Знаменитый профессор психологии из Колумбийского университета, в настоящее время участвующий в работе клиники Меннинджера, уважаемый президент Американского общества психических исследований Гарднер Мерфи опубликовал отчёты об очень тщательно проведенных исследованиях случаев, когда была получена информация, которая, по его мнению, не позволяет сделать никакого иного заключения, кроме одного: она исходила от человека, который к этому времени уже умер. Так, например, отец является одному из своих сыновей через какое-то время после своей смерти в облике привидения и сообщает ему о неизвестном «втором» завещании, которое и находят в указанном им месте… Брату является призрак сестры, умершей девять лет назад, с бросающейся в глаза царапиной на щеке. Мать затем открывает ему, что это именно она, когда обряжала покойную дочь, нечаянно оцарапала ей лицо, но сразу же покрыла это место пудрой и никому об этом не говорила… Генералу английской армии в Индии является призрак – лейтенант, которого он не видел уже два или три года. Лейтенант этот ехал верхом на буром пони, хвост и грива у которого были чёрными. Со времени их последней встречи лейтенант, казалось, сильно располнел, носил тщательно ухоженную бороду, тогда как раньше он брился начисто. Выяснилось, что лейтенант действительно раздобрел перед смертью, носил именно такую бороду, купил и заездил до смерти пони, какого увидел генерал.
Доказательства того, что личность «переживает» свою смерть, разумеется, и бесчисленны, и красноречивы. Я привёл эти случаи не потому, что они наиболее убедительны, а потому, что они показывают разницу между учёными, которые изучают предмет и принимают во внимание доказательства, и теми «учёными», которые с ними не считаются. Главной причиной подобного разделения в научных взглядах я считаю то, что нижние эшелоны современных научных работников следуют философии, явно устаревшей ещё сто лет назад. Философия логического позитивизма Огюста Конта, скончавшегося в 1857 году, на целое столетие стала излюбленным мировоззрением для тех, кто желал видеть во Вселенной машину, работающую строго по законам классической физики и химии и познаваемую исключительно с помощью пяти основных человеческих чувств. Поскольку важнейшие научные открытия за последовавшее столетие не могли быть сделаны без помощи других чувств, помимо этих пяти, выяснилось, что философия Конта всего не исчерпывает и её одной недостаточно. И снова вопрос о признании чувств и способностей человека более высокого порядка остался открытым и требует своего решения с необходимой научной точностью.
Помимо моего непосредственного знакомства с несколькими направлениями научной мысли, я испытал и другие встречи. Встреча с Иоганандой вывела меня из довольно узкой колеи «деревенского» христианства моего детства. Даже одной встречи с Иоганандой было достаточно, чтобы почувствовать, что ты находишься рядом с великим человеком – человеком глубоких знаний, непоколебимой цельности, абсолютного мужества и бесконечного сострадания. И всё же эта грандиозная личность полностью сформировалась и развилась вне нашей иудейско-христианской традиции! Его учение затронуло меня так глубоко, что я остро осознал тот факт, что глубокая и истинная мудрость может возникать и в других странах света, а не только в ограниченных условиях культуры, в которой мне суждено было родиться, – культуры в некоторых важных отношениях удивительно узкой. Эти встречи побудили меня заняться изучением интеллектуальной истории других народов. И когда я вновь обратился к иудейско-христианской вере моего времени и места, то я вернулся в неё обогащённым способностью понимать неизмеримо больше.
Вернёмся теперь к нашей теме – условиям существования в мире после смерти.
Мы увидим далее, что евреи времени Ветхого завета были пионерами не только в том, что признали потусторонний мир и описали его, но также и в том, что открыли единого бога в природе и социальном процессе. В течение двух веков перед Рождеством Христовым палестинские евреи подвергались влиянию идей греков, зороастрийцев, вавилонян и персов, что неким образом изменило их древнюю концепцию жизни после смерти. Прежде у них считалось, что мёртвые уходят в Шеол, сумрачное и бесцветное царство теней, наподобие греческого Гадеса. Теперь евреи в своём большинстве говорили о «том свете» как о жизни, в которой тело человека возобновляется и полностью обладает умственной энергией и сознанием. Если первоначально заслуги человека в этом мире почти не принимались во внимание, то теперь заговорили о царстве праведников – «рае», «Эдемском саде», «Лоне Авраамовом», «Подножии Трона». В древних еврейских писаниях упоминается об «Аврааме, которого Бог поместил в Эдемском саду», «О нашем господине Моисее, ушедшем в Эдем», «О святом Иуде в Лоне Авраамовом». Все эти образы содержат позитивные, заряженные энергией элементы: продолжение активной деятельности личности, живое сознание, личное общение друг с другом и совместные действия, окружение, которое могло служить для наслаждения и быть источником прекрасного. В то время среди евреев не было согласия – да у них его и раньше не было – относительно самой природы посмертной жизни, но эти новые элементы принесли с собой и новый волнующий интерес к её миру.
Древние евреи, несмотря на то что их пророки гневно обличали «колдунов (астрологов) и медиумов», сознавали связь между миром живых и миром бесплотных и зачастую наводили мосты между ними с помощью медиумов. Известный пример – спиритический сеанс царя Саула с женщиной-медиумом в Аэндоре – вполне доказывает, что евреи времён Саула знали о том, что личность продолжает жить после смерти, сохраняя полную память, интеллект, способность узнавать других и быть узнанной и другие атрибуты активной личности. Библия сообщает нам об этом случае достаточно подробно:
«…Тогда Саул сказал слугам своим: сыщите мне женщину-волшебницу, и я пойду к ней и спрошу её. И отвечали ему слуги его: здесь в Аэндоре есть женщина-волшебница.
И снял с себя Саул одежды свои и надел другие, и пошёл сам и два человека с ним, и пришли они к женщине ночью. И сказал ей Саул: прошу тебя, поворожи мне и выведи мне, о ком я скажу тебе.
Но женщина отвечала ему: ты знаешь, что сделал Саул, как выгнал он из страны волшебников и гадателей; для чего же ты расставляешь сеть душе моей, на погибель мне?
И поклялся ей Саул Господом, говоря: жив Господь! Не будет тебе беды за это дело.
Тогда женщина спросила: кого же вывесть тебе? И отвечал он: Самуила выведи мне.
И увидела женщина Самуила и громко вскрикнула; и обратилась женщина к Саулу, говоря: зачем ты обманул меня? Ты – Саул.
И сказал ей царь: не бойся; что ты видишь? И отвечала женщина: вижу как бы Бога, выходящего из земли.
Какой он видом? – спросил у неё Саул. Она сказала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал лицом на землю и поклонился.
И сказал Самуил Саулу: для чего ты тревожишь меня, чтобы я вышел?..»
Евреи – почитатели Иеговы оставили нам в Библии историю религии в эволюции, в процессе которой различные представления о потустороннем мире или идеи, его отрицавшие, сменяли друг друга. Начиная со II века до н. э. многие евреи понимали душу человека как сущность «я», возникающую до того, как она обретает своё физическое тело, и переживающую его. С этими представлениями смешивалось и учение о воскресении – самого физического тела или достаточно точной его копии, что в конечном счёте и должно было обеспечить человеку приемлемую жизнь после смерти.
Но Иисус из Назарета говорил о жизни после смерти так, как никто другой ещё не говорил. Он говорил об этих мирах, этих царствах, столь далёких для большинства людей, с той определённостью, уверенностью и убедительностью, каким обладает только тот, кто действительно бывал там и знает. Он намеренно избегал сколько-нибудь подробных описаний сцен посмертной жизни: «Ибо вы не смогли бы вынести это». Очевидно, он чувствовал, что простой и прямолинейный ум его учеников ещё не был тогда готов понять всю сложность существования жизни после смерти. Он также ясно показал, что не желает, чтобы раздумья и предположения о загробной жизни помешали исполнению жизненно важного, насущных требований настоящего. В его учении всегда подчёркивается императив настоящего и земного. Жизнь, прожитая в стремлении к пониманию и любви, усиливающемуся день ото дня, подразумевал Иисус, приведёт к своему удовлетворительному продолжению в другом мире, без чрезмерных размышлений о ней.
