Будучи еще юношей гимназистом, Александр почти также тяжело, как и смерть деда, пережил крушение его начинаний. А сейчас, утратив даже собственное имя, в сновидениях возвращался в свои счастливые детские годы. Под утро, пребывая на полпути между сном и пробуждением, он видел растворяющуюся в солнечных лучах фигуру деда. К горлу горячим комком подкатывали слезы. Просыпаясь, он подолгу смотрел из кровати, как на оконных стеклах полощется красный мартовский рассвет. Сквозь приоткрытую раму со стороны бульвара долетали хлопки дверей и стук ящиков. Это разгружали товар продавцы цветочных лавок. Мысли безрадостно крутились вокруг того, что судьба уже вряд ли уже даст шанс осуществить мечту юности. Он чувствовал себя привязанным к колеснице, которая несется в непонятное и страшное в своей неопределенности будущее. И все же надежда на какой-то новый неожиданный счастливый поворот еще жила. Он не собирался изменять данному обещанию, но большую часть денег, которые Рахимов еженедельно выдавал из партийной кассы на личные расходы, откладывал. Просто так, на непредвиденный случай.

Глава 8

      С самого начала марта весна перешла в наступление. Под ее натиском зима, огрызаясь короткими снегопадами, быстро покидала город. К апрелю уже почти не осталось снега, лишь кое-где под кустами и за торговыми палатками чернели грязные верхушки последних сугробов. Во второй половине дня на свободной от цветочных ларьков части бульвара, стала появляться праздно гуляющая публика. На лавочках почти не оставалось незанятых мест, и взгляд заставляли спотыкаться по-весеннему открытые наряды женщин.

      В один из свободных от тренировок вечеров Александр, устроившись у пересечения бульваров, наблюдал, как закат подсвечивает постройки Рождественского монастыря. По левую руку от него на стеле памятника героям Большой Тихоокеанской войны штабс-капитан Василий Чапаев пронзал казачьей пикой японского дракона. Центральный персонаж композиции явно был выбран в угоду народным симпатиям. Выходец из крестьянского сословия пошел на германскую рядовым, а закончил с погонами прапорщика и личным дворянством. Во Вторую японскую он руководил пластунской ротой особого назначения. Из-за постоянных конфликтов с начальством дослужился только до штабс-капитана, но сумел стать героем многочисленных, как героических, так и пикантных историй, а также объектом всенародной любви. И сейчас, в образе Георгия Победоносца он весело глядел с гранитного постамента на гуляющих внизу барышень.

      Посматривая на часы, Александр думал о том, что пора бы сделать вечерний просмотр объявлений, но возвращаться на съемное жилье к чайнику, дальновизору и книгам совсем не хотелось. Ворковавшая рядом с ним на скамейке парочка, поднявшись, словно по команде, направилась в сторону Рождественского бульвара. Провожая молодых людей взглядом, Александр почувствовал, как кто-то занял освободившееся место и сел совсем близко. Нос уловил приятный, но слишком сильный аромат духов. Скосив взгляд, Александр тут же споткнулся глазами о стройные женские ноги, обтянутые ажурными чулками. Во второй половине уходящего века ветры западной моды все чаще срывали подолы с традиционной женской одежды, и короткая юбка перестала быть редкостью. Но сейчас от неожиданности, а может от затянувшегося монашеского существования, эффект был обжигающий. И это ни прошло незамеченным.

      - Не надоело скучать в одиночестве, сударь? - поинтересовалась незнакомка. Голос у нее был обволакивающий бархатный, с легкой хрипотцой курильщицы.

      - Да я и не скучаю, - ответил Александр, лихорадочно соображая, как вести себя дальше.

      - А не хотите скрасить вечер одинокой женщины? - с улыбкой предложила соседка. Ее худое продолговатое лицо в этот момент показалось красивым. Пикантность придавала чуть заметная примесь греческой, а, может быть, и кавказкой крови. На фоне бледной кожи вызывающе броско смотрелись алые тонкие губы.

      - Прости, сударыня, в другой раз! - ответил Александр, поднимаясь со скамейки. Провожаемый насмешливым взглядом незнакомки и бронзового штабс-капитана, он быстро пошел вдоль бульвара. В мыслях искушение еще боролось с доводами разума и он, как наяву, слышал веселый голос Рахимова:

      - А во время прогулок по Цветному, товарищ Феникс, настоятельно не рекомендую заводить знакомства с лицами женского пола. Особенно с профессионалками, которые по благородным господам специализируются. На простых поденщиц сексуального рынка, надеюсь, вы и сами внимания не обратите. Помни, что здесь Сухаревка в пяти минутах ходьбы. Ночь любви с большой вероятностью может обернуться проломленной головой и сточной канавой. И не хотелось бы вот так, по-глупому, потерять соратника...

      Близость Сухаревской площади, прозванной в народе Новой Хитровкой, действительно ощущалась в этом, с виду благополучном, районе. После того как городские власти взялись, наконец, за реконструкцию и декриминализацию Хитрова рынка, часть его обитателей перебралась в сухаревские трущобы. Вкрапления этого контингента порою наблюдались среди гуляющей по Цветному приличной публики, или обнаруживали свое неприятное соседство в трактире на углу Колобковского переулка, где Александр обычно встречался с Рахимовым. Куда-то в сторону Сухаревки обычно уводили подвыпивших кавалеров размалеванные девицы. Так что предостережение было вполне уместным, и все же горьким осадком осталось ощущение упущенной возможности. А голос плоти, одно время перешедший на шепот, снова заговорил в полную силу.

      Вернувшись в свое одинокое жилище, Александр первым делом заглянул на страничку объявлений и сразу наткнулся на предложение пана Купчика продать три стиральные машины производства концерна "Бебель". Прочитав цену, обнаружил, что гости могут нагрянуть в течение ближайшего часа. Бросившись на кухню, Александр протер столы, перемыл оставшиеся с обеда тарелки. Заглянув в буфет и холодильник, попытался сообразить, что надо подкупить из еды. И тут же поймал себя на том, что, пожалуй, слишком суетиться и волнуется. Но тому были веские оправдания. Уже больше месяца все общение ограничивалось тренировочным залом и субботним прогулкам с Рахимовым. Теперь же ему предстояло, какое-то время, жить с незнакомыми людьми под одной крышей.

      Через полтора часа позвонила консьержка и поинтересовалась, ждет ли он сегодня гостей. Ответив, что действительно ждет приезда родственников, Александр переместился в прихожую. Когда открыл дверь, из лифта уже выходили. Первой появилась рыжая стриженная под каре девица в аляповато-клетчатом пальто, выдававшем провинциалку из южных окраин европейской России. За ней нес два чемодана крепкий молодой человек в черных штанах и авиаторской куртке. Полное лицо с наметившимся двойным подбородком излучало гордую независимость, и Александру этот тип не понравился с первого взгляда. Замыкал троицу грузный господин неопределенного возраста в серой неприметной одежде, со столь же неприметным одутловатым лицом.

      - Родственников из Житомира ждете? - весело спросила девица.

      - Еще со вчерашнего дня ожидаем-с - заученно ответил Александр. На что девица, задорно тряхнув рыжей челкой, прыснула смехом, будто услышала в условном отзыве что-то забавное. Пройдя в квартиру, она первая протянула руку и сообщила, что ее зовут Элла. Молодой человек в авиаторской куртке представился как Григорий.

      - А я, стало быть, Семен Петрович. Можно и Петрович, ежели по-простому, - пропыхтел, борясь с одышкой, их старший товарищ.

      Проводив гостей в большую комнату, Александр пригласил, когда будут готовы, приходить на кухню пить чай.

      - С московскими баранками? - подмигнув, поинтересовалась Элла.

      - Чайку с дорожки, очень даже кстати! - оживился Петрович. Григорий же не стал затруднять себя ответом.

      Многодневное затворничество было нарушено. Но Александр не знал, радоваться ли этому свершившемуся факту. Чужие голоса, чужие характеры и привычки беспардонно вторглись в его размеренное существование. Вспоминая избранные места из Шопенгауэра, он думал, что мудрый немецкий пессимист во многом был прав. Особенно когда утверждал, что одиночество для человека обладающего развитым интеллектом и воображением наиболее желаемое состояние. Однако, поскольку общения с людьми не избежать, лучше постоянно поддерживать его на минимально приемлемом уровне, дабы не растерять навыков психологической защиты. И сейчас Александр чувствовал, что эти навыки за период его одинокого проживания частично утеряны. Слишком многое раздражает и принимается близко к сердцу.