Загипнотизированная острым, сверлящим взглядом его глаз, я только и смогла, что моргнуть.

Он задумчиво кивнул, и м-р Флорес спросил меня низким замогильным голосом:

— Ты влюблена в Исидоро Балтасара?

Пропади я пропадом, если я механическим неживым голосом не сказала «да».

М-р Флорес придвинулся ближе, пока наши головы едва не соприкоснулись и шепотом, который дрожал от сдерживаемого смеха, спросил:

— Ты и вправду безумно-безумно влюблена в него?

Я снова сказала «да», и оба они взорвались громким ликующим гоготом. Отзвуки их смеха, скачущие по комнате, как теннисные мячики, в конце концов прервали мое трансоподобное состояние. Я уцепилась за них и освободилась от чар.

— Что это, черт возьми, такое, — крикнула я что есть мочи.

Пораженные, они оба вскочили со своих стульев. Они посмотрели на меня, потом друг на друга и снова разразились смехом, в исступлении забыв обо всем на свете. Чем несдержаннее были мои выпады, тем сильнее становилось их веселье. В их смехе было что-то столь заразительное, что я не смогла удержаться, чтобы не расхохотаться самой.

Как только мы все утихомирились, Мариано Аурелиано и м-р Флорес забросали меня вопросами. Их особенно интересовало, когда и при каких обстоятельствах я встретилась с Исидоро Балтасаром. Каждая ничтожно малая деталь приводила их в полный восторг. К тому времени, как я прошлась по событиям в четвертый-пятый раз, мой рассказ с каждым разом становился все подробнее и обширнее, стал изобиловать такими деталями, о которых мне и не снилось, что я смогу их вспомнить.

— Исидоро Балтасар видел тебя и вещи в целом, — подвел итог Мариано Аурелиано, когда я в конце концов закончила свои разнообразные отчеты. — Но он видит еще недостаточно хорошо. Он даже не смог понять, что это я послал тебя к нему. — Он посмотрел на меня недобро и тут же поправил себя. — На самом деле не я послал к нему тебя. Это сделал дух. Тем не менее, дух избрал меня в качестве исполнителя его приказания, и я направил тебя к нему, когда ты была наиболее сильна, посреди твоего сновидения-наяву. — Он говорил с легкостью, почти с безразличием, и только глаза его отражали всю важность знания. — Возможно, что сила твоего сновидения-наяву явилась причиной того, что Исидоро Балтасар не понял, кто ты такая, хоть он и видел. Несмотря на то, что дух дал ему об этом знать сразу, при первой встрече с тобой. Появление огней в тумане было окончательным разоблачением тайны. Как глупо, что Исидоро Балтасар не видит очевидного.

Он ухмыльнулся, и я кивнула в знак согласия, сама не зная, с чем соглашаюсь.

— Это тебе демонстрация того, что нет ничего особенного в том, чтобы быть магом, — продолжал он. — Исидоро Балтасар — маг. Быть человеком знания значит нечто другое. На это магам порой приходится тратить целую жизнь.

— А в чем разница? — спросила я.

— Человек знания — лидер, — объяснил он низким, слегка таинственным голосом. — Магам нужны лидеры, чтобы вести нас в и сквозь неизведанное. Лидера можно узнать по его действиям. У лидеров нет этикетки с ценой, прикрепленной к голове, и это значит, что их не купишь за деньги, не подкупишь взяткой, не выманишь у них ничего лестью и не введешь их в заблуждение.

Он устроился на стуле поудобнее и продолжал говорить о том, что все люди в его группе годами предпринимают усилия, чтобы выискивать и обучать лидеров, с тем, чтобы поглядеть, удовлетворит ли хоть кто-нибудь требованиям.

— И вы нашли кого-нибудь?

— Нескольких, — ответил он. — Те, кого мы нашли, могли стать нагвалями. — Он прижал свой палец к моим губам и прибавил: — Так что нагвали — это естественные лидеры, они — люди потрясающей энергии, которые становятся магами, добавив к своему репертуару еще одну вещь: неведомое. Если эти маги преуспеют в том, чтобы стать людьми знания, то практически нет пределов тому, что они могут делать.

— Может ли женщина...

Он не дал мне закончить.

— Женщина, как ты однажды поймешь, способна на бесконечно более сложные вещи, чем это, — заявил он.

— Напомнил ли тебе Исидоро Балтасар кого-либо, с кем ты встречалась ранее? — вмешался м-р Флорес.

— Ну, — начала я экспансивно, — я чувствовала себя с ним вполне свободно. Так, словно знала его всю жизнь. Он напомнил мне, возможно, кого-то из моего детства, забытого друга детства, может быть.

— Итак, ты действительно не помнишь, что встречалась с ним раньше? — не унимался м-р Флорес.

— Вы имеете в виду в доме Эсперансы? — спросила я, сгорая от любопытства узнать, не видела ли я его там, а теперь просто забыла.

Он разочарованно покачал головой. Затем, очевидно, уже не заинтересованный в моем ответе, он продолжил, спрашивая, не видела ли я кого-то, кто бы махал нам рукой по пути сюда.

— Нет, — ответила я.—Я не видела никого, кто бы нам махал.

— Подумай лучше, — настаивал он.

Я рассказала им двоим, что после Юмы, вместо того, чтобы отправиться на восток, к Ногалесу, на автостраду номер 8 — наиболее логичный маршрут — Исидоро Балтасар направился на юг, в Мексику, затем на восток через Эль Гранд Дезьерто, затем на север, снова в Соединенные Штаты через Сонойту к Айо в штате Аризона, и вернулся в Мексику, в Каборку, где у нас был совершенно восхитительный ланч из говяжьего языка с соусом из зеленого перца.

— Усевшись в автомобиль с набитым животом, я едва ли смотрела в дороге по сторонам, — продолжала я. — Я знаю, что мы проезжали через Санта Ана, а затем направились на север к Кананса, а потом снова на юг. Если спросите, что это было, — я отвечу, что сущая кутерьма.

— Не сможешь ли ты вспомнить, видела ли кого-либо на дороге, — настаивал м-р Флорес. — Кого-нибудь, кто махал бы вам рукой.

Я плотно сомкнула веки, пытаясь представить себе того, кто махал нам. Но впечатления от поездки состояли из рассказов, песен, физической усталости. Но затем, когда я уже было собиралась открыть глаза, передо мной мелькнул облик человека. Я рассказала им, что туманно припоминаю, что это был юноша, стоявший на окраине одного из лежавших на нашем пути городов, который, как мне показалось, пытался поймать машину.

— Он, возможно, махал нам, — сказала я. — Но я не уверена в этом.

Оба они хихикнули, словно дети, которые с трудом удерживаются, чтобы не выдать тайну.

— Исидоро Балтасар не слишком-то был уверен в том, что найдет нас, — с весельем в голосе признался Мариано Аурелиано. — Вот почему он следовал по такому странному маршруту. Он двигался по пути магов, по следу койота.

— Почему он не был уверен, что найдет вас?

— Я не знаю, нашел бы он нас, когда б не молодой человек, помахавший ему, — объяснил Мариано Аурелиано. — Тот молодой человек был связным из другого мира. То, что он помахал рукой, означало, что все идет как надо и можно продолжать в том же духе. Исидоро Балтасар мог достоверно узнать тогда, кто ты есть на самом деле, но он слишком похож на тебя в том, что крайне предусмотрителен, а когда не предусмотрителен, то крайне опрометчив, — он на минуту умолк, дав возможность воспринять сказанное им, и многозначительно добавил:

— Болтаться между двумя этими крайностями — верный способ что-то упустить. Предусмотрительность ослепляет так же, как и опрометчивость.

— Я не вижу во всем этом логики, — устало промямлила я.

Мариано Аурелиано попытался внести ясность:

— Всякий раз, когда Исидоро Балтасар приводит гостя, он должен быть внимателен к сигналу связного перед тем, как станет продолжать свой путь.

— Однажды он привел девушку, в которую был влюблен, — съехидничал м-р Флорес, закрывая глаза, как бы перенося девушку из собственной памяти. — Высокая, темноволосая девушка. Сильная девушка. Длинноногая. Миловидная. Он изъездил весь Калифорнийский залив, но связной так его дальше и не пропустил.

— Вы хотите сказать, что он приводит своих девушек? — спросила я с болезненным любопытством. — И скольких он уже привел?