– Центурион был при оружии? И с вигилами?

– Да нет… – замотал головой мальчишка. – В плаще каком-то.

– А как выглядел?

– Да никак.

– То есть как это – никак? Лицо какое?

– Нос сломанный. И губы такие – разбитые и толстые. Как у кулачного бойца. И сам такой толстый… – обозначил руками размеры центуриона Харин. – Толстый, и руки толстые, и шея…

– Врешь! – оборвал его россказни Кука. – Только что сочинил. Ты его не видел.

– Видел, но не разглядел. Да зачем мне на него глядеть? Центурион все-таки… Страшно.

Кука наклонился к самому уху мальчишки и сказал грозно, хотя и шепотом:

– Префект вигилов Титиний Капитон никого не присылал по этому делу в библиотеку. Ты видел сообщника убийцы.

Мальчишка испуганно ойкнул, прикрыл ладошкой рот в испуге и отпрянул.

– Так что хватит вранья, говори всё подробно, чтобы я поймал этого типа как можно быстрее. Или он тебя убьет так же, как убил Паука.

– Я его правда не рассмотрел… разве что – смуглый он, темный такой. И в плечах широкий. А роста большого.

– Черный?

– Нет, не нумидиец… посветлее. А больше ничего не заметил. Да… волосы курчавые. Он когда уходил, я ему вслед глянул. И уши увидел. На колбаски похожие. Я у боксеров [33] такие видел.

Кука бросил мальчишке в этот раз медный асс и уже хотел покинуть библиотеку. Но тут его осенило:

– А ты не знаешь, что за господин по имени назвал матрону? Ведь и она что-то сказала ему в ответ. Так ведь? Ну-ка, вспомни.

– А еще денарий дашь?

– Асс получишь. Или по уху. Выбирай.

Харин наморщил лоб:

– Она назвала его… назвала… Декстр. Точно – Марк Афраний Декстр.

Кука охнул.

– Он загорелый, а глаза как будто белые? – спросил почему-то шепотом.

– Точно. Волосы как солома. Но уже кое-где с сединою.

«Декстр. Бывший центурион фрументариев сунул нос в это дело – тут я готов поставить не серебряный денарий, а золотой аурей – он знает намного больше нашего. Это ясно. Вот бы понять, на чьей он стороне – Адриана или…»

Кука не стал заканчивать мысль. Надо не рассуждать, а скорее возвращаться и обо всем рассказать Приску.

Проходя по площади, Кука свернул к тому месту, где накануне лежало тело убийцы Паука. Место определил безошибочно: мальчишка раб из библиотеки, тот, что постарше, показывал зевакам на плиты и, размахивая руками, описывал происшествие. В двух или трех местах прожилки между белыми плитами так и остались бурыми. Кука послушал рассказ вместе с другими. Но без толку. В мифах о подвигах Геркулеса и то было больше правды.

– Дело принимает не самый худший оборот, – добавил Кука, передав Приску рассказ мальчишки.

Он так спешил, что даже запыхался. Сведения, собранные в библиотеке, буквально жгли. Приск сам только что вернулся домой – он договаривался об аренде повозки для жены. В доме царил кавардак – слуги укладывали вещи, Кориолла делала распоряжения – кто остается, кто едет с нею, что брать, что оставить. Своей порции инструкций дожидался управляющий мозаичной мастерской и раздавал рабам оплеухи – просто так, от нечего делать. Один Фламма валялся на складной кровати в библиотеке и раздумывал над тем, как притащить сюда настоящее ложе. Он предполагал, что пропустит «по ранению» дней пять-шесть, не меньше, и рассчитывал провести это время с комфортом – жизнь в столице развращает даже стоиков, к каковым причислял себя бывший легионер, а ныне библиотекарь.

Но сейчас было не до чтения свитков – друзья совещались в библиотеке, которая в доме считалась самой безопасной комнатой на предмет подслушивания. Кориолла, разумеется, не осталась в стороне, бросила собирать одежду и явилась на совет. Ее это дом, в конце концов, или нет?!

– Если в библиотеку приходила Элия, жена Луция Цезония, то она наверняка пыталась добыть завещание ради Адриана, – шептал Кука. – Ее сынишка Луций – копия нашего патрона. Полагаю, со временем бездетный Адриан его усыновит, и сейчас мамаша старается ради красивого будущего своего сыночка.

– Откуда ты знаешь? – изумился Фламма. – Ну – я имею в виду про отцовство?

– Друг мой, я несу караул во дворце, – с пафосом объявил Кука, – мне ли не быть в курсе самых свежих сплетен. Хотя эта сплетня уже застарела – пареньку лет одиннадцать. Так что пора беспокоиться о будущем чада.

– Если ты прав, то завещание из храма Весты похитила партия Адриана. И Великая дева на его стороне, – сделал Приск нехитрое умозаключение.

– Тогда что значит вся эта интрига?

Друзья уставились на Приска, ожидая разъяснений. Как всегда.

– Ну… полагаю… Великая дева присутствовала при составлении завещания, – начал издалека Приск, потихоньку соединяя факты друг с другом. – Траян собирается на войну – самое время назвать наследника. Так Великая дева узнает, что Адриан отстранен… Она пишет письмо Элии… Потом приносит свиток в библиотеку, спрятав меж другими… Элия нанимает поддельщика завещаний. Когда дело будет сделано, подправленный пергамент вложат в настоящий футляр и вернут на место. Изменить завещание в храме Весты невозможно… Говорят, там все друг за другом следят. Я вообще не исключаю, что подделкой должен был заняться Паук. Он ведь старая лиса – наверняка во многом был искусен. А то, что в библиотеке кто-то подчищает свиток или, допустим, переписывает, – никого не насторожит. Дня через три весталка снова прибывает в библиотеку и забирает пергамент… Так всё примерно могло бы выглядеть.

– Нет, Паук с таким пергаментом не справится. Тут только Посидоний сгодится, – с важным видом произнес Кука.

– Что за Посидоний? – заинтересовалась Кориолла.

– Не знаешь! Твое счастье. Это лучший поддельщик завещаний в Риме, – объявил Кука. – Только он умеет выскоблить пергамент и вписать новые имена так, что ни один даже самый острый глаз не заметит подделки.

– Об этом ты тоже узнал во дворце? – спросил Приск. И сам же ответил: – Разумеется.

– Из разговора парочки очень громкоголосых сенаторов, – уточнил Кука. – Эти дурни почему-то считают, что у преторианцев, как у рабов, напрочь отсутствуют уши.

– Погоди! – Фламма аж подпрыгнул. – А вдруг пергамент уже поддельный? Вдруг там имя исправлено?

Друзья переглянулись и кинулись открывать сундук. Достали злополучный футляр. Долго рассматривали текст. Следов подчистки ни Фламма, ни Приск не обнаружили. Фламма даже потер имя наследника пальцем – но шероховатости не ощутил. Однако, кто знает – может быть, текст переписали заново?

– Нет, думаю, завещание подлинное… – не слишком уверенно заметил Приск.

– Ладно вам… Чего тревожиться? Ситуация не самая бедовая, – ухмыльнулся Кука. – У нас куча союзников. Великая дева на нашей стороне. Раз пергамент попал к нам – нам о нем и заботиться.

– Но кто-то еще знает о похищенном завещании… И наверняка пронюхал, что свиток хотели стащить ради Адриана, – напомнил Фламма.

– Судя по россказням мальчишек, разнюхивать в библиотеку приходил какой-то смуглолицый тип. Так, во всяком случае, сказал Харин, – ответил Кука.

– Может быть, он сказал «смуглолицый», потому что глядел на тебя? – предположил Приск.

– Пожалуй… – согласился Кука. – Парень явно не хотел говорить, кто же вынюхивал прежде нас. Проговорился в первый момент ненароком и потом старательно замазывал свою вину.

– То есть мы по-прежнему не знаем, кто пытался завладеть завещанием, – уточнил Гай.

– Я одного не понимаю, – покачала головой Кориолла, – зачем подделывать пергамент сейчас, если через пару месяцев император с приближенными покинет Рим, и провернуть аферу с завещанием будет гораздо проще.

– Возможно, тот, кто все это затеял, сам вот-вот покинет столицу вместе с императором, – задумчиво произнес Приск. – Я даже не исключаю, что за всем этим стоит жена Траяна Плотина – она всегда благоволила к Адриану.

– Плотина непременно отправится вместе с императором на Восток. И Плотина, и племянница Траяна Матидия. Вот только сестра императора Марциана никуда не поедет, потому как очень плоха, говорят, не доживет до весны, бедняжка, – похоже, Куке доставляло удовольствие само произнесение столь громких имен – император, его супруга, сестра, племянница… Кука и сам, похоже, чувствовал причастность к столь блестящему кругу.