— Не трогайте вы его! Нет у Арэмчи лыж.

Рассердился старший брат, отвечает матери:

— Пусть сам мастерит лыжи. Что это за человек, если на охоту ходить не будет? Не отдадим тогда ему в чум нашу Нерку. Пусть запрягает старых оленей и едет по нашему следу.

Согласилась Пайка. Верные слова говорит старший сын. Со гласился и Арэмча. Запряг он оленей и поехал по их следу, а догнать не может. Проехал день, проехал два, видит: двое старших братьев чум ставят. Подъехал Арэмча, стал помогать. Вдруг выбегает из лесу меньший брат. Лицо и голова инеем покрыты, от спины пар идёт.

— Вы чего чум ставите? Чего ленитесь охотиться? Наш отец эти угодья за одну зарю кружил! — кричал меньший.

— Устали мы. Дорога тяжёлая! — ответили братья. — Да и тебе отдохнуть надо.

Замолчал младший брат, снял лыжи, вошёл в чум. Пришло новое утро. Старший брат и говорит Арэмче:

— Теперь и ты, как мы, иди на охоту. Если меньше нашего набьёшь соболей, не отдадим тебе нашу сестру.

Призадумался Арэмча: непривычен ему охотничий промысел. «Видно, не видать мне Нёрки», — думает он.

— Смотри, не сиди у огня! Поезжай на охоту! — крикнули ему братья, встали на лыжи и пошли в урман.

Сидел, сидел Арэмча да и вспомнил про ящичек, который ему отец дал. Достал его, открыл крышку, а из него тут же пара лёгких лыж выскочила, а за ними — и лук со стрелами. Обежали лыжи вокруг Арэмчи, встали перед ним и спрашивают:

— Куда нам бежать? В какую сторону? Обрадовался Арэмча и говорит:

— Несите меня в урман, где старший брат Нёрки охотится. Только бегите впереди него.

Встал на лыжи Арэмча, насторожил лук — и помчали его лыжи! Не идёт Арэмча, а летит, только деревья мелькают. Добежали лыжи до высокого хмурого кедровника и давай вилять между деревьями. Только заметят соболий след — помчатся по нему быстрее ветра. Не успеет соболь в дупло спрятаться, а стрела Арэмчи уже догонит его.

Ещё солнце за вершины кедрачей не спряталось, а у Арэмчи уже полон лузан соболей набит.

Идёт по урману старший брат и видит впереди себя чей-то след, дивится: «Кто это посмел в наши родовые угодья прийти? Кто посмел вперёд меня урман обойти и первым соболей выстрелять?» Рассердился старший брат. Свернул в сторону, пошёл в буреломы и валежники собольи следы смотреть. Но и там следы от каких-то незнакомых лыж.

А Арэмча говорит лыжам:

— Теперь пора в чум возвращаться. Хватит нам на сегодня.

Повернули лыжи обратно.

Натопил Арэмча чум, ободрал соболей, сложил шкурки на оленью упряжку к старшему брату, а напоказ одного соболя оставил. Сам сидит, лыжи мастерит.

Вечером стали возвращаться братья с охоты. Средний и младший с хорошей добычей пришли, весёлые, смеются, а старший ввалился в чум чернее тучи осенней. Выбросил из крошней трёх соболей, говорит:

— Никогда такого не было, чтобы в лесу кто-нибудь меня обогнать мог. Всё шёл по чьему-то следу! Давайте переходить в другое место! Тут удачи не будет!

Послушали его братья. Запрягли упряжки, поехали на другое место охотиться.

Утром опять пошли на охоту. Арэмча достал ящичек, выскочили из него лыжи, спрашивают:

— Куда теперь бежать?

— Теперь несите меня впереди среднего брата.

Побежали лыжи. Арэмча опять отстрелял всех соболей засветло, приехал, натопил чум, ободрал соболей, все шкурки на нарту к среднему брату положил. Себе только одного оставил.

Пришли братья с охоты весёлые, только средний в этот раз двух соболей добыл и говорит:

— Поедемте дальше! Кто-то успел всех соболей раньше меня отстрелять.

Так же было и с младшим братом. И он просил переезжать в другое место.

Настала ночь. Не спят братья, на шкурах ворочаются, думы разные в голову лезут.

— Как придёт рассвет, — сказал старший брат Арэмче, — пойдём мы на охоту, ты вместе со мной пойдёшь!

— Пойдём, пойдём, — согласился Арэмча.

Надел он самодельные лыжи, и пошли они. Шли, шли, устал старший брат.

— Ну и бредёшь ты!—сказал он сердито. — Кто так на лыжах ходит? На лыжах надо ходить, чтобы ветер в ушах свистел.

Промолчал Арэмча. Вышли они на озеро. Большое озеро. Другого берега не видать. Остановился старший брат и говорит:

— Ты иди на ту сторону озера, Арэмча, там много соболей водится, а как набьёшь соболей полон мешок, так в эту дудочку засвисти, мы сразу и услышим тебя. .

Достал старший брат из-за пазухи длинную свистульку из черёмухового прутка и отдал Арэмче.

Взял её Арэмча и отправился на своих лыжах по озеру. Шёл, шёл, устал. Достал отцовский ящичек. Выскочили волшебные лыжи, покружились около него и спрашивают:

— Куда нести тебя, Арэмча?

— На ту сторону озера. Если есть там какое жильё — несите прямо к нему.

Понеслись лыжи. Только снег летит в разные стороны. Вынесли лыжи Арэмчу на берег озера, а там рос густой тёмный лес. Видит Арэмча: стоит большой чум возле пихтача. Присмотрелся и видит вокруг чума следы косолапые. Спрятался Арэмча за пихтач, поставил возле себя лыжи, ждёт. Под вечер заскрипела на чуме шкура, выползло из него косолапое чудовище. Ноги кривые, руки по земле волочатся. Голова косматая, с длинной седой бородой. Остановилось чудовище, завертело головой, зафыркало, засморкалось, закряхтело да вдруг и увидело следы Арэмчи. Закричало голосом звериным и побежало по следу. Только заглянуло под пихтач, Арэмча не оплошал. Набросил чудовищу на шею ременный тынзян, как оленя, заарканил и потащил к себе. Упало чудовище и давай когтями снег грести, а само всё норовит длинными руками схватить Арэмчу. Тут подскочила одна лыжина и давай колотить чудовище по длинным рукам. Взвыло чудовище от боли, а Арэмча успел притянуть его к дереву и привязать крепко-накрепко. Оставил одну лыжину возле него, а сам скорее в чум побежал.

Видит: у огня три девушки сидят, шкуры выделывают. Как увидели они Арэмчу, вскрикнули, цветастыми платками лица закрыли.

— Кто вы такие? Из каких краёв?—спрашивает их Арэмча.

— Давно ещё утащило нас в этот лес лесное чудовище из родных чумов. Не отпускает от себя, велит с ним жить, ему песни петь, ночью пятки чесать.

— Не бойтесь меня! Откройте свои лица. Привязал я ваше чудовище к дереву, а скоро и в озере утоплю! — сказал Арэмча.

Обрадовались девушки, сбросили с лиц платки, а сами все — красоты писаной. «Вот невесты для моих братьев!» — в радости подумал Арэмча, выскочил из чума, вытащил из-за пазухи свистульку и хотел засвистеть, позвать братьев, да вспомнил, что нет в его сумке ни одного соболя. Взял он в руки одну из лыжин и спрашивает:

— Сможешь одна меня на охоту свозить?

— Смогу, если устоишь, — ответила лыжина.

И понесла она Арэмчу по лесу. А там следов собольих видимо-невидимо. Весь снег истоптали! Играют, пищат, бегают по деревьям. Тут Арэмча набил их полон мешок, а к ночи вернулся обратно.

Девушки ему суп из боровой дичи сварили, мороженой рыбы принесли, ягод насыпали, а сами сели в угол, прижались друг к дружке, закрыли лица платками и сидят, не шевелятся.

— Что вы ко мне не подходите? Опять лица свои не открываете?

Заплакали девушки и говорят:

— Кричало нам без тебя чудовище, что братья твои обжоры ненасытные, что они только увидят нас и сразу проглотят.

Засмеялся Арэмча и говорит:

— Неправду оно говорит вам. Мои братья самые красивые! Самые ловкие! Самые смелые! Вот вы увидите их!

Выбежал Арэмча из чума, достал черёмуховую свистульку и засвистел. Полетел свист по земле и воздуху, по рекам и озёрам, по деревьям и кустарникам. Услышали его братья, удивились: «Неужели Арэмча полон мешок соболей набил?»

— Не может того быть, — говорит старший. — Он только до берега озера дойти смог на своих лыжах.

А свист снова летит по округе.

— Поехать надо. Может, к нему беда какая пришла.

Поехали. Видят — на берегу чум большой стоит, а у дерева чудовище привязано. «Видно, Арэмча попал в урочище самого лесного хозяина!» — подумал старший, но ничего не сказал братьям. А в это время и Арэмча им навстречу вышел.