Минут через десять он был уже в деревне у дома Степановича. Рядом с избой располагался гараж, в тени которого разлеглись на траве несколько псов разного размера и масти. Когда Александр вышел из машины, самый крупный, видимо вожак, лениво поднял голову. Открыв пасть, собирался облаять, но, передумав, зевнул и улегся обратно. Зато другой песик моложе и поменьше неожиданно проявил интерес. Поднявшись он засеменил в сторону машины. Загнутый крючком хвост весело ходил из стороны в сторону. Доставшаяся от матери овчарки острая волчья морда сразу же показалась симпатичной и смышленой. Взяв припасенный батон ливерной, Александр отломил кусок и скормил его с руки. Остальные псы, почувствовав запах, как по команде подняли головы. Быстро открыв заднюю дверь, Александр пригласил нового знакомого в машину. Тот, не заставил себя уговаривать и прыгнул на сидение. Через секунду "Уралец" окружила стая лохматых попрошаек. Медленно, чтобы никого не задавить, Александр тронулся с места. На прощанье крикнул в сторону гаража:
- Степаныч, можно я одного из твоих дармоедов заберу?
- Да хоть всех! - послышалось из открытой двери.
Когда приехали домой, песик получил вторую половину батона. Выпрыгнув из машины, он, не выпуская из пасти добычу, начал деловито осматривать двор. Особенно заинтересовался работой Кузмича. Тот уже разложил возле крыльца доски и прикидывал размер для отпила, используя вместо рулетки молоток. А Александр отправился на кухню, где столкнулся с Аглаей. Дородная пятидесятилетняя тетка, объединившая в их доме должности доярки, помощницы по хозяйству и кухарки, накинулась на него с упреками.
Какого рожна барину вздумалось брать на прокорм беспородную псину? Мало того, что бездельники-поденщики за обедом едят в три горла. Да еще и гости наезжают. Где же тут напасешься! Другие господа, которые поумнее, вечером сами к соседям ездят...
- Хватит ворчать! - прервал ее монолог, Александр - Каши лучше псу дай. И подумай, как назовем.
- Чего думать. Гаврилой! - буркнула в ответ Аглая.
" Наверное, в честь ее муженька сбежавшего, - решил Александр, пряча улыбку, - Ну, пусть так и будет. Гаврюша подходящее имя."
Из кухни он направился в детскую. Анька о чем-то ворковала с дочкой. А та смотрела насупившись, и пыталась посильнее качнуть висевшую над кроваткой игрушку. Поцеловав обеих дам, Алкесандр рассказал о появление в доме Гаврюши, и сообщил, что на пару часов закроется в кабинете, чтобы навести порядок в бумагах. Термин "бумаги" в большей степени был данью традиции. Загруженные в компьютер документы, в редких случаях покидали свой виртуальный мир в виде печатных копий. Так что порядок приходилось наводить в электронных хранилищах своего верного помощника.
Почта, как всегда, была забита заманчивыми и через чур заманчивыми предложениями. Выудив из этого вороха выставленные для оплаты счета, Александр отсортировал их. Разделил на те, что могут, и те что не могут ждать. Когда произвел подсчет поступлений, список пришлось подкорректировать, уменьшив колонку для срочной оплаты. Подсчитав предстоящие расходы и перспективу ближайших заработков, с прискорбием констатировал, что опять придется залезать в накопления.
Заработанный в Харбине капитал таял, словно снеговик под апрельским солнцем. Там, в пропитанной желтой пылью и китайским потом чужбине, деньги тоже не сами шли в руки. Но для людей энергичных проблема, как заработать, не стояла. На этих же землях, хозяйство помещичьего типа, как и предрекали знающие люди, балансировало на грани убытка. И все же он рвался сюда, повинуясь исходящему из далекого детства зову, и по-прежнему не жалел о сделанном выборе. Однако все чаще появлялась тревога и в голове навязчиво крутилось:
"Надо что-то придумать! Иначе два-три года и придется продавать землю."
Закончив с "бумагами", Александр вышел во двор, где заканчивалось строительство конуры, а ее будущий жилец, разлегся в тени у крыльца и наблюдал за работой. Кузмич уже прибивал крышу. Доски клал с нахлестом, так, чтобы дождевая вода не затекала внутрь. Сооружение получалось простым и надежным. Похвалив мастера, Александр, чуть было, не пообещал премиальные, однако вовремя остановился. Удержала не жадность. Сумма, которая вполне бы утроила поденщика, ни как не могла отразиться на общем бюджете. Однако, в земельном товариществе поденщики получали по фиксированной ставке. Какие-то особые поощрения работников не приветствовались. К тому же, Александр хорошо помнил поучительный пример из своей китайской практики .
Один из рабочих его мини цеха по сборке компьютеров, тяжело заболев, не выходил несколько дней. К концу недели исхудавший с провалившимися в синих кругах глазами он появился, чтобы хоть что-то заработать за оставшееся время. Александр, пожалев парня, оплатил за пропущенные дни две трети ставки. В следующий же понедельник на работу не вышли сразу три человека. Староста цеха, смешно шепелявя, объяснил, что все они "осень, осень больны". А на следующий день Александр встретил двух "тяжело больных" у товарного слада, где они подрабатывали грузчиками. Появились прогульщики только в пятницу, а в субботу стали требовать, чтобы им тоже оплатили за дни болезни. Понимая, чем все может кончиться, Александр наотрез отказался платить. В итоге получился громкий скандал с китайской скороговоркой, размахиванием рук и плевками на пол. Этот урок он запомнил надолго. Вспоминал его в часы бессонницы, когда в липких тенетах харбинской ночи мысленно спорил с духом покойного Рахимова о возможности всеобщего счастья.
Ограничившись устной похвалой, Александр отправился к теплицам. Сбор и сортировку урожая он не доверял поденщикам. Качество надо было держать на уровне, иначе избалованные закупщики могли снизить цену или просто отказаться. Нагрузив на тележку пустые ящики, он медленно двинулся вдоль теплицы. Боковые стенки были сняты, но даже под одной верхней пленкой в помидорных джунглях висело раскаленное пахнувшее банным веником марево.
Тщательно рассматривая сорванные помидоры, Александр делил их на три сорта. В один ящик попадали самые крупные и гладкие плоды, которым надо было еще немного дозреть. Их несколько раз в неделю забирали фуры концерна "Сытноедов".Созревшие помидоры он отвозил в лавку товарищества. В третий ящик шла некондиция , ее пускали на домашнюю засолку и на салаты к обеденному столу. Помимо сортировки он еще рыхлил под каждым кустом землю, добавляя по горсточке специальной подкормки для томатов. Помидоры и огурцы были предметом его особой заботы и давали большую часть дохода. А вот разведение шампиньонов, на которое сначала делал ставку, себя не оправдало. Капризные грибы упорно отказывались расти, и затраченные на мицелий деньги ушли в чистый минус.
Когда оставалось пройти еще несколько десятков кустов, позвонила Анна и спросила, придет ли он полдничать. В связи с жарой они изменили традиционный российский график питания. Как в Харбине, днем ограничивались легким перекусом, сместив полноценный обед на вечер. Но сейчас Александр решил не отрываться от работы из-за пары бутербродов, тем более, что есть совершенно не хотелось. Закончив с помидорными теплицами, он уже собирался вести отобранные овощи в лавку, когда телефон под фрагмент китайской мелодии выдал сообщение. На эту музыкальную тему у него были записаны только номера харбинских абонентов. Последний раз Александр слышал ее чуть больше года назад, и сейчас она звучала, как голос из прошлого. Чувствуя легкое волнение, он включил экран и прочитал:
"Mon cher, злая судьба забросила меня в твой благодатный край. Если сможешь приютить на несколько дней, буду рад увидеть и может даже обнять друга. Nicolas "
Александр почувствовал, как на него обрушивается целый поток воспоминаний:
Трудовые будни Харбина. Пропитанная потом духота похожего на барак цеха. Согнутые серые спины китайцев, и на их фоне Николя, словно только что прилетевший с Елисейских полей или лондонской Пикадильи. Иногда казалось, что грязь просто не может прилипнуть к его белоснежным манжетам.
