

– Несколько лет? Какое там! – Я покачала головой и невесело засмеялась. – Скорее уж, несколько недель.

Такой реакции я не ожидала.

Джейкоб внезапно вскочил на ноги, и банка в его руке звонко лопнула. Кола брызнула на все вокруг, включая меня – словно из шланга полили.

– Джейк! – укоризненно вскрикнула я и замолчала, увидев, как он всем телом дрожит от ярости.

Джейкоб уставился на меня диким взглядом, из его груди вырвалось рычание.

Я боялась пошевелиться.

Джейка продолжало трясти – все сильнее и сильнее. Очертания его тела стали расплываться…