А 9 апреля 2001 года на телеканале "Россия" в 24.00 часов демонстрировался документальный фильм "Однажды я уже умирал…", посвященный Борису Викторовичу Раушенбаху — человеку, которого относят к людям, составившим национальное достояние Отечества. Великий ученый, один из основателей космонавтики, лауреат многочисленных премий, академик Раушенбах глубоко занимался философией, искусством, богословием.
Кадры фильма, в котором он рассказывает о своем пребывании за чертой смерти, потрясают. Спокойно и просто академик рассказал, что два года тому назад ему "пришлось умереть…": "Я был там, я все видел… Мне был дан выбор… Передо мной были две дороги. Одна вела прямо, и там был виден яркий цветной мир, много зелени, света… Это была дорога к Смерти. Вторая шла направо. Там виднелся заплеванный, замызганный мир в серых тонах, и там двигались какие-то люди… Это была дорога в Жизнь… Я выбрал жизнь… И теперь я не боюсь умирать".
После таких высказываний известных и уважаемых людей могут представить большой интерес сведения, полученные от Фредерика Майерса, который много лет земной жизни занимался исследованиями вопроса жизни после смерти, а затем в течение двадцати лет после своей физической смерти передавал с Той Стороны через медиумов свои наблюдения. В сообщениях Майерса утверждается, что направленность к развитию и эволюционная энергия все расширяющегося сознания носят космический и вечный характер, а потому не прекращаются со смертью.
"Главное устремление созидательного процесса — не физические формы, а мысленные, духовные, способные легко отбросить свою физическую форму, сменить ее на другую или жить полной энергетической жизнью безо всякой физической формы" [33, с. 401].
В результате своего "потустороннего" опыта Майерс пришел к выводу, что жизнь делится на семь главных стадий, каждая из которых имеет свою вступительную фазу, период развития и период подготовки к переходу в следующую, более высокую стадию.
Первая стадия — это плоскость нашего земного бытия. Вторая — это состояние личности сразу же после смерти. Майерс называет ее "переходной плоскостью", или "Гадесом". Пребывание в этой стации длится недолго и завершается переходом в более стабильный мир, названный им "плоскостью иллюзий". Затем следует четвертая стадия неописуемо привлекательного бытия, названная им "плоскостью цвета", или "Миром Эйдоса". Высокоразвитые души теперь могут восходить к "плоскости пламени", или к пятой стадии бытия. Завершающие ступени — шестая и седьмая стадии — "плоскость света"- и "вневременье" — сферы настолько высокой духовной природы и настолько близкие к истоку и сущности созидания, что для их описания еще не существует подходящих слов. О высших сферах бытия Майерс сделал лишь предположения, так как последние сведения он передавал, будучи на четвертом уровне. Затем поступило сообщение, что он идет в более высокую сферу бытия, и связь с ним прекратилась.
Итак, после смерти физического тела личность вступает во вторую стадию, в Гадес. Она много спит, и, когда она находится в состоянии полусонного забытья, в ее сознании разворачиваются картины прошлой жизни. Вероятно, это состояние древняя традиция и называет "адом". "Адским" оно будет или "не адским" — это зависит от того, что содержится в памяти данной личности.
После пробуждения душу встречают и приветствуют родственники, друзья и коллеги, "умершие" ранее.
Затем личность переходит на третью стадию бытия. Силой мысли здесь создается все, что необходимо для комфортного существования личности. Каждый занимается интересующим его делом. Общение осуществляется телепатически, языковых барьеров нет.
И хотя личность может задержаться на третьей стадии бытия на время жизни целых поколений, в конце концов здесь ею должен быть сделан выбор: либо она должна возвратиться на землю, либо подняться на четвертый уровень бытия, — это зависит от уровня развития сознания.
Когда земной опыт будет в полной мере постигнут и усвоен личностью — либо в одной земной жизни, либо после повторных возвращений в земную жизнь, либо в результате обмена постигнутым с другими душами, то есть когда развитие сознания достигнет определенного уровня, — она сможет перейти в высокие сферы бытия, недосягаемые для земного разума. И тогда ей больше не нужно будет приходить на Землю.
Сообщения Майерса подтверждаются также сведениями, полученными другими исследователями — такими крупными учеными, как доктор Девид Хайат, врач и психиатр Реймонд Моуди, кардиолог Майкл Сабом, психиатр С. Гроф, создатель Института исследований разума Роберт Монро и другие.
Исследования доктора Моуди изложены в книгах "Жизнь после Жизни" и "Жизнь до Жизни".
В простой и одновременно захватывающей книге "Жизнь после Жизни" доктор Моуди представляет и сравнивает свидетельства 150 человек, умерших или находившихся на грани смерти, но сумевших вернуться к жизни. Во многих случаях пациенты ощущали, что они покидают свои физические тела. Часто они испытывали ощущения, что их духовные тела проходили через нечто наподобие темного туннеля или колодца, а затем выходили на поразительно яркий белый свет, который, однако, не ослеплял, а излучал любовь.
Некоторые очевидцы утверждали, что наблюдали "сияющее существо", которое общалось с ними телепатически; иногда оно задавало вопрос о том, что человек совершил хорошего в своей жизни. Иногда происходил очень быстрый просмотр всей прошедшей жизни, что-то наподобие кинохроники, движущейся в обратном направлении. Многие были тепло встречены своими умершими родственниками и друзьями. Все очевидцы говорили о чудесном, всепоглощающем чувстве покоя и счастья.
Затем по каким-то непонятным, мистическим причинам эти люди, "находящиеся в состоянии клинической смерти", возвращались в свои земные тела, чтобы продолжить далее свою физическую жизнь [132, с. 223].
В большинстве случаев "умершие" не хотели покидать это чудесное место, которое они только что обрели, и возвращались крайне неохотно.
Очень убедительно и красочно описывает посещение Тонкого Мира Артур Форд [33, с. 445].
Я был болен и находился в критическом состоянии. Врачи считали, что я не выживу, но, как и все хорошие врачи, продолжали делать все, что могли. Я находился в госпитале, и моим друзьям было сказано, что я не переживу наступающей ночи. Как бы со стороны, не почувствовав ничего, кроме некоторого любопытства, я услышал, как врач сказал медсестре: "Сделайте ему укол, ему надо успокоиться". Я, казалось, понял, что это означает, но не был напуган. Мне просто стало интересно, сколько пройдет времени, прежде чем я умру.
Потом я обнаружил, что плыву по воздуху над своей кроватью. Я видел свое тело, но не проявлял к нему никакого интереса. Меня охватило чувство покоя, ощущение того, что все вокруг хорошо. Затем я погрузился в пустоту, в которой не существовало времени. Когда ко мне вернулось сознание, я обнаружил, что лечу сквозь пространство, без всяких усилий, не ощущая, как прежде, своего тела. И все же это был я.
Вот появилась зеленая долина, окруженная горами, вся залитая ярчайшим светом и такая красочная, что невозможно описать. Отовсюду ко мне шли люди — люди, которых я знал прежде и считал, что они уже умерли… Никогда мне не устраивали такого великолепного приема. Они показали мне все, что, им казалось, мне следовало посмотреть…
Там каждый был занят. Все не переставая занимались какими-то загадочными делами и выглядели счастливыми…
В какой-то момент — у меня не было никакого представления о времени — я очутился перед ослепительно белым зданием. Когда я вошел внутрь, меня попросили подождать в огромном холле. Мне сказали, что я должен оставаться здесь, пока по моему делу не будет вынесено какое-то решение. Через проем широких дверей я смог различить два длинных стола, за которыми сидели люди и говорили обо мне. С чувством вины я начал перебирать в памяти свою собственную жизнь.
Картина получалась не очень приятная. Люди за длинными столами тоже занимались тем же самым, но то в моей жизни, что больше всего беспокоило меня, их не очень интересовало. Вещи, которые обычно считаются грехом, о которых меня предупреждали с самого детства, едва ими упоминались. Зато серьезное внимание вызвали такие мои свойства, как проявление эгоизма, самовлюбленности, глупости. Слово "расточительность" повторялось снова и снова, но не в смысле обычной невоздержанности, а в смысле пустой растраты сил, дарований и благоприятных, возможностей. На другую чашу весов ложились простые добрые дела, которые мы все совершаем время от времени, не придавая им особого значения. "Судьи" пытались установить главную направленность всей жизни. Они упомянули, что я еще "не закончил того, что, как он сам знает, должен был закончить".
