Более десяти процентов населения уже поражены Чумой и являются бациллоносителями – в большом Лондоне, центральных промышленных районах вокруг Бирмингема, на густонаселенных курортах Южного побережья. Сколько еще миллионов живут, не подозревая о том, что инфицированы Чумой?

И есть ли смысл обследовать миллионы человек, заранее зная, что до сих пор не существует способа от нее избавиться?

Возможно, мы сами виновны во всем. Возможно, опрометчиво смешивая органические компоненты, мы сами создали новую форму жизни, которая может уничтожить нас.

Впрочем, над этой проблемой работали специалисты, сейчас бессмысленно было ломать над этим голову.

Он вышел из больницы и направился по дорожке к стоянке, где был припаркован его маленький «стимер». Приложив палец к глазку электронного замка на дверце машины, Клиффорд услышал позади себя гудок и обернулся. Газетный автомат предлагал ему последний выпуск. Заголовок на его щитке гласил:

Не хватает только узнавать об этом из газет.

Когда Клиффорд отвернулся и распахнул дверцу машины, автомат отъехал в поисках более заинтересованного клиента.

Опустившись на сиденье, Клиффорд заколебался. С одной стороны, не мешало бы поехать домой и отдохнуть, но стоило ему сформулировать эту идею до конца, как он понял, что поступит иначе.

На нем лежало еще одно обязательство.

Он припарковался прямо под большим фирменным знаком, извещавшим мир о том, что здесь располагается «Кент Фармацевтикалз Лимитед». На стоянке для посетителей находилась лишь одна машина, и, несмотря на усталость, Клиффорд остановился и восхищенно оглядел ее. Ему всегда нравилась красивая техника, и сейчас перед ним был алый сверкающий «хантсмен» новейшей модели с откидным верхом, элегантными крыльями и блестящим хромированным радиатором.

Хмм… В следующий раз – что-нибудь в этом роде, если повезет!.. Он оторвался от машины, поймав себя на том, что теряет время, и вошел в апартаменты фирмы.

«Кент Фармацевтикалз» была преуспевающей фирмой, и ее заново отстроенные и переоборудованные менее десяти лет назад корпуса отвечали самым современным требованиям.

В огромной пустынного вида приемной не было никого, кроме секретарши Кента. У нее был все тот же потерянный взгляд, отличавший всех, так или иначе включенных в выматывающую борьбу против Чумы. Когда Клиффорд вошел, ее лицо немного просветлело.

– Добрый вечер, доктор Клиффорд! Редко доводится видеть вас последнее время. Как поживаете?

– Работаю как проклятый, – лаконично ответил он. – Рон здесь?

– Да, но в данный момент он водит гостя по нашим лабораториям. Приехал какой-то человек из Балмфорт Латимер.

Клиффорд насторожился.

– Балмфорт Латимер? Не то ли это местечко, где был зарегистрирован самый первый случай Чумы?

– То самое. Он сказал, что у него есть какие-то гипотезы… – Ее глаза внимательно и тревожно изучали лицо Клиффорда, и вдруг она спросила: – Доктор, как миссис Кент? Дурные новости?

«О Боже, неужели это заметно по моему лицу?» Не было смысла лгать, и он устало произнес:

– Боюсь, что так. Она умерла примерно час назад.

– Боже мой, какой ужас… Мистер Кент знает?

– Ему должны были позвонить из больницы. Я… – Клиффорд проглотил комок в горле. – Я пришел, чтобы выразить ему свои соболезнования. – Он подумал, до чего пустыми и стерильными были эти слова. – Как вы думаете, скоро уйдет этот человек?

– Не знаю. – Она обернулась и застыла. – О, вот и он!

На другом конце приемной из кабинета Рона Кента вышел мужчина с темными волосами, слегка тронутыми сединой, и осторожно прикрыл за собой дверь. Он пошел прямо к выходу, едва кивнув на прощание секретарше и швейцару. По прямой осанке и официальной манере держаться Клиффорд определил его как отставного военного. За последние двадцать лет большая часть вооруженных сил была распущена, и многие офицеры, уйдя в отставку, осели в спокойных провинциальных городах, где платили более высокие пенсии.

Селектор на столе секретарши отдал какое-то распоряжение, и, выслушав его, девушка ответила:

– Да, мистер Кент. Но только что прибыл мистер Клиффорд, и…

Но Клиффорд не стал дожидаться приглашения и уже был у двери кабинета.

Рон сидел за столом, сцепив толстые пальцы и склонив рыжеволосую голову. Когда Клиффорд вошел, Кент не шевельнулся.

Клиффорд смущенно прочистил горло и рискнул заговорить:

– Я полагаю, тебе уже известна новость?

Словно в замедленной съемке, Рой качнул головой вперед, затем назад.

– Я просто хотел сказать тебе, что мне страшно жаль…

Рон заставил себя поднять на него глаза.

– Можешь не говорить мне, Клифф, я знаю. Входи, садись.

Клиффорд послушался, и Рон продолжал:

– Мне очень хотелось быть там. До самого конца. – В его тоне послышался отдаленный упрек.

– Поверь мне, Рон, это абсолютно невозможно. Кроме того, от этого вряд ли была бы какая-то польза. Никогда нельзя с уверенностью сказать, когда наступит конец. Утром, как я и сказал тебе, Лейла чувствовала себя хорошо. Около полудня она вдруг впала в коматозное состояние, и… – он тяжело покачал головой.

– Сейчас, ее, наверное, уже кремировали, – монотонно произнес Кент.

– Боюсь, что да. До тех пор, пока мы не научимся обращаться с Чумой, нам придется соблюдать все возможные меры предосторожности. После случая с тем бедолагой, который работал у нас в морге…

Он оборвал себя, ужаснувшись той чепухе, которую нес, но Рон, похоже, его не слышал. Он взял ручку и стал вертеть ее в своих коротких пальцах.

– Спасибо, что пришел, Клифф. Я оценил это, тем более что знаю, как ты загружен работой и… о, проклятье. – Ручка сломалась, и он с остервенением швырнул ее в корзину для мусора.

– Господи, лучше бы я продолжал практиковать! Лучше бы я делал что-то, а не сидел здесь, сходя с ума!

– Ты на своем месте, – горько сказал Клиффорд. – Как ты думаешь, что мы реально делаем! Ничего! Чума поступает по своему усмотрению! Да, нам удалось спасти нескольких больных, находившихся в пограничном состоянии, но мы до сих пор не можем с уверенность сказать, кто будет жить, а кто умрет.

Ей-богу, я не уверен, что мы спасли хоть одного пациента, который не мог бы поправиться сам. И, в конечном счете, эту проблему могут решить только твои люди. Мы используем лекарства, но даешь их нам ты. – Он ощутил потребность сменить тему, так как этот разговор слишком огорчал их обоих. – Что за человек только что вышел от тебя?

– Его зовут Боргам. – Рон потер глаза кончиками пальцев, потряс головой, словно хотел прояснить ее, и взял сигарету из коробки. Яростно откусив ее кончик, он продолжил:

– Он из местечка Балмфорт Латимер. Помнишь, один из первых зараженных Чумой работал садовником? Боргам нанял его за пару недель до того, как он заболел.

– Он сообщил тебе что-либо ценное?

– Конечно же, нет, – пренебрежительно скривился Рон. – Я и не ожидал услышать от него что-нибудь путное, хотя он и пытался чем-то оправдать свое желание посмотреть лабораторию. Впрочем, спасибо на том, что это отвлекло меня.

Рон зажег спичку и выплюнул дым, словно он был отвратительным на вкус.

– Он… он военный, не так ли? – спросил Клиффорд, отчаянно стараясь поддержать умирающий разговор.

– Какого дьявола мне знать? Думаю, что да. Похож на офицера, – он пожал плечами.

– Послушай, – вспомнил вдруг Клиффорд. – Кажется, ты говорил мне сегодня утром по телефону о каких-то успехах? Боюсь, я был слишком занят, чтобы обратить на это должное внимание, но у меня сложилось впечатление, что…

– О, ты имеешь в виду К-39, – сказал Рон. – Успех – это слишком сильно сказано, но кое-какой прогресс есть. – Он расслабился в кресле. – Это уже известный тебе кризомицетин.

– Кризомицетин? Но я сам пробовал этот препарат, и от него было не больше толку, чем от пантомицина, пенициллина и…

– Ты знаком с нашим биохимиком, Вилли Джеззардом? – перебил его Рон. – Ну так вот, примерно год назад он сказал мне, что собирается синтезировать серию производных от кризомицетина – в десять раз большую, чем от пенициллина. Но это было безумно дорого, и нам пришлось прикрыть его работу до тех самых пор, когда разразилась эпидемия Чумы. Теперь я дал ему карт-бланш и неограниченное финансирование. И вот он делает успехи. Господи, если бы я послушался его год назад! Может быть, Лейла была бы сейчас жива!