Глаза фру Лисандер стали совсем круглыми от изумления.

– С луны, – ответил дядя Эйнар. – Чтобы встряхнуть вас немного в вашей глуши!

– И вовсе он не с луны, – сказала Ева-Лотта насупившись. – Он семичасовым приехал.

– Такой же шутник, как и раньше, – заметила фру Лисандер. – Но почему ты не написал, что намерен приехать?

– Ну нет, деточка! «Никогда не пиши о том, что можешь сообщить лично» – вот мой девиз. Ты же знаешь, какой я: что в голову взбредёт, то и делаю. Так и на этот раз, я подумал, что было бы неплохо взять небольшой отпуск, и тут вдруг вспомнил, что у меня есть очаровательнейшая кузина, которая живёт в очаровательнейшем городке. Ну как, примешь меня?

Фру Лисандер наскоро соображала. Не очень-то легко принимать гостей вот так вот, с бухты-барахты. Да ладно, пусть живёт в мансарде.

– А у тебя очаровательнейшая дочка, – сказал дядя Эйнар и ущипнул Еву-Лотту за щёку.

– Ой, не надо! – вскрикнула она. – Больно ведь!

– А я как раз и хотел, чтоб было больно, – ответил дядя Эйнар.

– Конечно, мы тебе рады, – сказала фру Лисандер. – Ты надолго в отпуск?

– Видишь ли, я ещё не знаю. Откровенно говоря, я собираюсь бросить свою теперешнюю работу. Думаю, уж не поехать ли мне за границу. У нас в стране человеку некуда податься, всё топчешься на месте.

– И вовсе нет! – горячо возразила Ева-Лотта. – Наша страна – самая лучшая в мире!

Склонив голову набок, дядя Эйнар посмотрел на Еву-Лотту.

– Как ты выросла, Ева-Лотточка! – сказал он.

И он опять загоготал, и этот смех уже определённо начинал надоедать Еве-Лотте.

– Чемодан тебе мальчики отнесут, – сказала фру Лисандер.

– Нет, нет, я сам.

Ночью Калле проснулся оттого, что его в лоб укусил комар. А раз уж он всё равно не спал, то не мешало проверить, не совершается ли поблизости какое-нибудь преступление.

Сначала Калле выглянул в окно на Большую улицу. Тихо, ни души… Тогда он посмотрел из-за шторы в другое окно, обращённое в сад булочника. Там, окружённый цветущими яблонями, стоял тёмный дом. Все спали, только в мансарде горел свет. На шторе чётко обозначилась тень мужчины.

«А, дядя Эйнар! Фу, как по-дурацки он себя вёл!» – подумал Калле.

Тень двигалась взад и вперёд, взад и вперёд без передышки. Определённо этот дядя Эйнар – беспокойная натура!

«И чего он там мечется?» – подумал Калле и тут же юркнул в свою уютную постель.

Уже в восемь часов утра в понедельник он услышал у себя под окном разбойничий посвист Андерса – условный сигнал троих друзей.

Калле мгновенно оделся. Впереди был новый чудесный день. Каникулы! Ни уроков, ни домашних заданий, только и дела, что поливать клубнику да следить, не появились ли по соседству преступники. Ни то ни другое не было особенно затруднительным.

Погода стояла чудесная. Калле выпил стакан молока, съел бутерброд и ринулся к двери. Мама не успела изложить и половины всех тех увещеваний и предупреждений, которые собиралась преподнести ему вместе с завтраком.

Теперь оставалось только вызвать Еву-Лотту. Калле и Андерс почему-то считали не совсем удобным просто пойти и позвать её. Строго говоря, дружить с девчонками вообще не полагалось. Но что делать? С ней всё куда интереснее. Ева-Лотта не из тех, кто пасует, особенно если затевается что-нибудь увлекательное. В храбрости и ловкости она не уступит ни одному мальчишке. Когда перестраивали водонапорную башню, Ева-Лотта забралась по лесам так же высоко, как Андерс и Калле. А когда полицейский Бьёрк увидел их и посоветовал сию же минуту спуститься вниз, Ева-Лотта совершенно спокойно уселась на самом краю доски, где у любого закружилась бы голова, и, смеясь, крикнула ему:

– Поднимитесь сюда и снимите нас!

Она никак не ожидала, что полицейский Бьёрк поймает её на слове! Однако он был лучшим гимнастом в добровольном спортивном обществе города, и залезть на леса к Еве-Лотте было для него делом нескольких секунд.

– Попроси папу, чтобы достал тебе трапецию, – сказал он. – Если ты свалишься с трапеции, будет хоть какая-то надежда, что ты не свернёшь себе шею!

Потом он крепко обхватил Еву-Лотту за талию и спустился с нею вниз. Андерс и Калле уже слезли сами, причём с удивительной скоростью.

С того раза ребята зауважали полицейского Бьёрка. И Еву-Лотту они тоже уважали, не говоря уже о том, что оба хотели жениться на ней.

– Шутка ли – так ответить полицейскому! Это не всякая девчонка смогла бы да и не всякий парень! – заметил тогда Андерс.

Или взять хотя бы тот тёмный осенний вечер, когда они устроили «концерт» этому зловредному бухгалтеру, который так мучает свою собаку. Они воткнули в замазку его окна иголку с ниткой, и Ева-Лотта водила по нитке канифолью до тех пор, пока невыносимое дребезжание стекла окончательно не вывело бухгалтера из себя. Он выскочил из дома и чуть не схватил Еву-Лотту. Но она живо перепрыгнула через изгородь и побежала к Боцманскому переулку, где её поджидали Андерс и Калле.

Нет, на Еву-Лотту можно положиться, в этом Калле и Андерс не сомневались.

Андерс снова засвистел по-разбойничьи в надежде, что Ева-Лотта его услышит. Она услышала и вышла. Но в двух шагах за нею плёлся дядя Эйнар.

– Можно маленькому послушному мальчику тоже поиграть с вами? – спросил он.

Калле с Андерсом так и опешили.

– Например, в «Казаков-разбойников», – заржал дядя Эйнар. – Я буду разбойником.

– Фу! – сказала Ева-Лотта.

– Или пойдём посмотрим развалины замка, – предложил дядя Эйнар. – Они, наверное, ещё сохранились?

Разумеется, сохранились. Развалины были величайшей городской достопримечательностью. Все туристы прежде всего ходили смотреть развалины, а уже потом потолочную роспись в церкви. Хотя в город, конечно, приезжало не так уж много туристов.

Развалины находились на холме, возвышаясь над городком. Когда-то, в давно минувшие времена, некий вельможа построил здесь замок, а затем рядом с ним постепенно вырос городок. Он продолжал жить и процветать, а от старинного замка остались теперь только живописные руины.

Калле, Андерс и Ева-Лотта ничего не имели против прогулки к замку. Это было одно из их излюбленных убежищ. В мрачных залах хорошо было играть в прятки, но ещё интереснее защищать крепость от штурмующего врага.

Дядя Эйнар быстро шёл вверх по извилистой тропинке. Калле, Андерс и Ева-Лотта вприпрыжку поспевали следом. Время от времени они украдкой переглядывались и многозначительно подмигивали друг другу.

– Я бы дал ему ведёрко и лопатку, пусть сидит себе где-нибудь да играет, – прошептал Андерс.

– Так он и согласился! – возразил Калле. – Нет уж, если взрослым приспичит играть с детьми, их ничто не удержит, заруби себе это на носу!

– Им обязательно подай какое-нибудь развлечение – вот в чём дело, – сказала Ева-Лотта. – Но он как-никак мамин двоюродный брат, так что придётся с ним повозиться, а то ещё раскапризничается. – Ева-Лотта довольно прыснула.

– А вдруг у него длинный отпуск? Это ж с ума сойдёшь! – произнёс Андерс.

– Ничего, он должен скоро за границу уехать, – утешила его Ева-Лотта. – Ты же слышал, он сам сказал, что в этой стране ему не жизнь.

– По мне, пусть едет, я не запла?чу, – заметил Калле.

Вокруг развалин цвели густые заросли шиповника. Гудели шмели. В жарком воздухе дрожало марево, но в замке было прохладно. Дядя Эйнар огляделся и остался вполне доволен.