— А главное, трезвыми! — добавил я, смотря на олимпийца. Дионис сделал вид, что не расслышал.
— Надеюсь, что урок Вам понятен! А теперь Посейдон покажет вам, что бывает, когда люди отказываются слушать приказа самого бога! — проговорил Дионис и повернулся к кормчему, — Не бойся!
— Я полюбил тебя. Я — Дионис, сын громовержца Зевса и дочери Кадма, Семелы!
— Так, это мы смотреть не будем, — быстро сориентировался Посейдон, направляя колесницы в сторону Крита. — Сейчас я покажу Вам, на что способен разгневанный бог!
— А я говорил! — слышался гнусаво-злорадный голос Константина.
— Не завидуй, — усмехнулся Эдгард.
Чем ближе мы подбирались к Криту, тем злее становился Посейдон. Интересно, что там такого наговорила ему Геката, раз он так стремится уничтожить этот несчастный остров?
— Всем видно? — проорал разъяренный Посейдон, спрыгивая со своей колесницы в воду.
— Зачем спрашивал? — скептически поинтересовался я у Танатоса, но мой друг только пожал плечами, философски глядя на будущих постояльцев Аиды, — Может вино, по возвращению?
Бог Смерти посмотрел на меня ну очень странно. А что? Бог я или не Бог? И вообще, я тоже имею право устать, измотаться и выпасть от этого всего хотя бы на несколько часов, чтобы потом собраться с перегаром и заползти в неприятности обратно.
— Поддерживаю, — кивнул Танатос, внимательно глядя на воду.
— А в Аиде сейчас очереди будут, — вздохнул я, представляя битком набитый зал утопленников с которых ручьями стекает вода. — Хоть полы помоют. После Атлантиды у нас так чисто было и красиво…
— Угу, — усмехнулся Танатос, вглядываясь в пенистые волны. — Что-то он долго…
— А с чего ему быстро? Быстро только Зюся детей делает. Одна нога здесь, другая там, — отозвался я, понимая, что скоро у моей статуи в моих немногочисленных храмах будет запечатлен мой дергающийся глаз.
Мы постояли еще минут десять, потом еще столько же. Посейдона так и не было. Он там уснул что ли?
— А он не утонул? — поинтересовался Константин, свешиваясь вниз с колесницы. — Просто здесь глубоко, а мы уже стоим долго…. Мама говорила, что нельзя долго стоять на ветру… Можно простыть…
— Мама твоему папе говорила, что его главной части тела долго стоять нельзя! — огрызнулся Эдгард, примеряясь к возможному пинку. — И вытаскивать надолго нельзя. А то простудит…
— А откуда вы знаете? — гнусаво поинтересовался Константин. И тут его очки съехали, упали в воду, исчезая под водой.
— Мои очки! — заорал он истошно, пытаясь вылезти из колесницы. — Мои очки!
— Гаде-е-ес! — противным голосом заорал Эдгард, глядя на меня. — А Константин в Аиду захотел раньше времени.
— И что? — спросил я, видя жалкие потуги умереть.
— Я просто интересуюсь, помочь или не надо? — усмехнулся будущий бог подземного мира. Все тихо прыснули.
Внезапно вода забурлила. пошла огромными волнами и столбами поднималась наверх.
— Представление? — присвистнул я, глядя на то, как красуется брат.
— Думаю, не нуждается, — ржал Танатос, видя как из волн поднимается огромный Посейдон, состоящий из воды.
— Цунами! — пискнул кто-то, пока огромное воплощение брата двигалось в сторону моей будущей работы.
— Ух ты, — изумленно выдохнули все, а громче всех его жена. Похоже, что с этой стороны она его еще не видела. Со всех видела, а с этой нет!
Люди на острове в панике разбегались, кто-то падал на колени и начинал молиться. У меня разрывалась голова от бесконечного потока криков о помощи смертных.
— Праведники принимаются в Аиду без очереди, — зевнул я, в ответ на отчаянные мольбы. — Успейте делать добро!
— Мои очки! Я ничего не вижу! — вопил Константин, щурясь подслеповатым кротом. — Это что за Годзилла?
— А тебе и не положено. Ты бог — беспорядочной войны. Тебе видеть необязательно, — зевнула Лола. — Можешь устраивать войну наощупь!
— Началось, — поморщился Танатос и потер висок, я угукнул в ответ, мысленно прикидывая какой поток сейчас хлынет к нам.
Посейдон рычал, бурлил, булькал, даже пытался хмуриться, наводя страху на жителей Крита. Бог Морей с ревом поднял трезубец над водой. Волны поднимались, образуя огромную скульптуру Стража Гекаты. Посейдон наказывал и делал это так, чтобы люди понимали за что им такая кара.
— Не переживайте, кара только начинается. Я вас еще месяц разгребать буду! Конкурс Мокрые Туники объявляется открытым, — вздохнул я, не понимая, к чему это показательно смытие. Ладно там десять-пятнадцать человек захлебнулись чашей воды, но целый остров? Не любит меня моя семья!
Водяная фигура Стража двинулась на пока еще обитаемый остров, размахивая огромными крыльями. Под дружный визг критян она обружилась на побережье, дворцы, дома. За ней последовали точно такие же водные скульптуры, а люди кричали, падали и молили о помощи или пощаде. Посейдон не щадил никого.
Изюминкой выступления среднего брата стала огромная волна, которая родилась далеко отсюда, в море, но быстро приближалась, чтобы схлестнуться с островом и победить. Посейдон уже растворился, опустившись обратно в бурлящую пучину. Через минуту бог морей стоял уже на своей колеснице и командовал нам отступление.
— Мои очки! Я ничего не вижу! — орал Константин.
— Если кратко пересказывать урок, то это примерно так: “Аааааа! Бегите!”, а потом “Хлюп!” и все, — вздохнул Эдгард.
— Сегодня вы увидели истинный гнев бога, — пафосно изрек брат, помогая спуститься своей жене, — Его стоит применять только в крайних случаях, когда ситуация со смертными выходит из под контроля!
— Праведный гнев. — поправил Посейдона Танатос, а средний брат поморщился. Танатос наклонился ко мне и шепнул. — Как ты думаешь, девочки справятся с таким потоком душ?
— Не знаю, — испугался я, понимая, что оставлять это белокурое чудовище один на один с моим троном чревато последствиями. Я умоляюще посмотрел на друга, представляя крытый бассейн претензий, — Танатос, пойдем домой, а? Ну пожалуйста!
Титан Смерти бессовестно ржал, глядя в мои умоляющие глаза, вообще без зазрения совести.
— Посейдон, мы уходим, — скомандовал я, подзывая к себе учеников, — Из-за тебя работы теперь, хоть ушами ешь! В Аиде теперь не протолкнуться.
— А как же мой дворец? — расстроился бог морей, но я уже не обращал на него внимания, пересчитывая учеников и сгружая их в открытый Танатосом портал.
Мы оказались посреди зала, где было негде яблоку раздора упасть, но стояла гробовая тишина. Я уже обрадовался. пока не услышал голос Катрионы.
— Что значит праведник и в Элизиум? А чем докажешь? — стояла она ОБУТАЯ на МОЕМ троне. Я скрипнул зубами, глядя на эту картину, а Танатос заржал еще громче. — Что значит никак? Никак — это лес самоубийц! Вот там точно ни как и не сык! Такие рожи иногда вылазят — до кустов добежать не успеваешь! Следующий!
— Бог терпения, за что ты меня так? — взмолился я, еле удерживая себя от порыва встать на колени и завыть… — Я же регулярно приношу тебе подношения нервами!
— Гадес, может я попробую? — пожалел меня Эдгард, подходя ближе и трогая меня за плечо. — Я кажется разобрался. То, что написано у них на душах. по этим делам ты их и распределяешь, да?
— Ты хорошо видишь письмена? — на всякий случай уточнил я, вспоминая, что мне эта наука далась не сразу, и Танатос промучился со мной довольно долго, рассказывая и показывая как использовать этот дар. Эдгар поколебавшись немного кивнул. — Пробуй. если что, я подправлю.
Мой ученик стал пробираться к трону и любезно попросил Катриону спуститься. Моя половинка начала возмущаться, но поймав мой взгляд в толпе, быстро уступила место. Как только Эдгард устроился на троне, тот засветился. принимая нового бога. Хороший знак. Ученик сосредоточенно окинул толпу напряженным взглядом.
— Элизиум, Тартар, Роща девственниц, Поля воинов, Тартар, Тартар, Элизиум, Элизиум, Поля воинов, Элизиум Элизиум Тартар, Элизиум, Тартар, Элизиум, Тартар, Элизиум, Поля воинов, Роща девственниц, — распределял ученик, абсолютно правильно, внимательно вглядываясь в каждую из душ, — Тартар, Роща девственниц, Роща девственниц, Роща девственниц, Роща девственниц, Поля воинов, Роща девственниц, Роща девственниц, Тартар, Тартар, Поля воинов, Тартар, Поля воинов, Тартар, Тартар, Тартар, Тартар, Тартар.
