В четыре утра, когда я перенёс себя на аэродром под Цюрихом, темнота ночи подсвечивалась только блестящими вдалеке снежными вершинами Альп. Забравшись на пилотское место одного из истребителей, свернулся там, притворяясь спящим. Полдня как не проверял дела в своих Зауральских территориях. Собственно и вчера, когда мы три часа летели в Париж, никаких проблем там не было, разве, кроме одной. Казахстанскому клану грозило перенаселение. Так как я ограничил приток «зомби — ходоков» в небольшую базу под Курганом, все прибывающие являлись теперь к Базаркулу на Байконур. Даже его взрослый ум опытного хозяина уже не мог справиться с непрекращающимся потоком новых кадров. Пока казах не жаловался и молчал, так как только недавно просил меня присылать ему людей для решения вновь поставленных ему задач. «Скоро он взбунтует, — понял я, — особенно после запрета покупать стада скота у местных». Недостаток продуктов питания я решил пополнять не обращаясь к закупкам у населения. Слишком сильное вмешательство в события этой реальности, может привести к непредсказуемым результатам. Пора было открывать новые базы. На этот раз я решил доверить ответственность их поиска, снова местным кадрам. Среди нескольких тысяч спасённых, нашлись несколько сотен жителей, ранее проживавших в интересующих меня районах. Приморским жителям Дальнего Востока загрузил знания кораблестроения, гидрографии, ихтиологии и рыборазведения чтобы искали подходящие бухтына берегу Охотского, Японского морей или в Беринговом проливе. Регион конечно большой, но и группу я туда направил самую многочисленную. Якут из Гижиги сразу сказал, что развивать нужно именно его местность. Но, как известно, каждый кулик своё болото хвалит, решил я не торопить события. Всё же, для некоторого ускорения изысканий, решил помочь ребятам переправив их быстрее, как только возможно.
Как раз, из сторожки вышли немецкие асы. Они собрались снять пулемёт с моего самолёта, но я, как повёрнутый на технике ребёнок, жалобно клянчил чтобы у меня осталось такое, настоящее, боевое украшение. Подарив им, как собирался, по бутылочке вина, сразу снял все возражения. Даже небольшой кусок пулемётной ленты оставили, забрав весь остальной боезапас. Ровно в пять тридцать утра, предварительно отметив время вылета в бортовом журнале, пунктуальные немцы вылетели на родину.
Тут же провёл техосмотр королевского подарка. Залил бензин, довёл до уровня масло, проверил тяги элеронов. Взлетел как на показательных выступлениях и удалившись на безопасное расстояние, через два прыжка телепортации, заметил места для высадки на дальнем востоке, — между посёлками Гижигой и Манилами. Также в Красноярском крае, в пределах поймы рек Нижней Тунгусски и Ангары. Двигатель выключил почти сразу, как только приступил к большим скачкам перемещений. Ресурс авиационных двигателей всегда был не велик, тем более мне, для полётов среди дня, не стоило выдавать себя громкими звуками. Запросил у Базаркула присмотреть место для посадки большого объекта. На этот раз приземление прошло идеально, без всякого пробега, так как предварительно снизил скорость планирования практически до ноля. Появление самолёта из воздуха наблюдали несколько тысяч моих вынужденных помощников, пока не загруженных работой. Их трудовую активность, территориальный директор, повернул в нужное русло буквально. Они проводили арыки для разросшегося стада. Как раз сейчас они наблюдали как из аэроплана с немецкими крестами на крыльях и фюзеляже вылез долговязый пацан со светлыми волосами. Ближайшие солдаты сразу решили, что я заблудившийся немец. «Что-то уж больно молоденький парнишка» — прозвучал громкий голос пожилого солдата, когда я забирался повыше на корпус самолёта. Сидя на фюзеляже, около слегка тёплого двигателя, начал ментальную лекцию проникающую во все головы людей моего клана на расстоянии пяти километров.
— В пустых и редко заселённых землях на Дальнем Востоке мы будем основывать своё собственное государство. Разведчики, для поиска такого места, уже выбраны. Там много дичи в лесах и рыбы в реках и морях. Кроме того нужно срочно распахивать земли, чтобы выращивать пшеницу, рожь и другие культуры. Желающие осваивать те места должны принять решение прямо сейчас. Как только место будет определено, потребуется быстрее его застраивать и обживать до начала зимы. Перемещать туда желающих будем самолётами, так как время крайне ограничено. Добровольцам будет разрешено создание семьи, приветствуется рождение детей. Именно те районы будут в первую очередь обеспечиваться женщинами для заселения. Вижу как оживилась публика. Мужики буквально зашевелились, переминаясь с ноги на ногу, многозначительно кивая и улыбаясь друг другу. «Вопросы, предложения есть? — озадачил слушателей ментально, одновременно убеждая, что вся речь пришла к ним через слух. «Завтра будем переезжать с теми, кто решится» — бросил, спускаясь с импровизированной трибуны. Подходящие территории для заселения я определил по их занятости в будущем. Где менее освоены регионы — там имеет смысл селить моих людей. Первые небольшие группы нужно было забросить для подготовки хоть какого нибудь места для ночёвки основной массы жителей. Ватагами по тридцать человек переправил в два заранее определённых местах по две роты бывших бойцов. Отдельно выдал грубые мотыги, лопаты, топоры и пилы, а так же котлы и другое оборудование для кухни, производства местных доменных печей. В головы первых «гвардейце» не пожалел вывалить большое количество знаний из интернета, так как именно из них должен будет вырасти будущий лидер, или группа лидеров.
На все неотложные дела за Уралом потратил чуть больше трёх часов. К восьми часам спокойно приземлил свой самолёт под Цюрихом. Договорился о плате за хранение моей техники и умчался на встречу с Хильдой, обещавшей устроить мне первый сеанс лечения здесь. Почти сразу, после моего приезда, заявилась моя подельница. Я отлично ощущал её мысли, устремлённые последнее время, исключительно на мою персону. Ей пришла в голову здравая идея принимать больных в специально снятом кабинете в одном из санаториев. Ее идею я одобрил. Авторитет доктора падает, если он проводит сеансы в гостиничном номере, там же где живёт сам. Тем более, если доктор этот такого несерьёзного юношеского возраста как я. Подъехав к самому престижному курорту, имеющему свои лечебные корпуса, мы встретили карету с больной девочкой и её отцом.
Одиннадцатилетнюю дочь отец внёс на руках. Немного стесняясь, своего прошлого недоверия он объяснил, что дочка может ходить сама, но ей это очень трудно и потому, она обычно стесняется перед чужими людьми. Забравшись в мозг к девчонке, увидел очень серьёзную, вполне сложившуюся личность. Ранние страдания, как это иногда случается, неожиданно добавили рассудительности и глубины, без того неглупой девочке. Отличное образование, вынужденная усидчивость, похоже, спрессуют отличный алмаз из этой обыкновенной богатенькой европейки. «Глубже всего смотрят в сердце людей те глаза, которые больше всего плакали» — вспомнились слова Элизы Ожешко, видя какими безнадёжными глазами смотрела она на «лекаря», представшего в образе девятилетнего ребёнка. Предложил моей помощнице отправить отца домой, оставив дочь на двое суток здесь. Предупредил, чтобы приезжал за ней он уже с носилками и готовил дома, для дочери, постельный режим на неделю. Обнадёженный мужчина умчался домой успокаивать жену, понял я его стремления.
Вернувшись к Алисе — так звали девочку — заметил на её щеках влажные полоски. Она, почти, как и её отец, не поверила в мои возможности. В отличие отцовской, её реакция не была такой агрессивной, она просто горевала о потерянных надеждах. Подойдя к креслу где она полулежала, я молча вытер ладонью остатки слёз, чем заставил её смутиться. Как многие из умных людей она предположила, что я понял гораздо больше, чем увидел и прочитал в ее взгляде разочарование в моих способностях врача. Щёки пациентки заметно покраснели. «Через два дня Вас заберёт отец, — сухо и по-деловому начал я беседу, — А сейчас мы с Вами пообщаемся» — и уселся напротив. Лёгкий запах свежего снега, исходящий от меня, заставил её вспомнить детство на альпийских горах, когда она была ещё здоровой. Это приятное воспоминание вдруг вернуло барышне, утерянные было, надежды. «Ну и что, если это такой маленький мальчишка? — убеждала она сама себя. — В самом малом иногда скрыты корни великого». Вспомнила недавно читанного древнеримского поэта Публия Сира — «Великое берет начало с малого». Тем временем я продолжил: «Как мне известно, Вас зовут Алиса». Вежливо представился, разрешив называть себя просто, Бэзил. С небольшими вариациями решил применять тот же самый метод, который так удачно использовался моими земляками женского пола. Сослался на модного сейчас в Европе Фрейда и предложил медицинское вмешательство заменить более действенной активизацией внутренних резервов девушки. Как оказалось, Алиса не просто слышала о Фрейде, но отец возил её в Вену, где именно он поставил верный диагноз. Ранее, на первых этапах болезни, её симптомы путали с детским церебральным параличом. Алиса болела с восьми лет, потому уже привыкла к осмотрам и не ожидала долгих разговоров перед этой простой процедурой. Единственное, что её немного смущало — слишком молодой возраст «эскулапа». Возможно именно его молодость, а вместе с нею неуверенность, по мнению больной, принудили врача так долго разговаривать.
