Его поселили в усадьбе, вдали от городов и телепортационных узлов. Вдали от эльфов. Для связи с внешним миром – только информационная сеть. Ему нельзя было больше ходить в школу: то ли возраст подошел, то ли сказались переживания, но изменения в его внешности стали проявляться все сильнее и отчетливее. Ради его же блага, Тэнлие запретили учиться вместе с другими детьми. Запретили видеться с друзьями. И живьем он видел теперь лишь своих школьных учителей. Те приходили каждый день, поскольку, что бы ни случилось, а учиться-то надо. Необразованный священник гораздо опаснее образованного. Последний хотя бы понимает, что делает, и кому молится.
Учитель математики, господин Исано, обратился к хозяину Звездного Замка с просьбой, разрешить Тэнлие жить в его семье. У Исано было двое взрослых сыновей, оба – математики, ментальные маги, уже сделавшие себе имена в мировой науке. И почему-то учитель полагал, будто воспитав двоих талантливых парней, они с женой вырастят и третьего. Мол, науке все равно, как выглядит ученый, а вот будущему ученому не все равно, в каких условиях он вырос.
Не получив разрешения от деда, господин Исано обратился к Светлому Господину. Но вопрос касался не столько судьбы Тэнлие, сколько его крови и богов, которым он молился. А правитель Айнодора, как и все здравомыслящие эльфы, не любил и боялся Урани. И ответил Исано, что если первосвященник решил, что мальчик должен жить один, значит, так тому и быть.
В конце концов, математику тоже запретили встречаться с Тэнлие, а потом, на всякий случай, оградили полукровку от контактов и с другими преподавателями. Он узнал потом, что за него пытались бороться. Что несколько учителей, доведя до выпуска последний из своих классов, демонстративно оставили преподавательскую деятельность, заявив, что не желают учить детей в стране, где с их учениками могут поступить так жестоко и несправедливо.
Это было так по-эльфийски! Возмущенно сказать: ах, оставьте меня! и отвернуться от всех, обидевшись на кого-то одного.
К тому времени, когда Йорик – уже Йорик – узнал о выходках своих школьных преподавателей, он был достаточно хорошо знаком с шефанго, чтобы улыбнуться и пожать плечами. Будь Исано шефанго, или подданным одного из конунгатов, он попросту выкрал бы Тэнлие из усадьбы и сбежал куда-нибудь на материк. Это если вообразить себе, что Торанго или конунги сошли с ума и позволили кому-то в своих владениях поступить с ребенком так, как эльфы поступили с Тэнлие.
О, конечно, Анго – это вовсе не рай на земле, даже близко не рай, скорее уж, чистилище, где каждый обитатель каждый день должен прожить осмысленно и с полной отдачей. Но дети там живут как в раю. Да и вырастая, остаются в убеждении, что Анго – лучшее из государств. Уж, по крайней мере, у них нет никаких проблем с богами, и каждый волен верить в то, во что верит, и говорить с тем богом, которого чтит.
Тэнлие сбежал из усадьбы, как только нашел способ сбежать с Айнодора. Он был изолирован от эльфов, но не от машин, кундарбов и линии доставки. Его увлечение математикой и артефактной магией только поощрялось, а после того, как с ним перестал видеться Исано, никто уже не мог сказать, что такое собирает он из кристаллов и микросхем, заказываемых в разных местах, у разных фирм и разработчиков.
Его хобби укладывалось в выделенную ему часть семейного бюджета, а остальное было не важно.
Через полтора года пребывания в усадьбе, Тэнлие впервые в жизни солгал: написал для домашнего кундарба программу, создавшую полноценную управляемую иллюзию внешности и голоса своего деда. Своих сил у него было мало, зато мощностей кундарба хватило на создание достоверной иллюзии. Иллюзорный дед связался с туристическим агентством, и купил Тэнлие полугодовой тур по Западу материка. Потом он же связался с телепортационной станцией в Андари – портовом городе, куда прибывали и откуда возвращались на материк редкие туристы – и оформил для несовершеннолетнего внука разрешение самостоятельно воспользоваться телепортом. После этого Тэнлие уничтожил программу, уничтожил все следы своих занятий артефактной магией, вывел из конюшни свою лошадь и навсегда покинул усадьбу.
В ближайшем автоматизированном банке он украл часть денег с семейного счета. Так же, как и ложь, кража была первой в его жизни. Но не последней.
К вечеру того же дня Тэнлие Нур вышел из дверей телепортационной станции в городе Джемито – одном из портов герцогства Ригондо.
Представитель туристической компании – серьезная и с виду дружелюбная дама – стояла возле двухместной леталки, ожидая появления маленького эльфа.
Тэнлие, не терявший даром ни одного дня из последних полутора лет, включил генератор иллюзий, в облике взрослого человека прошел мимо сканеров, и скрылся в паутине узких улочек старой части города.
Ему было двенадцать с половиной лет. Шефанго в таком возрасте считаются взрослыми. И Тэнлие совершенно не беспокоило то, что шефанго к двенадцати годам проживают почти шестьдесят навигаций, а за его плечами навигаций ровно двенадцать с половиной. Он думал, что стал взрослым еще полтора года назад. Он считал себя умным. Он сделал все, чтобы семья не могла его найти…
А его даже не стали искать.
И это было самым плохим из всего, что случилось с Тэнлие Нуром, что случилось с Йориком Хасгом за всю их долгую, уже почти четырехсотлетнюю жизнь.
Уехать на Анго он решил, когда однажды задумался о том, сколько же ему лет. Получилось, что тридцать пять. Для людей это был возраст свершений, поиска нового, стремления к переменам. Для эльфов – просто возраст. А для орков? А кто их знает?
В любом случае, двадцать лет жизни среди людей приучают мыслить человеческими категориями.
Тэнлие Нур умер четырнадцатилетним, когда стал слишком большим, чтобы притворяться ребенком, и ему понадобились документы. Он быстро рос. Быстрее любого эльфа.
Имя Йорик Хасг было выбрано, не глядя, наугад, из почти десятка разнообразных паспортов, предложенных ему на продажу одним шустрым малым в Эллии. Непривычное, по сравнению с Тэнлие Нур, колючее, холодное, резкое, оно, тем не менее, довольно быстро начало нравиться. И прижилось.
Впрочем, гр’ассер готтр Орк — другие называли его Орком. Так повелось еще с тех времен, когда на вопрос: «пацан, ты шефанго, что ли?», Тэнлие ответил: «я орк!».
И подумал, что этим ответом навсегда отрекся от эльфийской крови. Он прожил тогда слишком мало, чтобы понимать, что отречься от крови невозможно.
Эти годы были временем обреченной свободы. Временем «Хисстаров». Банда подростков на разномастных «стрелах» носилась вдоль южного побережья материка от Эллии до Эзиса. Тэнлие был самым младшим, он был слишком мал даже для того, чтобы водить «стрелу», но он умел отремонтировать любую из них, не просто заменить аккумулятор или отказавший антиграв, а оживить машину, переделать ее, улучшить. А еще он умел много разного… и «хисстары» взламывали охранные системы лавок-автоматов, с легкостью обналичивали краденные платежные карты, растворялись в воздухе, на глазах у растерянной стражи, меняли облик с помощью генераторов иллюзий, чье действие не отслеживал ни один сканер.
Йорик Хасг уже не был младшим. Он был равным среди равных. И он учил «хисстаров». Нет, не тому, как из ничего, из набора магического мусора собирать артефакты, ценности которых тогда даже не понимал. Он учил их верить и молится. Ведь он был жрецом, кровью от крови двух первосвященников – женщины из семьи Нур, и орочьего шамана. Йорик Хасг учил «хисстаров» верить в Рилдира, учил тому, как делать это правильно. И темный бог, бог ужаса анласитов, был с ними всегда. И только другой жрец – другой настоящий жрец – мог бы понять одержимость Йорика Хасга, одержимость, овладевшую всеми «хисстарами». Только другой жрец мог бы понять его уверенность в правоте своей веры.