Сейчас в руках у девушки опять был поднос, но намного меньшего размера, чем вчера. На этот раз дверь за ней затворилась. Дарашийка поставила поднос на большой квадратный стол, вокруг которого располагались кушетки. Тедра вспомнила, как ужинала там вчера с Чалленом.

Это был этюд в стиле декаданс. Они лежали, развалившись на разных кушетках, встретившись на углу головами: она на животе, Чаллен — на боку, и ели пальцами. Варвар получил наконец возможность покормить ее свои любимым способом: они были в «месте для сна», и Тедра не могла ни отказать ему, ни укусить его за пальцы. Ей было велено кормить его точно так же, и Тедра не стала возражать. В процессе еды Чаллен сосал ее пальцы. Это оказалось настолько эротично, что пришлось прервать ужин на час и закончить его уже холодным. Чаллен хотел было распорядиться, чтобы принесли свежие блюда, но Тедра запротестовала: уж слишком было бы очевидно, по какой причине остыла их первая порция. Конечно, и так все знали, чем она занимается в спальне воина. Но ей не хотелось, чтобы говорили: «Черт возьми, эта женщина настолько ненасытна, что не может оторваться от воина, даже чтобы поесть!» Впрочем, по правде говоря, так оно и было.

Девушка не ушла сразу же, как сделала вчера вечером. Она подошла к кровати, улыбаясь и глядя Тедре прямо в глаза. В ее манерах не было ни подобострастия, ни угодливости. У дарашийцев были странные отношения с правящим классом: слуга-дарашиец стоял чуть выше феодального крепостного, но чуть ниже свободного человека. Это были просто слуги, которые подчинялись определенным законам, так же как и женщины планеты Ша-Каан. Однако, похоже, их не слишком расстраивала такая участь.

Тедра прибыла сюда из мира, где не было слуг, — их успешно заменяли механизмы — и понимала: надо еще привыкнуть к тому, что тебя будет обслуживать человек из плоти и крови.

Этот человек из плоти и крови был на несколько лет младше ее: хорошенькая девушка с каштановыми волосами и карими глазами. Такое преобладание коричневых оттенков напомнило Тедре о тех женщинах, которых она видела вчера на улице. Кожа дарашийки была темная, а не золотая. Как и слуга-дарашиец из конюшни, она была много меньше средних жителей планеты, ростом едва ли выше пяти футов.

— Не желает ли госпожа принять ванну после завтрака?

Тедра глянула на мини-бассейн, пустой в это утро. О небеса, у варваров был водопровод! Система подачи и слива горячей и холодной воды! Шакаанцы, подобно шакаарцам, преуспели в некоторых вещах, а в чем-то безнадежно отстали, особенно это касалось их фанатичной приверженности старым верованиям и обычаям.

— Нет-нет, ванны не надо, спасибо! Навряд ли ванна доставит ей удовольствие в отсутствие Чаллена!

— Могу ли я выбрать чаури для госпожи? Тедра нахмурилась, опять услышав, как девушка назвала ее госпожой.

— Послушай-ка, ты не рабыня, и я не твоя госпожа. Почему бы тебе не называть меня просто Тедра?

— Это было бы не так уважительно.

— Для тебя здесь все господа и госпожи?

— Да, госпожа.

— И это не утомляет тебя?

— А почему это должно меня утомлять?

Тедра вздохнула:

— Ничего не скажешь, поговорили! Ну а если я прикажу тебе называть меня Тедрой? Сработает такой фокус?

— Фокус?

— Поможет ли приказ? Или желания проигравшего в поединке ничего не значат здесь?

— Проигравшего в поединке? Госпожа шутит?

— О да, я великая шутница! — Тедра насмешливо фыркнула. «Ради того, чтоб только слышать из уст девушки свое имя, пожалуй, не стоит так напрягаться!» — подумала она, а вслух сказала: — Можешь принести мне что-нибудь из одежды, пока я буду выпутываться из этих дерьмовых покрывал. То есть, конечно, если приносить одежду входит в твои обязанности.

Девушка кивнула, изо всех сил стараясь не рассмеяться. Вероятно, это и в самом деле было забавно — смотреть на взрослую женщину, закутанную в одеяла туже, чем подарочная коробка в блестящую обертку. К тому же женщина не совсем понимала, как ей высвободиться из этого кокона. Тедра хотела было сказать про удобство воздушных одеял, которые выключаются сразу, как только вы садитесь в постели, и ноги ваши уже не могут ни в чем запутаться. Однако говорить о достоинствах своей планеты значило лишь подвергать себя еще большим затруднениям.

— Вы позволите?

Девушка забралась коленями на край постели, нашла кончик одеяла, подоткнутый Тедре под ягодицы, и потянула за него. При этом размоталось все одеяло, а Тедра, вспомнив о своем совершенно голом виде, вспыхнула от смущения. Но девушка, казалось, ничего не заметила.

Справившись с одной проблемой, она слезла с кровати и деловито пошла решать другую. Служанка толкнула дверь без ручки, которую Тедра не увидела вчера. Эта дверь находилась в стене между двумя огромными длинными тумбами, и Тедра увидела за ней целую комнату. Ей не терпелось заглянуть туда, но она никак не могла справиться с простыней, которую решила обмотать вокруг себя, чтобы прикрыть наготу.

Несколько минут спустя Тедра, завернутая в светло-голубую простыню, волочившуюся за ней шлейфом, подошла к открытой в стене двери и сразу поняла, что перед ней старомодный гардероб, каких она никогда не видела раньше. Домашний гардероб Тедры механически выбрасывал из стены полки с нужными вещами, стоило ей только набрать их код. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, где хранится одежда или куда она исчезает, когда робот-уборщик почистит ее. Такие вещи были для нее само собой разумеющимися и не вызывали вопросов.

У Тедры было такое ощущение, что этот гардероб значительно больше обычных, так же как и спальня, к которой он примыкал. Высокое зеркало, полка, уставленная бутылочками и кувшинчиками, и даже кушетка в углу говорили о том, что гардероб используется также в качестве комнаты для переодевания. Множество полок, выдвижные ящики, которые занимали целую стену и располагались так высоко, что даже Тедре трудно было дотянуться, наводили на мысль, что, помимо прочего, помещение служило кладовкой.

Одежды здесь было великое множество: она висела на плечиках, на кронштейнах, прибитых к стене, на смешных подставках, которые стояли прямо, но искривлялись кверху для того, чтобы на них можно было класть развернутые комтоки. Устройство гардероба позволяло охватить взглядом всю имеющуюся одежду — список вещей не требовался.

В основном там были мужские вещи: сапоги, ремни для мечей, дюжины пар браков — все из черной заалскинской кожи, комтоки из фантастического блестящего материала. Но в этом море одежды можно было заметить и несколько чаури, висящих на подставках. Точно в таких Тедра видела вчера женщин на улице. Все чаури были одинаковы и выглядели как квадратные отрезы тонкой газовой ткани, сложенные вдвое и связанные между собой.

— Эти три чаури приготовлены для вас, госпожа. Но если вам не подойдет цвет, я могу подобрать другие. Есть лоскуты самых разных расцветок, какие вы только пожелаете.

Слово «лоскуты» сначала насторожило Тедру, но, подойдя поближе, чтобы рассмотреть приготовленные чаури, она увидела, что по-другому их трудно было назвать. Как юбка, так и верхняя часть этих самых чаури были именно лоскутами, которые связывались вместе и свободно свисали вдоль тела женщины.

И все же чаури были чуть-чуть сложнее, чем просто лоскуты. В этом Тедра убедилась, взяв в руки одно из них, белого цвета. Верх представлял собой двенадцать отрезов, скрепленных крепкими узлами — по шесть на каждом плече. Один отдельно взятый отрез был совершенно прозрачным, но, ниспадая один на другой, они хоть и просвечивали, но уже не так явно. Только на груди чаури становилось абсолютно непрозрачным: здесь лоскуты перекрещивались, увеличивая, таким образом количество слоев.

Юбка тоже состояла из двенадцати отрезов, каждый из которых уголком в три дюйма был вшит в узкий эластичный пояс — один за другим, по кругу. Лоскуты свободно свисали вдоль ног, никак не связанные и не сшитые между собой. При этом от щиколоток до икр ткань расходилась углами, оголяя ноги. Отрезы готовы были разойтись и выше от малейшего ветерка или от быстрой ходьбы, открывая при этом взорам голени, колени и даже бедра.