– Спасибо, доктор, – в который уже раз пробубнил мужчина, крепко сжав своей пятерней руку Дейнина. – Вы даже не представляете, как мы вам благодарны!.. Правда, Маша?

Женщина, уделявшая все внимание своей ноше в виде продолговатого свертка из одеяльца, перехваченного синей лентой, обратила к мужчинам залитое слезами лицо и с энтузиазмом закивала. Ей явно не хватало слов, чтобы выразить обуревавшие ее эмоции.

Дейнин осторожно высвободил затекшую кисть из стальной хватки собеседника и, опустив руку в карман халата, где у него всегда лежал пропитанный дезинфекционной жидкостью тампон, сказал:

– Ну что ж, граждане, не смею вас больше задерживать. Я не прощаюсь с вами, поскольку в ближайшее время мы будем видеться раз в неделю… как договаривались…

– Коля! – с упреком сказала вдруг женщина и впилась в мужа взглядом гипнотизера. – Ну ты что, забыл?..

Муж смутился.

– Да-да, – пробормотал он, возясь с замками своего объемистого «дипломата». – Секундочку…

– Нет-нет, ничего не надо, – запротестовал Дейнин, догадавшись, какое ритуальное действо затеял клиент. – Уберите, я сказал!..

Но из «дипломата» уже появилась на свет пузатая бутыль дымчатого стекла, которую мужчина бережно, словно боясь разбить или раздавить своими лапищами, водрузил на стол Дейнина, придавив разбросанные листы с формулами.

– Это вам от нас… – выдавил Николай. – Скромный презент, стало быть… Конечно, это вовсе не то, чем вас следовало бы отблагодарить по-настоящему… Но, как говорится, за неимением лучшего…

Дейнин развел руками:

– Спасибо, конечно, но вообще-то я не пью. Поэтому лучше заберите… Вам это больше пригодится.

Мужчина растерянно оглянулся на жену, но та, бережно обхватив сверток обеими руками, уже спешила к выходу.

– В знак благодарности… от всего сердца… вы же просто спасли нас, – бормотал вконец растерявшийся мужчина, искательно заглядывая Дейнину в глаза. – Понимаете?

Дейнин вздохнул. Задумчиво покивал.

В конце концов, могло быть и хуже. Например, коробка конфет. Или дезодорант. Или букет сногсшибательных, бесполезных роз…

Но не будешь же говорить этому охламону, что вместо того, чтобы тратить бешеные деньги на литр коньяка, хоть этот коньяк и ценится в мире на вес золота, лучше было бы выразить свою благодарность в денежной форме!.. И почему, интересно, люди относятся к благодарности за услуги с лицемерной стыдливостью? Да ведь самый лучший подарок – это деньги.

Особенно если скромный бюджет Центра трещит по швам…

В то же время напрямую требовать деньги с клиентов совесть не позволяет. А точнее – разумная осторожность. Не хватало еще угодить за решетку за тривиальные взятки и вымогательство, как какой-нибудь чиновник или начальник таможни.

А у самих клиентов почему-то ума не хватает допетрить, чем лучше всего благодарить. Тем более – за то, что они обрели с его помощью. Не просто спасение их семейного благополучия.

Сына.

Маленького человека.

Того, которого они потеряли год назад…

Когда счастливые посетители наконец покинули кабинет, Дейнин убрал коньяк в нижнюю секцию огромного сейфа, где у него уже скопилась целая коллекция разнокалиберных сосудов с наклейками, и подошел к окну.

Окно выходило на парадный подъезд Центра, и он видел, как мужчина и женщина со свертком спустились по ступеням, как шли они по аллее парка до самых ворот (женщина то и дело останавливалась и откидывала край одеяльца, чтобы посмотреть на личико младенца), как останавливали такси (женщина со свертком опустилась на заднее сиденье, а мужчина – рядом с водителем), как машина скрылась за углом…

Как ни странно, сейчас Дейнин почему-то не испытывал того удовлетворения, которое охватывало его в первые годы.

Все правильно. Ведь теперь дарить людям детей стало его постоянной работой.

Кто-то печет хлеб, кто-то плавит сталь, а он, главный специалист Центра репродукции жизненно важных органов, делает людей. И нечего хлопать в ладоши, дарить цветы и быть на седьмом небе от счастья, потому как это довольно скучный и рутинный процесс. И, кстати, опасный, потому что делает он это тайно.

Если вдуматься, он осмелился заменить бога, который почему-то много тысячелетий смотрел сквозь пальцы на горе людей. Просто ему, рядовому медику, удалось решить одну теоретическую задачку и воплотить это решение на практике.

М-да. Так стоит ли сетовать, что тебе не аплодируют и не забрасывают цветами?

Бог не нуждается в благодарности, дружище.

Ему достаточно сознавать, что он исполнил то, чего от него ждали смертные.

Это им, новоиспеченным родителям, более соответствовала бы праздничная атмосфера, поскольку в их жизни свершилось великое событие.

И если бы то, чем ты занимаешься, было официально разрешено законом, акт вручения ребенка в руки матери происходил бы совсем по-другому. Тогда ты надел бы не этот заношенный и заляпанный пятнами физраствора халат, а безупречный черный костюм с белоснежной сорочкой и ярким галстуком, и в момент, когда ребенка внесли бы в твой кабинет, специально приглашенный оркестр грянул бы туш, и весь персонал Центра выстроился бы шеренгой в коридоре, чтобы поздравить счастливых супругов с пополнением семейства, а внизу, перед парадным подъездом, толпилась бы свора родственников и знакомых, и когда эти Коля и Маша вышли бы с ребенком на ступеньки, вся эта толпа заорала бы, кинулась им навстречу, захлопала пробками шампанского, а кто-то обязательно суетился бы вокруг, снимая смеющиеся, очумелые от счастья лица крупным планом на видеокамеру…

Такое зрелище ежедневно можно наблюдать у каждого роддома, а мы чем хуже? Да, этого ребенка мы сделали. Но разве из-за этого его появление на свет не может считаться великим событием?!. – Не сдержавшись, Дейнин скрипнул зубами.

Ладно, сказал он себе. Главное – чтобы все было хорошо и на этот раз. Пусть эта семья живет счастливо и долго-долго…

В дверь кокетливо стукнули рассыпчатой дробью.

– Да-да, – громко отозвался Дейнин, запирая свой винный склад. Он уже знал, кто к нему пожаловал. – Входите, Белла Аркадьевна…

Это действительно была Белла, Белка, как ее звали за глаза. В руке у нее был рулон свежей компьютерной распечатки, так называемая простыня.

– Ну как прошла церемония вручения, Ярослав Владимирович? – осведомилась она, подходя к столу и грациозно опираясь на его край холеной рукой.

Дейнин пожал плечами.

– Да нормально, – ответил он, стараясь придать своему голосу будничность. – Как всегда.

– Все довольны, все смеются? – уточнила Белка, пытливо всматриваясь в лицо Дейнина.

– Еще бы, – устало откликнулся Дейнин. – И не только смеются… Мамаша даже прослезилась – от счастья, разумеется…

– Что ж, – задумчиво проронила Белла Аркадьевна. – Антре ну суа ди[1], на ее месте я бы тоже плакала…

– В каком смысле?! – резко повернулся к своей собеседнице Дейнин.

– От радости, от радости, – замахала на него на-маникюренными коготками Белка. – А вы что подумали, Ярослав Владимирович?

– Ничего. Ладно, что это вы мне принесли? – спросил Дейнин, чтобы избежать психологических разборок в типично бабьем стиле. Хотя и сам знал, о чем идет речь в распечатке.

– Это данные по побочникам, Ярослав Владимирович.

Белла Аркадьевна положила на стол рулон и судорожно извлекла из кармана халата пачку «Винстона», пробормотав: «Если вы не возражаете, Ярослав Владимирович, я вас немного отравлю».

Дейнин услужливо щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить, и приглашающим жестом указал Белле Аркадьевне на кресло.

Потом уселся сам и пробежал глазами по длинной таблице, занимавшей всю ширь простыни.

Не просмотрев и трети списка, он не удержался и заглянул сразу в конец.