– Я не мог не приехать. Конфлан обойдется сегодня без меня...

– Ты хочешь сказать, что... оставил пост, чтобы приехать сюда?

– Да... я рискую все потерять, но больше не могу... Ты мне необходима больше чем воздух, которым дышу! Помоги мне снять эти доспехи! У меня в распоряжении около двух часов.

Вместо того чтобы подчиниться приказу, Фьора укуталась в покрывало и прислонилась к окну:

– Нет! Ты появился как гром среди ясного неба и говоришь, что я тебе нужна! Но видишь ли, ты мне не нужен совершенно, и если ты меня хочешь, то возьми силой!

Сбитый с толку ее поведением, Кампобассо пробормотал в замешательстве:

– Но... Фьора... мы ведь любим друг друга! Разве ты уже забыла Тионвилль, то, что между нами было?

– Я ничего не забыла. Но ты, кажется, забыл, что требует женщина моего положения? Кто я здесь такая? Наложница для удовольствий? Посмотри на решетки на моих окнах! А ты знаешь, что я могу прогуливаться только в компании двух солдат? А то, что у моей двери спит твой слуга?

– Умоляю, успокойся! Я сам приказал Сальвестро это сделать. Так надо было для... безопасности!

– А при чем здесь моя безопасность?

– Пойми! Хотя это место и хорошо защищается, я не мог тебя оставить одну среди солдат, не приняв предосторожностей. Ни один мужчина не может устоять перед твоей красотой. Ведь здесь такие люди: немного выпили и быстро в окно... Сальвестро!

Тут же появился старый солдат. Как обычно, он не отходил от двери...

– Помоги мне снять это! – приказал ему Кампобассо.

– Напрасно, потому что ты скоро уедешь, а я останусь. Я никогда не соглашусь, чтобы меня считали продажной девкой!

– Я считаю тебя своей женой, и точка.

– Правда? Говорят, что ты ее убил? Снова попробуешь?

– Вы слишком великодушны с этой тварью, монсеньор, – высказал свое мнение Сальвестро, снимая доспехи. – Давайте, я ее подержу, а вы пользуйтесь на здоровье...

Но Кампобассо оттолкнул его:

– Пойди принеси мне вина! Потом закрой дверь на ключ и приди за мной через два часа! И приготовь свежую лошадь!

Тем временем Фьора лихорадочно думала. Два часа – это не так много. Но, может быть, и... Что случится, если она уговорит его не уезжать? Кампобассо будет обесчещен, но это ее ничуть не волновало... А игра, как говорят, стоила свеч...

Когда Сальвестро принес вино и в замке раздался звук поворачивающегося ключа, она засмеялась. Он стоял в нескольких шагах поодаль, обдумывая обвинения, которые она высказала в его адрес:

– Перестань смеяться! Ты говоришь...

– Что ты убил свою жену? Но, мой дорогой, это же входит в твою легенду! К тому же меня это нисколько не волнует!

– Тогда что тебя волнует?

– Может быть, ты сам... Мне не нравится, когда меня считают пленницей, рабыней, я хотела бы быть по-настоящему твоей госпожой... в полном смысле слова.

– Тогда испытай меня! Приказывай! Я все сделаю, но только не отказывай мне!

– Ладно. Я испытаю тебя. Я приказываю тебе стоять и не двигаться с места, пока я снова не прикажу!

– Чего ты хочешь?

– Посмотреть, так ли ты послушен. Если ты вздумаешь пошевелиться...

Медленно, очень медленно, все время глядя на него, Фьора спустила с плеч покрывало, развязала ленту ночной сорочки, сбросила ее и призывно потянулась, подняв рукой сверкающую копну черных волос. Кампобассо побагровел.

– Фьора... – умоляюще прошептал он.

– Не двигайся!

Неторопливо, обнаженная, она грациозно подошла к сундуку, на который Сальвестро поставил вино, налила себе в кубок и выпила, не переставая при этом улыбаться ему. Он упал на колени и позвал ее:

– Фьора! Время идет! Прекрати эту жестокую шутку!

– А ведь правда, ты же хочешь пить! Подожди... Я тебе налью...

Она повернулась к нему спиной, чтобы наполнить оловянный кубок, и в то же время взяла из своей сумочки духи и склянку, тоже подарок Деметриоса, в которой было снотворное, откуда она уронила в вино несколько капель. Ее распущенные волосы закрывали все происходящее от глаз Кампобассо. Затем она взяла кубок двумя руками и поднесла его кондотьеру.

– Выпей! – нежно прошептала она. – А я в это время тебя раздену. Потом... мы ляжем...

Он выпил вино одним глотком, отбросил кубок, поднял молодую женщину на руки и уложил на скрипнувшую под их тяжестью кровать. Но действие снотворного не было мгновенным, и поэтому Фьоре не удалось избежать его страстных ласк. Когда Кампобассо уснул, она выскользнула из постели и быстро сполоснула кубок оставшимся вином, которое выплеснула в окно, затем снова налила до половины и поставила кубок в изголовье кровати, а пустую бутылку выставила за дверь. Дождь лил вовсю и смывал все следы. Проделав это, она вернулась и легла рядом с Кампобассо, выпила немного вина и оставшееся пролила на простыни, после чего притворилась спящей. И, естественно, когда пришел Сальвестро и попытался разбудить хозяина, ему это не удалось.

– Он очень много пил, – вздохнула Фьора, – и теперь смертельно пьян.

– Он больше пьян от усталости. Здесь есть и ваша вина... Но это не имеет значения. Ему надо ехать, иначе он пропал. Помогите мне одеть его!

Отвернувшись, чтобы не видеть, как Фьора одевалась, он начал натягивать одежду на неподатливое тело Кампобассо, который время от времени недовольно бурчал что-то и всхрапывал. Вдвоем им все-таки удалось справиться, затем Сальвестро пошел позвать сержанта, который командовал гарнизоном, чтобы тот помог ему надеть доспехи. Фьора огорченно наблюдала за происходящим. Она поняла, что любая самая изощренная женская хитрость бессильна перед преданностью старого слуги.

В одежде и при оружии кондотьер был усажен на лошадь и привязан к седлу, а Сальвестро, который оделся в один момент, взял ее за повод.

– Я поеду с ним, пока он не проснется. Если надо будет ехать до самого Конфлана, я поеду в Конфлан, – объяснил он сержанту. Сказав это, Сальвестро наклонился с седла к уху сержанта и что-то прошептал ему.

Разочарованно пожав плечами, Фьора вернулась в комнату и легла в свою залитую вином постель.

Сальвестро вернулся днем. Кампобассо пришел в себя только на рассвете, ничего не понимая из того, что с ним произошло.

Получилось так, что эта эскапада имела для его гордости солдата большие и неприятные последствия. Этой ночью Грациану д'Агерру, храброму защитнику Конфлана, пришла помощь в лице Жерара д'Авилье, коменданта пограничного города Брие, который прибыл с частью своей армии. Хотя Кампобассо и удалось к утру вернуться в свой лагерь, следом за ним появился герцог Рене II, который прибыл из Франции с отрядом в две с половиной тысячи человек под командованием Жоржа де ла Тремуйя, который атаковал Кампобассо при поддержке лотарингских рыцарей и арбалетчиков. Хорошо понимая свое положение, кондотьер немедленно снял осаду... затем последовал страшный приступ ярости со стороны герцога Бургундского, который обозвал его трусом и бездарностью. Кампобассо, подавив гнев, оставалось только смиренно выслушивать упреки, но он дал слово, что еще покажет себя.

Когда новость об этом дошла до Пьерфора, Сальвестро метал громы и молнии, отчего и Фьоре не поздоровилось:

– Мой гнусный хозяин? А ведь ты не находишь его таким ужасным, когда он спит с тобой, флорентийская потаскушка. Я знаю, что ты ему мурлычешь, когда он ложится на тебя. И он еще не раз помнет тебя!

– Никогда! Никогда больше он не дотронется до меня, слышишь? Даже ради спасения моей души!

– Твоей души? – издевался Сальвестро. – А чему там пропадать? У тебя нет души, недостойная женщина. Убирайся отсюда, а то я за себя не отвечаю!

Тогда Фьора со всего размаха залепила ему пощечину и, плюнув в лицо, бросилась бежать, а вслед ей раздавался охрипший от злости голос Сальвестро:

– Он скоро приедет, твой и мой хозяин, а я уж знаю, что ему рассказать!

Фьора бросилась на кухню, где захватила столовый нож, чтобы было чем защитить себя в случае нападения, а если положение станет безвыходным, то убить себя.