После смерти отца, какое-то время было затишье. Я вступал в наследство. Осваивался в качестве так сказать 'олигарха', хотя уже был в курсе многих нюансов функционирования компании. Так как отец стал меня вводить в дела компании, когда я еще учился в институте. Через год начались проблемы, сначала с поставщиками и партнерами. Потом была попытка рейдерского захвата, но мы с братом отбились. Несколько раз судились с разными компаниями и организациями. Да и сейчас судебные тяжбы продолжались. Два раза на меня были совершены покушения. Но я легко отделался. Но проблемы стали нарастать как снежный ком. Я понимал, что комбинат хотят отжать. Был бы жив отец, он бы решил проблему. Увы, но я был не он.
Несколько раз мне предлагали продать акции комбината. И предложения эти происходили от гражданина Упашева Виктора Григорьевича. Был такой тип. В уголовном мире был известен под кличкой 'Упырь' В 90-х поднялся на криминале. Сейчас официально считался уважаемым бизнесменом, которому принадлежало несколько серьезных фирм и компаний. Но со слов Славки 'Упырь' продолжал стоять за нелегальным оборотом оружия, проституцией, игорным бизнесом нашего региона. Однако закрыть его за решетку у правоохранителей пока что возможностей не было ибо доказать его причастность к криминалу не удавалось.
Вражда с ним, причем личная возникла после одной встречи. Он тогда нагло заявился в головной офис моей компании и предложил продать ему акции. Цену естественно давал очень низкую. Я, конечно же отказал ему. В ответ он обозвал меня щенком, который все равно отдаст все активы или сдохнет в канаве как последний бомж. Я тогда схватил его за шиворот и вытолкал вон, назвав его козлом. Сотрудники СБ блокировали тогда его телохранителей, а Славка пообещал оторвать им яйца, если они вмешаются. С тех пор 'Упырь' затаил на меня звериную ненависть. Два покушения были организованы им, в этом я не сомневался, но доказать не мог.
Вскоре началась возня по поводу якобы незаконной приватизации комбината моим отцом в 90-е годы. Тогда я понял, что меня все же готовят к сливу. И 'Упырь' здесь был далеко не главным.
В один из дней я все бросив, приехал в деревню, где решил хотя бы несколько дней побыть одному в доме моего дедушки. Теперь я благодарил покойного отца за то, что он не стал продавать дом деда, после его смерти. И куда я иногда приезжал либо один либо со Славкой и Машей.
Теперь о нашем семейном зверинце. Зверинец был знатный и все благодаря Маше. Маша с самого детства испытывала сильную тягу к животным. Маленькая она постоянно таскала домой котят, щенков, птенцов, хомяков и прочую живность. Через полгода после свадьбы с моим братом она принесла мне щенка. Сказала, что это порода гампр, разновидность кавказской овчарки, так сказать армянский ее вариант. Гампров с древности разводили на армянском нагорье. Это она так мне объяснила. Я лично ко всем этим животинам был как-то равнодушный. Но я точно знал, что кавказцы - это ну очень большие собаки, а значит и щенки у них были соответствующие. А этот был какой-то хиловатый. О чем я ей и сказал. Тем более заводить у себя подобную животину, в мои планы не входило. Но Маша сказала, что это именно гампр. Да он хилый и по идее такие щенки практически всегда погибают. Это ощенилась сука у ее хороших знакомых. Сами такие щенки стоят не мало и почти уже весь помет продан. Остался только этот, которого никто взять не пожелал, поэтому его Маше и отдали, бесплатно, вернее она сама попросила, когда узнала, что щенка хотят усыпить. Тем более у него была на первый взгляд нарушена координация движения.
Что бы не расстраивать Машу, мне пришлось взять этого доходягу. Как говорится - не было печали, купила баба порося, в данном случае - заимел себе щеня. Со щенком пришлось повозиться. Дите оно и есть дите, человеческое это или животина, причем болезное. Маша часто, почти каждый день прибегала проведать своего подшефного. Она же возила щенка к какому-то знакомому ветеринару, ставила прививки, брала рекомендации по уходу, потом полоскала мне мозги. Постепенно я и сам привязался к щенку. Маша же и назвала щенка Боней. На мой вопрос - почему такая неподходящая для большой собаки кличка, ведь больше ему подходит граф или барон, Маша ответила, что графьев и баронов у нас вырезали еще в семнадцатом, поэтому Боня в самый раз. Больше вопросов по этому поводу у меня не возникала. Боня так Боня.
К настоящему времени Боня превратился из болезного щенка в настоящее чудовище, натуральную собаку Баскервилей, как в шутку я его иногда называл. В холке он достигал чуть больше 79 сантиметров, почти восемьдесят. Вес 70 с половиной килограмм. Даже для этой породы Боня был великоват. Вообще среди собачников и знатоков такие габариты считаются пороком, но мне было на это глубоко наплевать. Меня он признавал хозяином, Машу просто обожал, хотя слушал только меня и если Маша подавала ему какую-нибудь команду, то сначала он смотрел на меня, как бы спрашивая разрешения. Со Славкой держался дружелюбно, признавая за своего, но и только.
У Славы имелась своя собака, конечно же охотничья, так как брат был заядлым охотником и рыболовом. Из Германии, где-то за полтора года, до появления у меня Бони, Слава привез щенка Веймаранера, этих собак называют еще Веймарской легавой. Псина очень красивая голубо-жемчужного цвета. Пока пес был щенком глаза у него были ярко-голубого цвета, но по мере взросления изменились на янтарный. Назвал его Слава незамысловато - Ганс, объяснив, что раз пес по национальности 'немец' и родом из Германии, то и имя, вернее кличка у него должна быть немецкой. Ганс был вообще умницей. Собака умная и хорошо понимает своего хозяина. Как охотничья, Ганс был универсален, как типичный представитель своей породы. Но главное - как и у всех собак - это воспитание. Со слов брата я понял, что самое главное - это было сломать пса в плане своеволия. Веймары обладают сильным и независимым характером. И, например если они посчитали, что преследование дичи важнее, чем команда хозяина, то они команду могут и проигнорировать. Вот с этим Славка боролся. В итоге к трем годам Ганс беспрекословно выполнял команду 'ко мне', даже если дичь была уже в зоне досягаемости. Ганс очень любил своего хозяина. Когда Славка уходил по делам, Ганс просто ложился около двери и ждал его. Мог ждать сутками. Охота была для Ганса не просто чем-то инстинктивным, это было то, что любил его хозяин. А Ганс любил все то, что любил его хозяин. В отличии от Бони, Ганс был очень подвижной собакой и это не удивительно, так как веймар был охотничьим псом, а гампр - сторожевым. Но я знал, что в случае необходимости Боня мог действовать молниеносно, несмотря на свои габариты и вес. Боня и Ганс были знакомы друг с другом и несмотря на то, что оба были кобелями, я ни разу не замечал, что бы они ссорились или скалились друг на друга.
Еще у четы Караваевых имелся кот. Причем не просто кот, а кот камышевой породы. Не помесь, а чистый камышевый кот. Приличная животина полосатого окраса с небольшими кисточками на ушах. Его принесла котенком Маша, где взяла, до сих пор неизвестно, на все вопросы отвечала, что где взяла, там больше нет. Кошак жил исключительно в загородном коттедже Караваевых, городскую квартиру не переносил на дух. В отличии от других котов, очень любил воду, не зря он был камышевым. Летом мог сутками пропадать на речке, которая недалеко протекала от загородного дома. Звали его просто - Бегемот. По аналогии с котом из известного произведения 'Мастер и Маргарита', тем более, как говорил Славка - кошак был водоплавающим. Бегемот признавал только Машу, у которой он любил лежать на коленях, разрешал только ей гладить его и чесать. Терпимо относился к Машиной бабушке, то есть не пытался ее укусить или поцарапать, когда она касалась его. Всех остальных он игнорировал. В том числе и собак.
Еще один Машин питомец - ворон по имени Кром. Его принесли Маше два года назад соседские ребятишки птенцом. Маша сумела выходить его. В итоге из птенца вырос классический ворон. Именно ворон, а не ворона. Черный как ночь, с большой головой, это так кажется из-за так называемой 'бороды'. Иногда мы со Славкой называем его просто - 'бородач'. Как и у всякого уважающего себя ворона, у Крома был большой, даже массивный и очень острый клюв. Один раз Бегемот попробовал на себе последствия удара этим клювом в черепушку, когда решил взять на слабо ворона. Однако получив удар клювом меду ушей, на какое-то время потерял ориентацию. Маша рассказывала, что испугалась, подумав, что Кром проломил Бегемоту череп. На что Славка смеялся, мол у Бегемота лобовая кость на столько толстая, что ей стены пробивать можно. После этого, между Кромом и Бегемотом установился так сказать вооруженный нейтралитет.
