Родители отпустили меня, решив, что я с друзьями хочу вспомнить былое старое: ходить полночи в глупых одежках и собирать конфеты – п-ф-ф, мы уже выросли, чтобы этим заниматься. Хотя в своем строгом черном костюме, поверх которого я накинул черный плащ, и с мрачной физиономией, – я очень походил на жуткого вампира, отягощенного злом, – Графа Дракулу, разве что клыки отсутствовали.

Ночь была удивительно волшебной, по-настоящему мистической и прохладной. Когда я вышел на улицу, на беззвездном небе уже восседал яркий серп месяца, поливающий дорогу серебристо-бледным светом. Город наводнила маскарадная нечисть. Из разных уголков улиц то и дело доносились крики и визг детишек, веселый смех и фирменная фраза «Конфеты или жизнь!». Интересно подумать, что было бы, если бы хозяин очередного дома выбрал не конфеты, а именно, что жизнь?

Родители путешествовали, держа малышей за руки и не отходя от них ни на шаг, переходили от одного дома, украшенного паутиной и усеянного по всему газону светящимися тыквами, к другому. Фонари Джека украшали и подоконники, зловеще ухмыляясь каждому встречному, словно приглашали войти в их подземную берлогу, чтобы послушать страшно увлекательную историю. И какой-то карапуз в костюме репы пробежал мимо меня, на ходу набивая рот сладостями. Я, словно оказался в центре чудного карнавала. Повсюду горели огни, по окрестностям разносилась странная заунывно-торжественная мелодия, длинной вереницей тянулась процессия, проходили маленькие группы ребятишек – оборотней, зомби, фальшивых вампиров, гарпий, фурий, ведьм, некромантов, горгулий, призраков, дикобразов (да-да, были и такие персонажи), и прочих, прочих, прочих сказочных существ. Я ощущал этот дух, витавший где-то в воздухе, как никогда лучше. Захотелось остановиться и набрать в грудь, как можно больше свежего воздуха – того самого, пропитанного этим волшебством, наполнить им все нутро и стать частью его, что я собственно и сделал. И не сумел сдержать улыбки, позволив себе чуточку порадоваться казалось бы мелочам, но так трогающим душу. Я люблю Хэллоуин.

Все-таки неплохая идея, размышлял я по дороге, иногда Корман и правду говорит мудрые вещи, пускай редко, но, как выдаст – сто процентов будет что-то захватывающее.

Я прошел мимо закрытой мясной лавки мистера Ранко. Повстречал двух каких-то болотных монстров, прогуливавшихся с ведерками, наполненными до краев конфетами. Но уже вскоре настроение пропало. Так резко, будто бы свалилось с обрыва.

Впереди кромешная темнота. Значит я почти на месте. Добро пожаловать на улицу Мрака. Это наша визитная карточка для туристов, ибо существует не мало мифов и легенд связанных с возникновением и дальнейшей историей этой злосчастной улицы – одна правда хуже другой, и порой просто отказываешься верить в эти суеверные слухи. Однако истинная тайна, веками охранявшая эту землю, навсегда останется для жителей покрытой мраком. Большая часть домов здесь старые, запущенные, покосившиеся и оставлены хозяевами, которые избрали себе более подобающее жилье. По этой причине народ в этом месте появляться не любит, от чего складывается особое мнение, словно здесь никто никогда и не жил, однако будет ошибочным так полагать. Один из моих школьных знакомых, переехавших сюда в прошлом году, живет в доме №28 по улице Мрака. И пока ничего странного я от него не слышал.

Я шел вдоль безлюдной дороги, покрытой брусчаткой, щурясь в темноте и всматривался в вывески домов, чтобы найти нужный мне, пока не услышал за спиной шаги. И обернулся. Мусорщик!? Нет – никого. Ветки деревьев взволновано заколыхались на несильном ветру. Я тревожно огляделся, но как-только продолжил путь, топот тяжелых ботинок зазвучал отчетливее и чаще. Он уже бежал. В груди заколотилось сердце.

«Номер три, четыре, пять, проклятье, шесть... семь, восемь...»

Я ускорился, однако преследователь не отставал ни на шаг. Впереди, как предзнаменование чего-то нехорошего, показался дом №13 – большое, двухэтажное строение с мансардой, сделанное из черного дерева. В окнах не горел свет. И вообще создавалось ощущение, что там нет людей. Дом молчал. Вечеринки не будет, все испугались и передумали идти. Только я, как полный кретин, поперся сюда в надежде найти и осуществить здесь свои несбыточные желания. А вместе с тем буду расплачиваться за свою наивную гордость и храбрость, которые вечно подводят меня. Счастливого Хэллоуина, Дилан, и прощай.

Пока я раздумывал, стоя напротив покосившегося, жуткого Мертвого Дома, вдруг неожиданно для самого себя заметил, что шагов больше не слышно. Они пропали, словно обладатель их растворился в воздухе подобно привидению. Наступила напряженная тишина.

Я собирался войти внутрь. Проверить, быть может все-таки Корман и другие не струсили, и сейчас сидят там, да травят байки, пьют колу и смеются над теми, кто не пришел. В голове вдруг всплыл образ Аманды, как отражение в чистой водной глади. Ее бесподобная улыбка, очаровывающая невинной красотой, блестящие, светлые, зеленые глаза, прекрасный голос достойный певицы и взгляд, под которым все остальное казалось не важным.

Я выпрямил спину и решительно направился вперед, взбежал по ступеням террасы, протягивая руку, чтобы открыть дверь, когда чьи-то холодные, как у мертвеца, пальцы легли мне на плечо. И я вздрогнул, внезапно обернувшись. Если бы у меня в тот момент не парализовало от страха горло, ближайшие пару кварталов смогли бы запросто услышать мой крик. За спиной стоял Ники в изысканном дорогом серебристом костюме, словно готовился на парад. Выглядел он точно принц сошедший с картинки. У меня невольно возникла тайная зависть и опасения за свой успех.

– Ты чего, Дилан? – произнес он изумленно. – Испугался, что ли?

– Какого черта ты так резко подкрадываешься? – со злостью сказал я, выдыхая от облегчения. – Не мог знак какой подать?

– Какой знак? – Он удивился. – Я тебя звал, но ты молчал. Я подумал ты задумался... как всегда, – добавил он тихо и с ноткой недовольства.

– А что ты здесь делаешь? – спросил я, подозрительно вскинув бровь.

– Меня Аманда пригласила, – важно сказал Ники, поправляя свой галстук, который и так был в порядке. И тут в нем взыграла эта его титулованная кровь, от которой он так яро открещивался перед нами. Проскальзывало высокомерие, возможно, он этого не замечал. – Сказала будет весело. По мне так это очень странно веселиться в таком месте. Крысиные бега устраивать будем? Или жарить их на костре? В любом случае отказаться я не мог.

У меня сорвался с губ смешок:

– В твоем представлении мы так развлекаемся, да? Мы не дикари, Ники, запомни это. Ну, чего стоять тут? Пойдем тогда узнаем, что там.

Он вежливо провел рукой по воздуху, как бы пропуская меня вперед. Иногда я прекрасно понимаю Лаймона и Генри. Сдержавшись, я вышел в дверь и оказался в прихожей – длинный коридор, обклеенный безвкусными, старомодными обоями черно-белых лилий, с тремя по обе стороны комнатами и лестницей, ведущей на второй этаж. Тихо играла музыка и доносились неразборчивые голоса откуда-то сбоку, звонкий переливчатый смех. Следуя по коридору, я увидел свет от свечей и длинные тени, плясавшие по стенам; дырявые шторы на окнах, покрытые пятнами и пыльную, нерабочую люстру.

Мы попали в сумрачную гостиную, где несколько ребят сидели в деревянных креслах с высокой спинкой, еще парочка тусовалась у стола с едой и о чем-то беседовали, держа в руках бумажные стаканы с кока-колой. Два пацана, сидя на коленях у камина, пытались его разжечь. Рядом был Корман в мешковатых серых брюках и толстовке с капюшоном, мило болтающий с Амандой. Блики огня от свечи, стоявшей на каминной полке, играли на ее заинтересованном, завораживающем лице. Она была одета в спортивную голубую ветровку и джинсы.