Начало борьбы за равенство полов среди рабочего класса было олицетворением медленного прогресса профсоюзного движения в отраслях промышленности, где превалировали женщины-работницы.
Рабочие организации набирали силу во второй половине XIX века, когда мужчины сумели организовать мужчин. Но в таких отраслях промышленности, как текстильная, где обычно заняты женщины, огромный потенциал долго игнорировался.
Там, где началось движение, мотивом был идеализм, отсутствовавший в мужских организациях. Серии статей миссис Энни Безант, обнажающие условия труда женщин, занятых в производстве спичек в Лондонском Ист-Энде, в основном апеллировали к эмоциям.
Девушки, делающие спички, в действительности не понимали, какой убогой была их жизнь, пока не прочитали описание, принадлежащее перу миссис Безант. Они не входили ни в один из профсоюзов, и когда они привлекали к себе внимание, то надеялись лишь на поддержку общественного мнения. И они своего достигли!
Никому в голову не придет сохранять скотские условия просто потому, что их жертвами были женщины.
Однако разоблачение несправедливостей по отношению к женщинам и перспективы того, что может быть сделано для исправления положения, не слишком впечатлили работающих мужчин. В Британии годами существовали женские профессиональные союзы, созданные в основном с помощью англиканской церкви, а также миссис Эммы Патерсон, дочери школьного учителя, которую интересовали условия работы женщин на предприятиях.
Пионеры социализма и профсоюзного движения были антифеминистами. Они не желали, чтобы женщины занимались политикой, и были против того, чтобы даль им тот же статус, что и у мужчин-рабочих. Будучи мужчинами, лидеры профсоюзного движения считали, что место женщины – дома.
Несомненно, их взгляды объяснялись личными соображениями: они представляли себе те опасности, которые могут их ожидать, если жены станут пользоваться теми свободами, которые получат все женщины при улучшении условий труда.
Общая теория ранних социалистов состояла в том, что сам факт занятости женщин в промышленности – симптом индустриального общества; чем скорее они покинут ткацкие фабрики и заводы и вернутся на собственные кухни, тем лучше.
Требование равной оплаты за одинаковый труд впервые было выдвинуто на Съезде профсоюзов в 1887 году и было принято британским правительством всего каких-то 60 лет спустя.
И вовсе не из трепетного отношения к счастью женщин, а в качестве меры предосторожности против вымывания мужской рабочей силы, ведь предприниматели получали выгоду, нанимая женщин за более низкую плату.
Несмотря на то что в настоящее время в промышленности занято огромное количество женщин, отрасли, где доминирует женская рабочая сила, с точки зрения профсоюзов, почти не организованы. Обычная отговорка – то, что женщины – существа разобщенные и не могут выступать единым фронтом. «Ева от природы штрейкбрехер».
В действительности же, женщины всегда считали первоочередной задачей получить признание и поддержку профсоюзов и трудовых лидеров, даже когда они выступали организованно. Сначала женщин принимали в союзы в основном из милости. Они должны были платить меньшие взносы, потому что получали меньшую оплату за свой труд, но соответственно и число их избирательных голосов было меньшим. Такое отношение сохраняется и до сих пор.
Вместе с ростом движения за права женщин развивалась и их уверенность в своих правах.
Сестра графини Маркевич, первая женщина выбранная в британскую палату общин, мисс Эва Гор-Бут и ее подруга мисс Эстер Роупер – одна из первых женщин-выпускниц Манчестерского университета, были двумя самыми доблестными борцами за права работающих женщин.
Ни одна из них не была ярым приверженцем социализма, но условия работы женщин на прядильных фабриках огорчали их, и они видели единственный путь – использовать потенциальную энергию этих женщин в поддержку кандидата от Партии труда на парламентских выборах. Призывая женщин объединяться в профсоюзы, они смогли убедить их участвовать в голосовании за местного кандидата в парламент.
Им был Дэвид Шэклтон, который давал обещание поддерживать кампанию за право женщин участвовать в голосовании, и он набрал больше голосов, чем другие кандидаты, поскольку женщины голосовали за него. Шэклтон был избран от Клитроэ, промышленного городка в графстве Ланкашир в 1902 году.
Этот успех женщин был замечен профсоюзами.
Когда другие ланкаширские трудящиеся женщины обеспечили выдвижение еще одной кандидатуры – Торлея Смита – на знаменитых дополнительных выборах 1906 года от избирательного округа Уиган, представители рабочих мужского пола этого округа, организованные своими профсоюзами, автоматически отклонили кандидатуру Смита.
Но женщины, а их было 96 тысяч, настаивали на своем, и Смит занял трибуну для предвыборных выступлений и провозгласил себя «Кандидатом от женщин и от Партии независимого труда». Знаменитые ораторы-женщины, включая миссис Пэнкхерст, приехали, чтобы сказать речи в его поддержку.
Округ Уиган, однако, был традиционным форпостом тори, и Смит проиграл, но он получил больше голосов, чем кандидат от либералов.
Социалисты и профсоюзные лидеры отреагировали на этот странный и непредвиденный успех с чрезвычайным беспокойством. .Они приняли решение противостоять женской эмансипации с еще большей силой. И причиной они называли то, что если парламент и даст женщинам избирательное право, то лишь тем, кто владеет собственностью, что будет означать ущемление прав работающих, а следовательно, партия лейбористов получит меньше голосов.
Такое представление сохранялось годами, делая членов парламента от партии лейбористов союзниками исключительно реакционно настроенных тори. И только в 1912 году Джордж Лэнсбери, один из самых просвещенных и любимых деятелей лейбористского движения, отказался от своего места в парламенте из-за такого отношения своей партии к суфражистскому движению. Он попытался возобновить свой мандат поддержкой голосующих от рабочих районов Лондона, которые разделяли его взгляды. Но он проиграл.
Подобного рода антифеминистские настроения достигли своего пика в разгар самой замечательной кампании, которую женщины когда-либо проводили в защиту, положения представительниц своего пола.
«Женский вопрос» возник из-за того, что задавали его некоторые представители и представительницы высшего класса. Из-за него классовые барьеры дали трещину. Во главе стали образованные и состоятельные женщины. Дочери процветающего класса торговцев оказались бесценным пополнением, мятежниками против удручающих удобств, которые приковывали их, словно кандалами, к домам своих отцов.
Массы трудящихся женщин были готовы восстать против ужасающих условий, которые создали для них мужчины.
В то же время трудно поверить, что все викторианские женщины были безнадежно отсталыми, как умственно, так и физически. Век породил такие блестящие личности, как Кристина Розетти, Элизабет Баррет Браунинг, сестры Бронтэ, Джордж Элиот, миссис Гаскелл и Флоренс Найтингейл.
Конечно, властные жены из романов Диккенса были списаны с натуры, а в «Панче» цитировались избитые шутки о муже, который находится под каблуком у своей жены.
Типичный пример тому священник, беседующий с юной частью своей паствы:
– Скажи-ка, гадкий мальчишка, кто видит все, что мы делаем, и перед кем даже я – не что иное, как раздавленный червяк?
– Ваша жена, милорд!
Нет, движение в защиту прав женщин не родилось в одну ночь, оно набирало силу более двадцати пяти лет. За это время билли об избирательном праве женщины в шести случаях были приняты во втором чтении, а потом сложены на полку.
Явное лицемерие всего этого подливало масла в огонь женского гнева, и точно так же, как теория выливается в кампанию, кампания превратилась в крестовый поход. В истории нет ничего, что можно было бы сравнить с этой кампанией жестокости, мученичества и абсурдности, до которых дошли тысячи женщин, посвятившие свою жизнь лишь тому, чтобы представительницы их пола получили право поставить крестик на клочке бумаги!
