Визжащие бесы, до двух извилин которых вдруг дошло, что оказались они точно между наковальней непоколебимого строя закованных в сталь демонов и молотом всесметающего вала безумных тварей, выползших из мрачных глубин Подземья, бросились в рассыпную, больше мешая друг другу, нежели спасаясь от неминуемой расправы.
Сильвар, благодаря адскому жеребцу возвышающийся над рядами своих бойцов, разразился снопом Огненным Стрел, превративших нескольких крыс из передних рядов толпы в обугленные и скрюченные тушки. Но остальные, разрывая все устоявшиеся шаблоны на тему крысолюдской смелости и дисциплины, чхать хотели на потери и корчащиеся в жуткой агонии тела сородичей, источающих удушливый смрад гари и паленой шерсти.
Сшибка.
Визжащие бесы просто исчезают под крысиными телами.
Серый вал с бешеным писком накатывает на ряды разорителей, но тут же разбивается об зазубренные лезвия вороненных двуручников, с легкостью рассекающих плоть, кости и жалкие подобия доспехов.
Волна отходит назад, но лишь для того, чтобы хлынуть в брешь, оставленную тушей двухголового вождя. Сбитые с ног разорители моментально облепливаются десятками крысолюдов, норовящих ткнуть ржавым и несомненно отравленным куском стали в сочленения доспехов.
Одной одноглазой крысе даже повезло в этом начинании. Воткнув выщербленный кривой кинжал в смотровую щель рогатого шлема, размазав глазное яблоко белесой слизью по чешуйчатой морде, пробив дно глазницы и дойдя до мозга демона, он разразился восторженным писком от осознания победы и поднятия нескольких уровней. Впрочем, радовался крысолюд не долго, ибо Огненная Стрела Сильвара вошла ему точно в шею, практически оторвав голову. Все еще судорожно подергивающая лапами тушка прямоходящей крысы завалилась на рвущих мертвое тело сородичей, мотая висящей на лоскуте кожи и мяса головой.
Двухголовая тварь, вломившаяся в казавшиеся до этого неприступными построения разорителей, воздела к небу свое чудовищное оружие, в глазницах которого вспыхнул зловещий зеленоватый огонь, испускающий во все стороны всполохи нечестивой магии крысолюдов, тут же начавшей вгрызаться в тела всех близлежащих существ.
Крысиный визг перешел на уровень ультразвука.
Объятая лоскутами визжащего пламени, во всполохах которого мерещились перекошенные в агонии крысиные морды, палица резко упала вниз, превращая череп ближайшего разорителя в кровавую кашу из ошметков мозгов и осколков костей, лезущую из всех щелей смятого в гармошку шлема.
Сородичи павшего, с утробным ревом, попытались превратить обнаглевшую ошибку эволюции в мелко покрошенный гуляш, но закаленные силами Огня и Хаоса, к их удивлению, лишь бессильно высекали из бурой чешуи чудовища снопы искр.
Сильвар швырнул в тварь Копье Огня, мощнейшее заклинание в своем арсенале, которое должно было обратить порождение безумного гения крысиных химерологов в горку пепла, но… столб ревущего пламени обтек мощную фигуру монстра, точно вода, превращая в ничто других крысолюдов, позади него.
Невозможно…
— Вперед! — заорал Сладострастный, осыпая вожака крыс градом Огненных Стрел.
Единый рывок строя тяжелобронированных демонов, буквально втоптавший первые ряды крысиного воинства в землю, но споткнувшийся об двухголового монстра, орудующего колдовской дубиной.
Череп огра, злобно ухмыляющийся всему и вся, с каждой секундой терял привычные очертания представителя ударной пехоты орочьих орд, превращаясь в нечто до этого невиданное и противоестественное привычной эволюционной цепочке, как этого мира, так и Инферно. Нечестивый союз дитя ВсехЗахаваю и тлетворной силы иного мира, исторгающий из себя богопротивные эманации неподвластных разумам простых смертных сил, изменяющим по образу и подобию своему все, чему не посчастливилось оказаться рядом с источником скверны.
Ближайшие к двухголовому вожаку крысолюды начинали трястись в чем-то среднем между оргазмом и агонией от омерзительнейшей череды изменений, коими награждали их нечестивые силы. Шерсть исчезала, сменяясь чешуей и костяными наростами, вытянутые крысиные морды приобретали чудовищно исковерканные человеческие черты, что сопровождалось ручьями крови, хлынувшими из глаз и ушей, из сутулых спин с треском рвущейся плоти вылезли так до конца и не сформировавшиеся нетопыриные крылья.
Несколько секунд, и подле двухголового уже стоит с полдесятка отвратительнейших отродий, унаследовавших в себе все худшие черты демонов и крысолюдов.
Сладострастный нашарил на поясе пузырьки с зельями.
Мутант, чье тело и разум так же подверглись жуткой трансформации, что выразилось в новых пластах чешуи и начавшими неторопливо вырастать из боков зачатками второй пары лап, продолжил сеять вокруг себя смерть, не обращая ни малейшего внимания на то чью плоть рвет его палица — врага или союзника. Искривленные костяные шипы и рога, возникшие на черепе огра, с одинаковой легкостью сминали доспехи разорителей и сдирали плоть с костей крысолюдов. По всей видимости, артефакт, коим он орудовал, обладал некими зачатками разума и возможностью подавлять волю своего хозяина. Даже со своего места Сильвар видел, как когтистые пальцы монстра буквально вросли в рукоять палицы. И чудовищный артефакт не собирался останавливаться на этом, исторгая из себя непонятные жгуты, отдаленно напоминающие щупальца спрута, забирающиеся под кожу двухголового, после чего начинающие вгрызаться в его плоть и кости, дабы слиться вместе с ними в единое целое.
Непослушными пальцами инкуб выдрал пробки из разноцветных пузырьков.
Проклятый артефакт, полностью поработивший своего носителя… Сладострастный слишком много слышал о том, что происходит со всеми живыми и неживыми, которым не посчастливилось оказаться в радиусе нескольких дневных переходов от подобного союза.
Особо безбашенный разоритель, в облике которого уже начали проступать черты будущего Гвардейца Инферно, с безумным ревом вломился в ряды полудемонов-полукрыс, втаптывая особо неудачливых стальными сапогами в грязь. Отчаянный рывок и иссеченное в десятках битв лезвие двуручного меча с чавкающим хлюпаньем снизу-вверх входит точно в незащищенное чешуей брюхо монстра.
Кусок остро заточенной стали с легкостью проходит через ворс свалявшейся шерсти и толстую шкуру, вспарывая внутренности, после чего выглядывает из сутулой спины твари, застряв в ребрах и позвоночнике.
Демон дернул мечом, пытаясь вырвать его из туши, но лишь расширяя рану, из которой тут же толчками забила черная слизь вперемешку с содержимым вскрытого желудка.
Четыре налитых кровью глаза скрестились на безумном демоне, и в зрачках мутанта отражались последние мгновения жизни демона.
Еще один рывок, но зазубренное лезвие накрепко засело в костях твари, что лишало разорителя его главного оружия.
Левая лапа монстра, не занятая чудовищным артефактом, с влажным хрустом вошла в грудную клетку демона, превращая кости и внутренние органы в окровавленный фарш с вкраплениями раскрошенных костей.
Сладострастный, не чувствуя вкуса зелий, влил все содержимое пузырьков себе в глотку.
Крысолюд оторвал разорителя от земли, воздевая свой еще трепыхающийся трофей к ясному безоблачному небу. И вновь над полем битвы раздался оглушающий вой, из которого можно было понять лишь два слова — "Рогатая Крыса".
Инкуб спустил свою магию, усиленную зельями, с поводка, буквально топя клочок земли в Огне и Хаосе.
Крысодемоны со своими собратьями стандартного образца просто исчезли.
Земля, по которой растекся металл расплавленных доспехов, спеклась до состояния камня.
В этом безумии резвящихся языков пламени и корчащихся душ грешников чисто физически невозможно было выжить.
Туша мутанта, теперь украшенная полыхающей шерстью, оплавленной чешуей и вытекшими из глазниц глазами, тяжело завалилась на бок, не выпуская из лап полуразумный артефакт. Зеленоватое сияние, до этого окутывающее чудовищную палицу и конечность крысолюда, стремительно гасло.
— Добейте, — отрывисто бросил Сильвар, стараясь унять дрожь в голосе.
