Пронзительный телефонный звонок, подкрепленный собачьим дуэтом — и Фифи, и Брут любили, чтобы хозяйка немедленно брала трубку, — вырвал Пеппер из задумчивости.

Пеппер подошла к телефону и нажала кнопку:

— Алло? Ах да, мистер Джекобс. Ну… да. Я по-прежнему держу собаку, но… Да, я знаю, когда я снимала квартиру, я согласилась, что… Да, но… Мистер Джекобс… Вот если бы вы дали мне сказать… Да, я знаю, как долго это продолжается… Послушайте, я как раз хочу сказать вам…

Слушая скрипучий голос управляющего, повторявшего набор из двух-трех раздраженных фраз, Пеппер почувствовала, как у нее в груди стремительно разгорается непривычная злость. Идея, которую она отбросила, стала стремительно прорастать из подсознания, рваться наружу…

По крайней мере, такое оправдание Пеппер нашла своим действиям позднее.

— Мистер Джекобс! Мистер Джекобс! Хватит ваших угроз, успокойтесь. До сих пор мне никто не жаловался на собаку, кроме вас, и я думаю… Зачем вы меня оскорбляете? Прекрасно! Прекрасно! Однако я вовсе не собираюсь сдавать эту квартиру кому-то другому. Так как мисс Джеймс оплатила аренду квартиры на много месяцев вперед! И еще: вы несете ответственность за ее мебель до тех пор, как она вернется из Европы. Завтра я позвоню ее адвокату и вызову его, чтобы он провел инвентаризацию, засвидетельствовав наличие и сохранность каждого предмета мебели и превосходное состояние всех вещей. Было бы очень желательно, чтобы все эти вещи находились на месте на момент ее возвращения. Всего хорошего!

Когда Пеппер бросила трубку, ей потребовалось несколько минут, чтобы отдышаться. Она и сама была несколько удивлена, что задохнулась от гнева. По натуре она была человеком мягким, часто ей даже доводилось играть роль миротворца в ссорах своих друзей. Она была вовсе не склонна к взрывам эмоций. Ее теперешнее бурное негодование было тем более странным, что, честно говоря, она сама была виновата в происходящем.

Сев на стул, Пеппер обвела взглядом свою собачью компанию.

— Пожалуй, я сожгла мосты, — объявила она. — Друзья мои, нам придется окопаться и приготовиться к круговой обороне. Потом придется развернуть сражение, под сенью полковых знамен двинуться маршем на вражескую крепость. Пушки — к бою! — приказала она воображаемым подчиненным.

Пеппер вдруг нервно хихикнула — отчего это у нее так разыгралась фантазия? — и сразу протрезвела.

— На самом деле дела наши обстоят не блестяще, — призналась она. — Остается лишь надеяться, что я не ошиблась, заметив интерес в его глазах. Иначе он без труда отразит наше наступление.

В десятый раз за десять минут Тор выглянул в окно. Не заметив никаких изменений, он тихо выругался, но не отошел. Рассматривая идеально вылизанный газон перед домом, он от нечего делать подсчитывал, сколько часов в минувшую неделю он махал граблями. Он любил сгребать листья и всегда занимался этим сам, если ему случалось оказаться осенью дома. В этот раз ему предстояло прожить здесь несколько недель. По его прикидкам, у него было достаточно времени на блондиночку с самыми невероятными лазурными глазами, которые ему доводилось видеть в жизни.

Вдруг статичный пейзаж несколько оживился: жеребец Люцифер подошел к изгороди загона, примыкавшего ко двору. Вытянув голову над изгородью, он тряхнул блестящей черной гривой. Белая звездочка на лбу жеребца указывала прямо на дом. Он внимательно приглядывался. Тор неторопливо вынул руку из карманов джинсов, отодвинул шторы, выглянул, давая лошади понять, что хозяин — рядом.

Вдруг Люцифер отпрыгнул от изгороди. Пожалуй, он был не столько напуган, сколько взволнован, радостно взволнован. Он принялся нетерпеливо скакать по загону, раздувая ноздри, оглашая окрестности громким ржанием, словно упрекая хозяина в том, что он не выказывает тревоги. Не дождавшись сочувствия, он понесся галопом к открытой конюшне, располагавшейся за домом.

Тор насторожился. Люцифер терпеть не мог всех представителей животного мира, и список ненавидимых им тварей изначально возглавляли собаки. Тор не смел и подумать, как отнесется Люцифер к тому, что ненавистное создание поселится у его обожаемого хозяина.

Он малодушно утешал себя надеждой, что Фифи, по натуре редкая трусиха, едва ли решится приблизиться к территории, которую жеребец считал своими владениями. Больше надеяться было не на что.

Отвернувшись от окна, он заметил въезжающий во двор… автомобиль. До него не сразу дошло, что это прибыла Пеппер, все-таки решившаяся переселить к нему свою питомицу.

«Она сказала, что у нее есть „фургончик“, — вспомнил Тор. Но боже, как можно назвать эту махину фургончиком? Такие автомобили, предназначенные для длительного семейного отдыха на природе, обычно принято называть трейлерами. Всякий, кто назвал бы его фургончиком, даже фургоном, сильно погрешил бы против его размеров.

— Не забыть заметить об этом Пеппер, — вслух произнес Тор.

Судя по всему, машина была изготовлена на заказ. Она имела в длину не менее тридцати пяти футов и явно не вписывалась в стандартные габариты. Трейлер сверкал хромированными деталями, но при этом был сильно заляпан самой прозаической грязью.

Удивляясь тому, что такая миниатюрная женщина, как Пеппер, изловчилась ловко вывернуть эту громадину на подъездную дорожку, Тор отклеился от бокового окна и ринулся к двери. Если вчера он был заворожен, то теперь его впечатление стократ усилилось. Его с детства привлекало все, что выходило за рамки обыденности, казалось непривычным, — и не однажды заводило в беду.

Похоже, что и на этот раз тяга к необычному снова угрожала куда-то его завести, не исключено, что в беду. Но, даже сознавая такую вероятность, Тор и не думал останавливаться или отступать.

Он любил то, что лишает человека спокойствия и у большинства нормальных людей почитается бедой.

Захлопнув за собой дверь, Тор вышел из дома и зашагал по дорожке, вымощенной брусчаткой. Подметив разительный контраст между изысканным силуэтом своего элегантного «Корвета» и неуклюжей массивностью трейлера Пеппер, он почувствовал извращенное эстетическое наслаждение. Боковая дверь трейлера открылась как раз в тот момент, когда Тор к ней подошел. Брут выскочил первым, ощерился на Тора, но, движимый очевидным желанием обследовать окрестности, не стал тратить время на атаку.

Пеппер выбралась из экипажа с не меньшей стремительностью — спрыгнула на землю, пренебрегая встроенной для удобства лесенкой из трех ступенек.

У Тора перехватило дыхание при виде изящной фигурки в синих джинсах и облегающем голубом свитере. Роскошные серебристые волосы были небрежно собраны в безыскусный конский хвост. Он скомкал приветствие, торопясь своевременно предостеречь Пеппер:

— Лучше не подпускайте Брута к лугу. Если он нападет на Люцифера, то узнает, каким болезненным может получиться «брейк».

— Люцифер? — переспросила она, оглядываясь через плечо.

Все внимание Пеппер было поглощено весьма трудным делом: она вытаскивала за ошейник Фифи, которая упиралась всеми четырьмя лапами, опасаясь ступить на новую территорию.

— Это мой жеребец, — поспешно пробормотал Тор в ответ.

Зрелище борьбы, разворачивавшейся у него на глазах, захватило его. К сожалению, ему было не с кем поспорить об исходе нетипичного поединка и побиться об заклад.

Будь у Тора такая возможность, он поставил бы на Фифи — и проиграл бы. Хотя доберманша имела солидное превосходство в весе, хозяйка сумела выволочь ее из автомобиля. Фифи немедленно спряталась за ее спиной, дрожа всем телом.

— А имя отражает его нрав? — спросила Пеппер, которая, несмотря на пережитую схватку, не забыла про Люцифера.

— Боюсь, что так, — пожал плечами Тор. Пеппер быстро оглядела двор и заметила, что Брут рыщет за трейлером.

— Брут, ко мне! — приказала она непререкаемым ледяным тоном.

В ту же секунду оказавшись рядом с хозяйкой, Брут сел слева от ее щиколотки, выполняя команду по всем правилам.

— Я и не подозревал, что он вас так слушается, — удивился Тор.