— Не скажешь что? — удивился я, вспоминая все косяки, которые за мной водились в последнее время, и не найдя подходящих поинтересовался. — Что я у тебя отобрал? Мозги у тебя отобрали при рождении, совесть — при поступлении на Олимп, на счет девственности… Это смотря с какой стороны посмотреть!
— Ты отобрал мою Лексиду! — в сердцах закричал Аполлон, а я схватился за сердце. Что там происходит на Олимпе? Если потом ко мне придет Зевс и попросит отпустит своего Колокольчика, то я точно перееду, — Она умерла совсем недавно! Зов Элизиума на нее еще не действует! Отдай мне ее!
Я смотрел на племянника как-то грустно. С одной стороны я понимал и даже радовался, что Аполлон открывает для себя новые горизонты, пол и возможности, а с другой я понимал, что стоит дать слабину и боги потянутся ко мне целой вереницей!
— Не отдам, — пожал плечами я, глядя на то, как златокудрый бог совсем сник, — Ты знаешь правила. Мёртвым среди живых не место. А то, как у тебя в заднице вода не удержится, тут весь Олимп сбежится! Ты же молчать не умеешь!
— С чего ты взял, что я не умею молчать! — воскликнул Аполлон в сердцах.
— Я бы про Нарцисса и Гиацинта вообще бы не заикался! — пояснил я, понимая, что такое пятно на биографии меня бы сильно смутило.
— Гадес, я ведь не отстану, — решительно произнес Аполлон, сверкнув глазами в мою сторону, — Верни мне ее, по хорошему.
Он мне еще и угрожает! Прелесть какая, дожил! Расходились тут садовники — любители голубых цветочков! Понаехали в Аиду! Портят мне тут статистику и настроение.
— Нет и все, — отрезал я, поднимаясь с трона, и направляясь в Академию. Надо бы, чтобы боги привели в порядок своих учеников. На них в такой одежде смотреть страшно! Нужно прихватить несколько хитонов для Эдгарда… — Аполлон, можешь идти. Ничем не могу помочь! Если хочешь, чтобы я посочувствовал — держи мою соплю. Пусть она будет напоминанием тебе о том, какой я бессердечный!
Я переместился в Академию. Танатос меня уже опередил, поэтому я застал богов в зале вместе с учениками, ближе всех ко мне стояли разнокалиберные Афродиты. Большая любовь и маленькая любовь посмотрели на меня, как на потенциальный объект, пока я мысленно прикидывал, как буду отмахиваться.
— Так! А вот здесь мы цветочками щечки прикроем, — порхала вокруг Маши Афродита, обкладывая новую богиню, как будущую клумбу, — А вот здесь мы тебя еще одним хитоном обмотаем! И ничего не будет видно!
Двое любовных рабов Афродиты внимательно наблюдали за процессом преображения и вовремя соглашались с объектом их обожания, натужно восторгаясь и восклицая: “О, прекраснейшая из прекрасных!”.
— А у меня такие рабы будут? — негромко шмыгнула носом Маша, с завистью глядя на двух подпевал. — Или мне самой их нужно будет ловить?
— Я — бог! — послышался гнусавый голос Константина, который застегивал на щуплом тельце массивные доспехи, а Арес позорно закрыл лицо руками и тихо постанывал. — Это по Фрейду, то как входит застежка в замок… Чувствую себя единственным альфа-самцом здесь…
— Где хитон? — мрачно поинтересовался у меня подошедший ко мне Эдгард, а я умилился такой самостоятельности. Я молча протянул одежду, мрачный ученик ее так же молча забрал и удалился! Полное понимание! Видали, как он них посмотрел? Как на будущих покойников! Моя школа!
Ученик Аполлона уже был готов. Признаться даже удивлен. Танатос хмуро наблюдал за процессом с вынутым мечом. Ясно, понятно, довели… Лезть к другу не стану. Девочек поблизости не наблюдалось… Есть у меня плохое предчувствие. Срочно проверить Гекату! Только я развернулся к дверям и направился к выходу, как вдруг…
— Ну верни! — ныл Аполлон, высовываясь из-за угла. Ничего себе! Как я прыгать умею! Один прыжок, и я уже в трех метрах от скуксившейся рожи. — Верни-и-и!
— Нет! — отрезал я, обходя бога солнца и направляясь к Гекате. Я решил переместиться, чтобы не наткнуться на Аполлона, который, видимо, устал натыкаться на цветочки и решил перейти на бабочек.
Ни в покоях Гекаты, ни рядом с ними, Персика и Катрионы не было. Ладно, дальше Харона не уйдут… Геката мирно посапывала на моей кровати. Я тихо прикрыл дверь, как послышался горестный вой, от которого где-то съежился Цербер.
— Ну верни! — ныл Аполлон спрятавшись между стеной и открытой дверью, — Гадес пожалуйста! Ну, верни! Я же не отстану! Я без нее жить не могу!
— Нет я сказал! — грозно прошипел я, понимая, что мое терпение отправляется туда, куда много тысячелетий назад была засунута доброта. — Нет, нет и еще раз нет! Что в слове “нет!” тебе не понятно?
Бог терпения, надеюсь ты меня слышишь, убери его от меня! Пожалуйста! Иначе я его убью! Нарезав круги по двору дворца и так и не найдя половинок, я решил что не пропадут. А вот я бы после такого трудного дня пропал бы… Растворился бы в ванной комнате, а потом умер часов на десять… Нервы, что вы со мной делаете…
— Как же хорошо, — почти промурлыкал я, погружаясь в теплый бассейн с успокаивающей пеной, — Тишина, уют и никого! Никаких учеников, половинок, богов…
Я откинулся на спинку ванной, как вдруг, недалеко от меня, вода забурлила и из нее медленно всплывал Аполлон…
— Ну верни мне ее! — ныло это богоподобное существо с шапкой из пены на голове, — Гадес, верни мне ее! Верни!
— Нет! — взревел я, выпрыгивая из бассейна, обматываясь хитоном и босыми ногами громко шлепая в сторону комнаты. — Пошел вон! Иди, поплачься музам, о том какой я плохой! Сочини про нее стишок, потом песенку! Я тебе ее не верну! Я никому ничего не возвращаю! Ты ко мне пристал, словно я у тебя ее отбил! Я ее в глаза не видел! Ходит где-то по Элизиуму, цветочки собирает, о тебе уже забыла…
Я несколько раз смотрел под кроватью, два раза проверил шкаф и за занавеской на предмет наличия Аполлона в моей комнате. Его не было…
— Ну наконец-то, — выдохнул я, закрывая глаза и потягиваясь под одеялом, — Тишина….
Спустя несколько минут я услышал шуршание откуда-то сбоку… Бог терпения, пусть это будут хомяки! Ну пожалуйста, пусть хомяки… Никогда я так не радовался бы приходу Леонида!
— Верни! — настойчиво потребовал златокудрый бог, склоняясь надо мной, стоило мне открыть глаза, — Гадес, верни мне ее! Мою единственную, мою любовь!
— Нет! — орал я, совсем не по божески улепетывал в другую часть дворца в одном одеяле, — Нет и нет! Если не отстанешь — спущу Цербера! Вон! Вон из Аиды! Исчадье Тартара!
Я добежал до самой дальней комнаты своего дворца и запер дверь. Несколько раз я перепроверял каждый угол комнаты и не найдя там ничего, кроме пыли, лег в кровать. Я еще несколько раз подрывался с кровати, проверяя, а не проник ли Аполлон в какую — нибудь щель? К счастью, бог терпения услышал мои молитвы, и нудотика больше не было!
Утро было прекрасным, я потянулся на кровати, радуясь тому, что меня никто не беспокоил, и я, наконец-то, выспался… Слава тебе, бог терпения! Я сладко потянулся на кровати, поворачиваясь на левый бок и наткнулся на… волосы…золотые…
— Верни мне мою Лексиду! — заныл Аполлон, а я выпрыгнул с кровати, по пути крича все что я думаю об этом боге. Я мчался от него в одном одеяле и истерически звал Танатоса. Аполлон не отставал и стоял на своем, — Ну верни! Верни мне ее! Верни!
Танатос появился в сопровождении Персика и Катрионы. Я их хорошо разглядел, пробегая мимо них. Троица синхронно повернула голову в нашу сторону, а Танатос мрачно выдал:
— Если он тебя догонит, Гадес, — еле сдерживая смех проговорил мой друг. — Я тебя больше не знаю!
— В тронный зал! — орал я, перемещаясь на ходу, загребая под себя одеяло, — быстро!
Я уже спрятал все самое дорогое на троне и прикрылся одеялом, а Аполлон все ныл мне в ухо… Каких мне сил стоило его не прибить, не знает никто, кроме бога терпения. Танатос с девочками появился только на восьмом разе “Ну верни мне ее!” — в исполнении солнечного бога.
— Ну как? — ядовито поинтересовался Танатос, поднимая брови, — Догнал? Я мысленно высказал богу смерти все, что про него думаю и тяжело вздохнул, снова услышав непрекращающееся нытье златокудрого бога!
