Ультрасовременный дом, страсть к научной фантастике — мы были семьей футуристов.
Кассандра замечает также множество полок с видеодисками, занимающих целую стену.
Вот почему каждый новый человек напоминает мне какого-нибудь актера.
Книжный шкаф заполнен словарями: этимологическими, синонимическими, омонимическими, иностранных языков. В комоде рядом с кроватью она находит огромные запасы ореховой пасты и чипсов как минимум четырехлетней давности. Все покрыто плесенью, разорванные пакеты полны крошек и мышиного помета.
Этим я питалась.
Над кроватью, между двумя шкафами, на стене висит огромный портрет Каллас. Кассандра замечает сотни дисков с операми.
Я любила оперу.
Наверное, поэтому родители и повезли меня на тот концерт в Египте.
Красный огонек проигрывателя мигает. Не раздумывая, Кассандра нажимает на «PLAY», и раздается увертюра из «Набукко». Из динамиков льется музыка Верди. Сначала трубы и скрипки, потом барабаны, за ними — щедрая мощь оркестра.
Вот что раньше я слушала постоянно. Вот что было моей духовной пищей.
Сначала она испытывает желание выключить музыку, звучавшую в наиболее трагический момент ее жизни, но потом говорит себе, что опера — это последнее из того, что она помнит о детстве. И если она хочет разбудить в памяти то, что было до нее, то должна опять пережить этот миг, должна снова и снова идти по этому следу.
Опера, словари, американские фильмы, научная фантастика, чипсы и ореховая паста — вот то, что меня создало.
Она позволяет музыке нарушить тягостное безмолвие виллы и начинает осмотр третьего этажа.
Первая дверь заперта. Кассандра колеблется, затем со всего маху бьет ногой по створке и вышибает замок. Она видит погруженный во мрак кабинет.
Здесь, видимо, работала моя мать.
В комнате царит идеальный порядок. Стены увешаны дипломами и фотографиями, на которых ее мать обменивается рукопожатиями с какими-то мужчинами в строгих костюмах. На письменном столе лежит книга «Поцелуй ангела», подписанная Софией Катценберг. Так зовут ее мать.
«София» в переводе с греческого означает «мудрость».
Кассандра листает книгу. Это очерки по детской психологии. Она обращает внимание на выделенный отрывок:
«Перед самым рождением младенца ангел прижимает палец к его губам и шепчет: „Забудь все свои прошлые жизни, воспоминания о них не должны смущать тебя в жизни настоящей". И над верхней губой новорожденного остается ложбинка.
КАББАЛА».
Глава называется: «ТРАУР МЛАДЕНЦА».
Мать Кассандры пишет о том, что в девять месяцев младенец не отличает внутреннее от внешнего. Он не узнает свое отражение в зеркале, поскольку не ограничивает себя пределами своего тела, он — все. Он поймет различие между собой и остальной Вселенной лишь в тот момент, когда на какое-то время расстанется с матерью. Или почувствует голод и не получит возможности немедленно его удовлетворить. Отсутствие еды и матери даст ему понять, что на свете существуют вещи, на которые он не в силах повлиять. Как только младенец пройдет через эту страшную фрустрацию, он осознает границы своего «я» и станет личностью. То есть единым существом, которое нельзя разделить.
Кассандра размышляет, пытаясь вникнуть в смысл написанного.
Моя мать была детским психиатром.
Из ее комнаты по-прежнему доносятся звуки «Набукко» Верди. Это уже первый акт. Кассандра узнает пассаж, во время которого появляется царевна Фенена, дочь вавилонского правителя Навуходоносора. Партию Царевны исполняет Мария Каллас. Проникновенный голос трогает ее до глубины души.
Продолжая слушать, Кассандра осматривает кабинет. Она открывает толстую книгу под названием «Оглушительная тишина». Девушка натыкается на выделенный отрывок, в котором мать описывает один случай:
«Бруно Беттельхайм лечил ребенка-аутиста, который все время рисовал одну и ту же геометрическую фигуру. Ученый попытался определить, что это за фигура, и оказалось, что это карта Коннектикута. Оставалось понять, почему страдающий аутизмом ребенок рисует карту Коннектикута. И Беттельхайм понял. Рисуя карту, ребенок хотел сказать: „Connect I cut". Что по-английски означает: „Я прервал связь". То есть: „Я прервал связь с миром"».
Кассандра прекращает чтение, чтобы осмыслить написанное. Дальше в книге выделены следующие слова: «Избыток чего-то одного означает нехватку чего-либо другого».
Она читает:
«Вопреки общепринятому мнению, страдающие аутизмом не лишены чувства сопереживания или эмоций. Они чутки и воспринимают мир, но не так, как мы. Аутисты живут в мире, полном информации, значение которой нам недоступно. Они обладают особыми способностями, которые наше общество просто не умеет использовать и пытается сделать аутистов такими же, как мы, усыпляя или уничтожая их удивительный талант».
Кассандра переворачивает книгу и читает на обороте, рядом с фотографией своей матери: «Директор ЦИОДА (Центр по изучению одаренных детей-аутистов)».
Девушка просматривает другие бумаги. Папка с надписью «Обзор прессы» открывается на статье с заголовком: «Спорные теории доктора Софии Катценберг».
Обозреватель медицинского журнала рассказывает о последних изысканиях матери Кассандры:
«Больные дети — это не подопытные кролики. Дисциплинарный совет врачей должен запретить претворение в жизнь бредовых и туманных теорий этого псевдоученого, теорий, увлекающих умы лишь тех, кому не хватает сенсаций».
Кассандра перечитывает статью, чтобы как следует вникнуть в ее содержание.
Все это имеет значение. Все это частички пазла, который я только начинаю собирать. И лишь собрав все его кусочки, я узнаю, каким же действительно было мое детство. И кем были мои родители… эти люди, чьи разорванные тела я собирала.
Надо рыться в мусорных баках моего прошлого, не боясь запачкаться.
Кассандра закрывает дверь и идет к кабинету своего отца. Здесь ее также встречает безукоризненно убранная комната, уставленная книгами, только не научными и не научно-фантастическими, а историческими. Она листает их и находит жизнеописания пророка Иезекииля и таких провидцев, как святой Иоанн, Нострадамус, Эдгар Кейси, Калиостро.
На стенах — несколько дипломов и фотографий ее отца, пожимающего руки знаменитым людям. На одной из них президент награждает его орденом Почетного легиона.
Мои родители точно были очень важными людьми.
Дальше — статья, интервью с министром Катценбергом: «Будущее создается сегодня. Оттого, что кто-то сегодня представляет себе лучший мир, этот лучший мир однажды становится реальностью. Все хорошее, что у нас есть, было когда-то придумано или увидено во сне нашими предками. Идеи сначала пришли им в голову и только потом осуществились».
Моя мать была детским психологом, специалистом по аутизму.
Отец — государственным министром.
Вот почему инспектор говорил мне о «влиятельных людях». И вот почему они так меня разыскивали.
Мысли путаются в голове Кассандры, а голос Каллас продолжает звучать из ее спальни. Девушка спрашивает себя, зачем столь влиятельные люди ставили странные эксперименты над собственными детьми в доме без зеркал, окруженном колючей проволокой под напряжением, и неожиданно слышит шум мотора. Она бросается к окну: рядом с оградой припарковывается машина. Из нее вылезает человек.
Она гасит свет и бежит выключить музыку.
Она ждет, спрятавшись за портьерами.
У человека есть ключи. Он открывает калитку, затем входную дверь. Тишина, окутавшая дом после «Набукко», производит на Кассандру еще большее впечатление, чем сама музыка. Паркет зловеще скрипит под тяжестью вошедшего.
— Кассандра!
Она узнает голос Филиппа Пападакиса.
— Я знаю, ты здесь!
Он понял, что я поеду сюда. Он сам говорил мне о родителях как о новой подсказке.
— Кассандра! Кассандра! Я знаю, ты здесь, маленькая пчелка! Я видел свежий след машины, которая тебя привезла. Я слышал оперную музыку.
