У народов майя Пернатый змей не был верховным богом, но был богом избранных — правящей касты. Это было кровожадное и ненасытное божество. Испанский монах Диего де Ланда, который прожил несколько лет среди еще непокоренных индейцев, описывает обряд жертвоприношения. Четверо жрецов держали жертву за ноги и за руки, чтобы она не вырвалась, а один разрезал ей грудь обсидиановым ножом и доставал сердце, которые затем жрецы съедали. Головы доставались вождям и прочей знати. А прочий люд довольствовался тем, что оставалось. С живых людей часто сдирали кожу, которую жрецы потом натягивали на себя во время ритуалов. Людей во время праздников, как пишет монах, убивали тысячами, но многих просто калечили, протыкали тела иглами, обрубали конечности. Мужчинам отрезали половые органы, чтобы превратить их в женщин. Женщинам отрезали груди, уши, носы.

Для человеческих жертвоприношений обычно использовали пленников и рабов, но нередко в жертву приносили детей, которых специально для этой цели покупали у бедняков. Некоторые семьи только этим и промышляли.

Изображения Кукулькана имелись во многих храмах, но одно из них считалось символом могущества майя. Они верили в то, что пока оно у них, они непобедимы. По одним сведениям «главный Кукулькан» хранился в одной из пирамид в Паленке, по другим — в Тикале.

Существует легенда о том, что однажды одному из пленников-тольтеков удалось похитить Пернатого Змея и бежать с ним на север. Так пришел конец могуществу майя. Воинственные тольтеки покорили их города и обложили данью. У тольтеков Кецалькоатль был уже главным богом. Он считался владыкой не только воздуха, но и воды, а также утренней звезды Венеры. Люди верили в то, что рябь на поверхности озер, вызываемая дуновением ветра, материальное проявление великого духа. Она ведь так похоже на чешую змеи.

Тольтекские жрецы Кецалькоатля не приветствовали человеческие жертвоприношения и вскоре поплатились за это. С севера в центральную Мексику пришли родственные им, но более воинственные ацтеки и завоевали их. Тольтеки к тому времени научились приготовлять из сока кактусов опьяняющий напиток пульке. Однажды ночью их воины так набрались, что уснули все как один. Воспользовавшись этим, отряд ацтеков проник в город Теотиуакан и захватил их главную святыню — золотую фигурку Пернатого Змея. С тех пор могуществу тольтеков пришел конец.

А Кецалькоатль переехал в столицу ацтеков Теночтитлан, который располагался на укрепленном острове посреди большого озера. И хотя ацтеки превыше всего почитали своего племенного бога Уицилопочтли, они отдавали дань и Кецалькоатлю, у которого был свой храм и жрецы. Ацтеки верили, что удача не покинет их, пока золотая фигурка Пернатого Змея находится в их руках. Но владеть удачей им было суждено недолго. В Америку уже плыли каравеллы Колумба.

В октябре 1492 года к берегу одного из тропических островов на подступах к восточному побережью Мексики пристали три небольших судна, приплывших с Кубы. На берег сошли белолицые бородатые люди. Колумбу островок показался сущим раем. «Это был чудесный край — прекрасный воздух, великолепные деревья, окаймлявшие берега, чистая вода и бесчисленные птицы…» — вспоминал он потом. Но он открывал новые земли не для того, чтобы жить в раю, а для того, чтобы вернуться в Европу с золотом и славой. Колумб уплыл на восток, так и не высадившись на континент. Испанцам понадобилось еще больше двадцати лет для того, чтобы собраться с силами и высадиться на мексиканское побережье. Командовал экспедицией молодой идальго Эрнандо Кортес. В его распоряжении было 500 солдат, 16 лошадей, 10 медных пушек и четыре фальконета.

Однажды, когда испанцы находились среди песчаных дюн побережья, к ним пришли пятеро индейцев. Они были врагами ацтеков, которые разоряли их селения и приносили их юношей в жертву своим кровожадным богам. Индейцы так расписали богатства Теночтитлана, что Кортес немедленно решил идти в поход на столицу Ацтеков. Чем это кончилось, мы знаем из учебников истории. А легенда говорит о том, что Кортесу никогда бы не удалось покорить ацтеков, если бы не предатели из союзных им племен. Они выкрали из храма Кецалькоатля и передали его испанцам. После чего неприступный Теночтилан можно было брать голыми руками.

Вот такова история у этого странного гибрида пресмыкающегося и птицы.

— А что было потом? Как он оказался в Европе? Его же привезли в Европу?

— Фиму так заинтересовал рассказ профессора, что он готов был слушать его целый день.

— Да в 1820 году его вывезли в Европу. Но это уже другая история. Заходите как-нибудь на неделе. Я вам ее расскажу, и, может быть, покажу музейный каталог фресок с фотографией золотого Кукулькана. Он меня где-то валяется, но придется поискать. Только скажите откровенно, на кой ляд вам сдался этот Змей? Он ведь не сбежал из зоопарка? Это отвратительное существо вовсе небезопасно для тех, кто, так или иначе, с ним сталкивается. Один мой коллега из Лондона считает, что Кукулькан обладает способностью тасовать судьбы людей словно карты. Вам, например, на роду написано прожить до ста лет и умереть от несварения желудка, а вашему соседу суждено завтра попасть под машину. Так вот Кукулькан может поменять вас местами, если вовремя не принести ему жертву.

Тем более есть примеры. Один из смотрителей музея в маленьком городке в Нижней Австрии, где хранился Пернатый Змей перед тем, как его включил в свою экспозицию венский музей в Хофбурге, умер от рака пищевода. Ничего удивительного, если бы не одно обстоятельство — за три дня до смерти он проходил полное медицинское обследование и никого рака у него не нашли. Чувствовал он себя прекрасно, ни на что не жаловался, а вскрытие показало, что рак метастазы почти ничего не оставили от его пищевода. Допустим, медики что-то напутали, Но вот вам еще загадка: в это же время племянница смотрителя, у которой была последняя степень этого рака, вдруг пошла на поправку и вскоре покинула госпиталь абсолютно здоровой.

Этот мой лондонский коллега, конечно, совсем чокнулся на индейских культах, но я не исключаю, что Змееныш способен на такие фортели.

— А я так в этом просто уверен, — согласился Фима. — С тех пор как я узнал, что есть такое чудовище, я все время ощущаю его козни. А после вашего рассказа я начинаю бояться за свое сердце, тем более, что, как утверждают некоторые, оно вполне может сойти за десерт.

— Берегите уши, — рассмеялся Вацлав Иванович. — Старые кабинетные крысы, вроде меня, любят вешать лапшу, чтобы казаться значительнее, чем они есть на самом деле. От души желаю вам удачи в поисках Птички.

Когда Фима вышел от профессора, уже стемнело. Вода в реке отражала вечерние огни. Увидев выходящего из подъезда детектива, женщина в светлом плаще, резко развернулась и пошла в сторону моста. Фиме показалось, что это Нинель, но тут подошел его троллейбус и он вскочил на подножку. Мысли его были далеко, там, где у подножья сьерры, похожей хребет дракона, раскинулись бескрайние дождевые леса, населенные дивными птицами, похожими на цветы и цветами, напоминающими птиц.

В эту ночь Фиме приснились, Диас и Санчес. Их головы были украшены перьями, торсы разрисованы белой краской. Они склонились над ним, и о чем-то посовещавшись на своем гортанном, похожим на клики чаек, языке, достали бутылку текилы и граненый стакан. Фима понял, что ни предлагают ему выпить на посошок перед тем, как уйти туда, откуда нет возврата.

Все явственнее слышались голоса возбужденной толпы, бой барабанов, завывание рогов. Там на площади, у подножья пирамиды все уже было готово к ритуалу жертвоприношения. Четверо жрецов в черном и двое в красном вознесли руки к небу. Их примеру последовала толпа. И тут вдруг между Диасом и Санчесом возникла нахальная морда кота Хариуса, и сказала: «А печень оставьте мне, а то я от этих „китти кэтов“ заработаю катар». И тут Фима проснулся. В прихожей заливался телефон.

Спросонья он долго не мог понять, кто звонит. Истеричный женский голос все время повторял одни и те же слова не разные лады, то с испугом, то с упреком, то с жалостью: