Какое-то время они ничего не видела, кроме блестящей шероховатой поверхности необработанного камня. Но когда лучи света преломились в нем, она различила призрачные очертания женского лица: изящный высокий выпуклый лоб, узкий нос, нежный изгиб подбородка.

Филаделфия широко раскрытыми глазами посмотрела на стоявшего рядом с ней мужчину.

— Это удивительно. Я вижу там женский лик.

— Это мадонна голубого камня — Голубая Мадонна. Так по крайней мере называли ее жители бразильских деревень, которые нашли ее. Камень бесценен не только потому, что это голубой топаз редких размеров, но еще и потому, что является культовой святыней.

— Я помню, что вы предлагали его моему отцу, когда приезжали к нам на Рождество.

— Я хотел продать его вашему отцу, — поправил Макклауд. Его лицо помрачнело. — В войну я потерял все. Мне нужно было перевезти семью на Запад, и я нуждался в деньгах. Но Уэнделл даже не дотронулся до него. Он дал мне несколько долларов и сказал, чтобы я убирался.

— Почему?

Макклауд взял у нее топаз и положил его обратно в бархатный мешочек.

— Не знаю, стоит ли мне вам все это рассказывать, когда рядом нет вашего отца, который мог бы постоять за себя. Однако это было так давно. Где-то в шестидесятых. Мы были в Бразилии, в Манаусе, расположенном на слиянии рек Амазонки и Рио-Негро. Нас было трое: Ланкастер, ваш отец и я. Мы проводили сделку с каучуком.

— Когда я была ребенком, отец много путешествовал, — вставила Филаделфия.

Макклауд отвел взгляд, как бы раздумывая, надо ли ему продолжать дальше.

— Именно там мы услышали легенду о Голубой Мадонне. Ходили слухи, что она находится у дикарей, живущих в непроходимых джунглях. Идея заполучить этот камень сразу овладела нашими умами. Между нами всегда возникало дружеское соревнование, когда речь шла о коллекции раритетов. Так как мы сами не могли отправиться на поиски, то договорились заплатить приличную сумму тому, кто принесет нам Голубую Мадонну.

— Вы наняли людей, чтобы похитить камень? — потрясенно спросила Филаделфия, пытаясь понять, почему ее отец стал участником этого воровства.

— Когда вы в последний раз были в музее? — осведомился Макклауд. — Они переполнены вещами, которые многие люди привозили в качестве трофеев из своих путешествий. Гм! Какой толк был в том, что Голубая Мадонна находилась в джунглях и служила предметом поклонения полуголых дикарей? Каждый человек использует предоставленную ему возможность, и не думайте, что в этом плане ваш отец чем-то отличается от меня. Насколько мне известно, Уэнделл владел многими вещами, полученными им путем вымогательства. Еще до вашего рождения мы ездили по всему миру, торгуя и покупая. Каучук, золото, шелк, медь, чай — все, что находило сбыт. Фортуна улыбалась нам и отворачивала свое лицо. По сравнению со всеми нашими делами Голубая Мадонна — пустяк.

— Тогда почему же мой отец не купил ее у вас?

— Иногда у человека сдают нервы. Два года камень находился в Новом Орлеане. За это время много воды утекло. Шла война. Люди стали больше дорожить своими жизнями. Ланкастер и ваш отец были янки, а я выходцем с Юга. Может, в этом вся разница. Ваш отец к тому времени сильно изменился. Вы знаете, что он мне тогда сказал? Он меня проклял. Не знаю, был ли он верующим, но мне кажется: ему было видение. Во всяком случае, он и Ланкастер продали мне свои доли акций.

— Это не объясняет того, почему кто-то решил погубить его.

— У вас нет доказательств, что его умышленно погубили.

— Я знаю имя человека, который погубил его. Выражение безразличия исчезло с лица Макклауда, его глаза загорелись.

— Кто он?

Филаделфия колебалась, хотя сама не понимала почему. Тайрон разрушил ее мечты относительно Эдуардо, и ничто из того, что она здесь услышала, не изменит ее отношения к нему. Он не заслуживает никакой пощады.

— Тайрон.

Она еще никогда не видела, чтобы выражение лица человека так быстро менялось. Настороженность сменилась удивлением, а затем гневом, рот перекосился. Глаза забегали.

— Тайрон? Что вы знаете о Тайроне?

— Он ищет вас, чтобы убить.

— Как вы узнали об этом? — спросил он, хватая ее за руку. — Черт бы вас побрал! Отвечайте!

— Вы сами знаете ответ, мистер Макклауд.

Он пошатнулся, как от удара, и оттолкнул ее с такой силой, что она чуть не упала.

— Вы ведь ни черта не знаете. Или знаете, но слишком мало. Это Тайрон прислал вас сюда? — Он открыл ящик стола. — Советую рассказать мне все, мисс Хант, если это ваше настоящее имя.

— Я дочь Уэнделла Ханта, — с достоинством ответила Филаделфия. — Мне жаль, что я вас напрасно побеспокоила. Я ухожу.

— О нет. — Макклауд вынул из ящика стола пистолет. — Вы не уйдете после того, что я вам рассказал. Если Тайрон подослал вас, то он сейчас где-то вас дожидается. Как только вы скажете ему, кто я такой, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

— Тайрон мне не друг.

Заметив, как ее лицо вспыхнуло от гнева, Макклауд улыбнулся..

— Ну хорошо. У вас тоже есть повод для недовольства этим человеком. Значит, вы не будете возражать против того, чтобы я помешал ему?

Филаделфия не знала, что делать. Макклауд оказался совсем не тем человеком, которого она ожидала увидеть. По силе своего гнева он ни в чем не уступал Тайрону.

— Каким образом?

— Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас, — ответил он, размахивая пистолетом у нее под носом. — Просто отведите меня к Тайрону, а остальное предоставьте мне. Я давно жду случая, чтобы свести с ним счеты.

— А если я откажусь помогать вам?

— Я еще не все рассказал о Голубой Мадонне. С самого начала ваш отец хотел иметь больше, чем каждый из нас. Так было до тех пор, пока он не узнал, что люди, которых мы наняли, убили нескольких туземцев, чтобы завладеть камнем. Вот тогда-то он и изменил свое первоначальное решение. Он сказал, что в камне видит маску смерти, а не Мадонну.

Филаделфия почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Он говорил с такой же уверенностью, как и Тайрон, когда обвинял отца в том, что он нанял убийц. Почему они оба говорят одно и то же… Может, это правда?

— С какой стати я должна вам верить? — прошептала она.

— Хотите знать больше? Семь лет назад мы узнали, что бандитов, которых мы наняли, поймали и убили, но прежде под пытками они назвали имена покупателей Голубой Мадонны. Мы, конечно, думали, что в США нам ничто не грозит. К тому времени я уже сменил фамилию. Но в прошлом году Ланкастер получил несколько писем с угрозами. Когда его банк разорился, а сам он умер от апоплексического удара, мы успокоились. Но накануне разорения ваш отец прислал мне телеграмму, в которой сообщал, что какие-то люди разыскивают нас, чтобы отомстить. Письмо, которое вы показали мне, тоже свидетельствует об этом.

Филаделфия в ужасе отпрянула, но Макклауд пригвоздил ее к месту словами:

— Тайрон — тот самый человек, который уничтожил вашего отца. Он преследует меня и, возможно, будет преследовать вас, когда узнает, кто вы такая.

— Он знает, — бездумно ответила Филаделфия.

— Господи помилуй! Тогда скажите мне, где его найти, пока он не убил нас обоих.

Но Филаделфия уже не слушала его. Она получила всю нужную информацию, однако то, что она услышала, причинило ей сильную боль. Ее отец явился причиной смерти невинных людей и из-за своей алчности осквернил святую гробницу. А когда его разоблачили, он покончил с собой, чтобы избежать позора, и оставил ее одну в целом мире. Эдуардо предупреждал, что она не должна докапываться до правды. Почему она не послушалась его? Господи! Ну почему она такая упрямая?

Филаделфия повернулась и направилась к двери, не обращая внимания на крики и угрозы Макклауда. У него в руках пистолет. Посмеет ли он застрелить ее прямо здесь, у себя в офисе? А если и посмеет, то какое это имеет значение? Она не хочет больше жить

Однако Макклауд позволил ей уйти. Она спустилась по лестнице и вышла на залитую солнцем улицу.