— Я уничтожу все живое!!! — ревел Кронос, потрясая уцелевшими цепями. — Я погружу мир во мрак! Я сотру с лица Земли все!!!

— Соплю с лица стирать научись, а потом уже за землю! И губу закатай, а то наступишь, упадешь и орать громче будешь! — усмехнулась хрупкая фигурка, воинственно размахивая полотенцем. Ой, что-то мне кажется, что мне не стоит близко подлетать

Женщина замахнулась на Кроноса полотенцем, а древний титан, живо прикинув расклад что к чему, быстро отполз в другой угол клетки… Да, мне бы такой авторитет.

— Явился! — грозно сверкнула на меня глазами мама Танатоса, перекладывая полотенце с одной руки на другую, увидев меня в проеме пещеры. — Тоже мне Древний Бог! Титан! Где своё древнее величество катали столько времени? Проветрили и проветрились? Иди, иди сюда! Сейчас раздавать буду! Вон один уже получил, твоя очередь пришла!

— Отлично! Просто прекрасно! Сейчас меня ещё и здесь отчитают! Просто потрясающе! Мало мне было той смертной… Смертная! Непроизвольно сжались кулаки, а гнев стал ещё сильнее, отчего тьма стала гуще и сгущалась за моей спиной, как вязкое облако.

— Ты не дыми мне тут! — грозно размахивая полотенцем и отгоняя от себя клубы выдала разъяренная спартанка. А я выдохнул с облегчением, понимая, что клетка с Кроносом не тронута и он по прежнему сидит на своем месте… Цепи нужно восстановить. Скажу Гефесту.

— Мама, а что тут произошло? — я изо всех сил пытался выдавить из себя идиотско- дружелюбную улыбку. Может, волшебное слово “мама” и наивная улыбка спасут меня от быстрой и мучительной смерти репутации после удара полотенцем? — И где твой муж?

— Караулит Геру, — успокаиваясь выдала мама Танатоса, снова оборачивая руку полотенцем и грозя пальцем Кроносу. Слава всему, что слово “мама” на нее по-прежнему успокаивающе действует, — Ты, бы, “сынок” со своей женой разобрался. Совсем распустились! Если бы не явился сам, то порядки пошла бы наводить я.

Я ничего ей не ответил, просто молча развернулся в сторону замка. С каждым моим шагом гнев нарастал, я чувствовал волну ярости, которая душила меня со всех сторон. Что она себе думает? Что позволяет? Или она уверена, что все ей сойдет с рук? Я — не папаша Зевс! Наивное дитя природы не так уж и наивно. Развалить за пару дней то, что строилось тысячелетиями нужно еще умудриться!

— Моё наивное ди… Так, — опешил я, заходя в тронный зал и осматриваясь по сторонам. Души непрерывно несли букеты из цветов Элизиума, украшая все подряд. — Все поля ободрали? Там еще остались асфодели, чтобы я бросил их на могилу моего терпения?

На троне, в МОЕЙ короне, нахальным полубоком сидела Персефона, вальяжно покачивая ножкой, указывая куда положить свеже принесенные цветы. При моем появлении наивное дитя природы даже не пошевелилось, бросив ленивый взгляд мою сторону и надменно рассматривая свежий асфодель, вырванный из охапки. Я прогулял переворот? Спотыкаясь и вспоминая Кроносом, отцом моим, все происходящее, я направился к своему трону, не сразу заметив маленькую плачущую девочку возле трона. Когда она успела? Мы же с ней ни-ни… Погодите, так девочка неживая… Еще одна такая новость, и несуществующий бог терпения выдаст мне разрешение на убийство чужих нервных клеток.

— Персефона, а что здесь происходит? — сладеньким голосом поинтересовался я у самопровозглашенной королевы Аиды, переводя взгляд на плачущую возле трона малышку. Странно, ей была уготована долгая и счастливая жизнь. Мой взгляд снова остановился на моей будущей супруге. — И откуда взялось здесь это маленькое чудо?

— А, Гадес! — радостно- удивившись изрекло наивное дитя природы, но с трона не сдвинулась. Даже корону поправила. — Это — моя новая жрица! Правда она прелестна?

Ребенок заплакал ещё громче, а Персефона принялась гладить её по маленькой головке.

— Ну что же ты плачешь? — пыталась успокоить её богиня Весны, не обращая внимания на то, что я злился все больше и больше, видя то, как слуги пытаются мостить очередной гербарий на мой трон! МОЙ! Он и так меньше, чем у Танатоса, а теперь напоминает клумбу! А должен напоминать колумбарий! — Тебя же любит твоя богиня! Почему же ты плачешь? Мы теперь всегда- всегда будем вместе! Ну, пока ты мне не надоешь, конечно…

— Что ты натворила? — прогремел я, а стены дворца содрогнулись. Души бросились врассыпную, оставив меня наедине с этим цветником. Приятно, когда жена ждет тебя с букетом. Только от букет мне не нравится, — Почему этот ребенок здесь, когда ей была уготована долгая и счастливая жизнь? Отвечай!

— Гадес, — надменно фыркнула Персефона, не желая возвращать мне корону. — Я ведь богиня, более того, я — королева Подземного мира! Мне полагается жрица, и я выбрала эту девочку. Я так скучала по своим нимфам, и мне так не хватало детского смеха. К тому же, эта девочка уже была моей служанкой в Элевсине, в том самом храме, в который Деметра отправила меня. Я буду заботиться о ней, наряжать её в разные платьица, мы вместе будем плести венки и веселиться на полях Элизиума.

— Ты в своем уме??? — взревел я, всматриваясь в каждую из душ, находящихся в зале, все они прибыли в Аиду раньше своего срока. Та, что казалась мне наивнейшим и прекрасным ребенком оказалась просто… очередной олимпийской богиней… — Какое ты имела право распоряжаться судьбами этих людей?

— Послушай, Гадес, — ласковый и обычно по-детски наивный голос Персефоны резко изменился и стал холодным, в взгляд обжег надменностью… Совсем, как Деметра, — Как сказал мой отец, я почти полноправная хозяйка Аиды, твоя жена и будущая королева Подземного Царства. Ты знаешь, что бывает, когда идут против воли отца. Я богиня, Гадес! Что хотела, то и получила. И попробуй меня наказать! Мой отец дал мне право на трон!

— Ну что ж, — кипел от негодования я, смотря на издевку, что отразилась на лице Богини Весны, и цедя сквозь зубы каждое сказанное слово — Раз ты богиня, настоящая Олимпийка, как и твоя мать, то я просто обязан отдать тебе все надлежащие тебе почести.

На лице Персефонв отразилась растерянность вперемешку с удивлением. Зато когда я закончил творить портал, лицо богини Весны исказилось испугом. Ее рука, украшенная драгоценностями вцепилась в черный подлокотник моего трона.

— Деметра, — прогремел я настолько сильно, что храм Матери природы, зашатался, а из-под свод его испуганной стайкой разбегались верные жрицы, — Держи обратно свою кровиночку!

Я поднял за шиворот платья юную богиню и подтолкнул её к порталу. Завеса с грохотом закрылась за Персефоной, а я наконец-то смог выдохнуть, прикидывая масштабы бедствия. Так, сначала ребенок. Ненавижу плачущих детей.

— Все, не ной….- начал я, но меня прервал дикий и душераздирающий рев ребенка. — Так, хватит сопли распускать! А то уже пузырями идут! Говори, как есть!

Ребенок не успокаивался и продолжал плакать, с каждым вдохом плач становился надрывней и надрывней… Ааааа, я не специалист по детям… Спокойно, Гадес, без паники, без паники…

— Так, все, хватит нюни мне по трону развешивать! — взмолился я, чувствуя, что согласен вымыть весь сервиз, чем слушать этот плач. — Я кому сказал! Так… Не надо мне тут мокрое дело разводить!

Я сделал все, что мог! Честно. Утешал, как умел! Где-то у тебя был почтенный отец семейства, опытный боец с пеленками и детскими соплями. От сердца тут же отлегло, а я расправил плечи, набрал воздуха в грудь, чувствуя, что перекричать сопливую смертную будет непросто.

— ТАНАТОС!!!!! — истошно заорал я, призывая своего друга. Ребенок старался перекричать меня, но куда уж ей. Я, между прочим, древний бог! Орать я научился еще на Олимпе. Попробуй, не заори, когда Зевс толкает божественную политику! — Тана-а-а-а-а-атос!!!

Бог Смерти материализовался практически сразу и застыл в недоумении. Я сейчас сам зарыдаю…

— Вот тебе, дорогой папаша, будущее пособие. Не благодари! — я демонстративно показал двумя руками на плачущий призрак девочки, — Тренируйся! У тебя же девочка будет…… А девочки любят плакать! Сопли, слезы… То любовь неразделенная, то папа трон ненадолго дал, а я что-то не справилась…. То добрый будущий муж отправил ее посылкой прямо в Элевсин… У девочек жизнь сложная… Так что тренируйся! Фух!