Но тут его хозяйке, именуемой посетителями Матушкой Гриффит, крупно повезло, в результате чего она стала самой богатой на планете женщиной. Прощайте, беззаботные дни бедности мистера Мортона! Матушка Гриффит поручила ему работу подрядчика и архитектора.
Теперь она владела всей горой Олимп и сдавала множество участков арендаторам, мечтающим построить на Марсе величественный новый город. «Ареко», огромная корпорация, владеющая остальной частью планеты, в спешном порядке изобретала законы, вводила налоги и пошлины, чтобы наиболее эффективно воспрепятствовать деятельности Матушки Гриффит. Но, финансируя фирму мистера Мортона, Матушка сумела ловко избежать нескольких миль красной тесьмы[13] и потери небольшого состояния в виде штрафов.
Обязанности мистера Мортона заключались в том, чтобы сидеть в чертежном терминале и проектировать здания, а иногда вставать и выходить Наружу, дабы взглянуть на строительную площадку, где рабочие, нанятые и управляемые Матушкой Гриффит, хлопотливо разливали в формы бетон цвета лососины.
Некоторое время мистер Мортон наслаждался состоянием своего банковского счета, а заодно и сознанием того, что теперь он может купить собственный скафандр для выходов Наружу. Чего стоила одна мысль о том, что больше ему никогда не придется мастерить воздушный фильтр из старого носка! Одежда для прогулок по внутренним помещениям шилась лучшими портными и отливала всеми оттенками черного, как он и предпочитал. И какие запасы запрещенных книг предлагал литературный рынок человеку его экономического статуса!
И все же, чем больше времени он проводил в обществе господ По, Дюма, Верна, Кинга и Лавкрафта, тем быстрее росло в нем ощущение гнетущей меланхолии.
— Перестань ныть, — велела Матушка Гриффит. — Дьявол все побери, парень! Богиня наградила тебя просто непристойным количеством наличных, а ты не можешь найти им иного применения, чем покупать заплесневелые древние слова. Учти, ты создаешь город собственными руками, пусть и в пикселях. Это власть! Это сила! Тебе хочется творчества, верно? Воздвигай здания, не щадя собственного воображения: карнизы, лепнина, пышные украшения, да хоть позолота! Плевать мне, как они выглядят!
Исполненный возмущения и обиженный до глубины души мистер Мортон ретировался в свой чертежный терминал, где спроектировал целый городской квартал в стиле неоготического рококо. Благодаря марсианскому тяготению он мог делать свои изысканные шпили и башни еще более парящими, изящными и сказочными. Несколько уравнений дали поразительные результаты. Поэтому сейчас он был почти счастлив, конструируя муниципальный мусорообрабатывающий завод небесной красоты.
И чуть повыше, там, где его горгульи будут встречать закаты и рассветы, поднимется… Центр искусств Эдгара Аллана По! Ошеломленный мистер Мортон оторвался от пульта оператора. Вот оно, достойное применение низменным богатствам!
Когда последние бетонные отливки заняли свое место, когда все сказочно дорогие интерьеры из черного ореха были переправлены с Земли и установлены, театр мистера Мортона явил собой поразительное зрелище. Даже бритоголовые члены Марсианского сельскохозяйственного братства оделись для выхода и поднялись по склону, чтобы взглянуть на него.
Прежде всего, к бетону была добавлена краска, так что все здание выглядело пурпурно-фиолетовым. Большую часть мрачной наружной стороны здания, да и интерьера тоже, покрывали не только горгульи, но статуи великих поэтов и драматургов, цветочные медальоны, розетки, щиты, гербы и все виды идиотских украшений, на которые только оказалось способным воображение мистера Мортона. На Земле все это рухнуло бы под влиянием силы тяготения и общественного мнения. Но здесь, на Марсе, этот символ чистого безумия сумел устоять.
Кроме того, внутри возвышалась настоящая старомодная сцена с кулисами. Полотнища черного бархата скрывали голопроекторы последних моделей, однако мистер Мортон надеялся редко использовать это массовое современное развлечение.
— Но именно этого и хотят люди, — досадливо бросила Матушка Гриффит.
— Только потому, что никогда не знали ничего лучшего! — воскликнул мистер Мортон. — Здесь, в отрыве от мировой культуры, я возрожу Театр как искусство.
Он посчитал наиболее уместным начать с древних греков, о чем и сообщил по секрету торговцу с «черного» рынка, снабжавшему его книгами. Неделю спустя этот незаменимый джентльмен доставил посылку, содержавшую уцелевшие комедии Аристофана. Мистер Мортон проглотил их в один присест и пришел в ужас. Неужели до сих пор он неверно понимал истинное значение слова «вульгарность»?!
Но его растерянность быстро улетучилась. Мистер Мортон решил самолично создавать репертуар театра, а лучшего способа открыть первый сезон, чем сделать инсценировки всех работ По, просто не придумаешь!
— Ты ставишь «Низвержение в Мальстрем»?! — завопила Матушка Гриффит. — Но там всего лишь два персонажа, да и те несутся в гигантскую черную дыру!
— Это медитация на тему величия и ужаса Природы! — суховато пояснил мистер Мортон.
— Но как, во имя неба, ты поставишь такую вещь?
— Я представлял себе декламацию.
— Ну да, публика будет стоять в проходах и вопить от восторга, — саркастически заметила Матушка Гриффит. — Послушайте, мистер Мортон, я не собираюсь задевать вашу тонкую творческую натуру и тому подобное, но не устроить ли для начала светозвуковое шоу, грандиозное зрелище? Ведь если все эти шахтеры и откатчики посчитают, что не получили настоящего развлечения за свои денежки, они вполне способны оторвать сиденья от кресел. Понимаешь, дружище, здесь фронтир…
Расстроенный мистер Мортон устремился прочь, но по зрелом размышлении решил, что полностью игнорировать визуальный аспект постановки, пожалуй, несколько рискованно. Он написал другой сценарий, где сам Мальстрем будет символически представлен в образе танцовщиков.
— Они хотят волнующего зрелища? — громко спросил он, перечитав сценарий. — Вот оно!
И как бы мистер Мортон ни боялся запятнать чистоту сценария участием людей-актеров, все же идея героев, созданных приборами, привлекала его еще меньше. Он решил провести кастинг.
Внутреннее пространство театра мистера Мортона, хотя и богато декорированное, немного уступало поражавшей воображение внешней части. Воздух на Марсе оставался в дефиците, и объем жилых помещений был невелик. Однако художник мечтал о камерности и не огорчился, что в зале можно было разместить всего тридцать человек. Теперь мистер Мортон сидел в последнем ряду, наблюдая, как из-за кулис выходит Мона Гриффит.
— Привет, мистер Мортон! — воскликнула Мона.
— Привет, Мона!
Мистер Мортон смущенно заерзал. Мона была младшей дочерью Матушки Гриффит. С собой она прихватила «Музыкальный ящик-3000» и, усевшись на пол, включила его. По залу понеслась пошленькая зазывная мелодия. Костяшки пальцев мистера Мортона побелели.
— Мона, надеюсь, ты не собираешься исполнять стриптиз? — осведомился он.
— Ну… собираюсь, — ответствовала Мона, принимаясь расстегивать воротник.
— Мона, ты знаешь, как к этому относится твоя мать, — принялся увещевать Мортон. Он и сам прекрасно знал, как относится к поведению дочери Матушка Гриффит. — В любом случае, я провожу отбор актеров для серьезной пьесы, а не… не для бурлеска!
— Но я уже совершеннолетняя, не так ли? — вызывающе бросила Мона. — И, кроме того, это не просто стриптиз. Очень интеллектуальное представление. Я читаю стихи, пока раздеваюсь, ясно?!
— Ради всего святого, пообещай, что не станешь раздеваться под монолог Гамлета! — взмолился мистер Мортон.
— Очень надо! Я декламирую жалобу генерала Клаара из «Войн дома Клаара», — объявила Мона. — И у меня полно искусственных ран самого ужасного вида и в самых неожиданных местах, чтобы создать ошеломляющий эффект. Так что всех будет… э… как это лучше выразиться… разбирать любопытство.
