– О, в «Рассвете» все стоят на ушах! – доложил доктор. – Готовятся к завтрашнему дню! Видели бы вы, какую бурную деятельность развила наша Ольга Романовна, а с ней и прочие дамы. Бегают, машут какими-то мешками, суетятся так, что в глазах пестро! Признаюсь вам, голубчик мой, что на фоне этого мельтешения происшествие с вами отошло на второй план. Но лишь потому, – немедленно заверил он, испугавшись, что Бабкин огорчится этой новости, – что мысли у людей заняты праздником. Если бы не это, сейчас в вашей палате выстроился бы весь пансионат!

Сергей мысленно перекрестился и вознес благодарность высшим силам за то, что его сотрясение мозга так удачно совпало с праздником.

– А как продвигается ваша газета? – вежливо спросил он.

– Боюсь, в моем случае художественные способности проигрывают энтузиазму, – честно признал Леонид Сергеевич. – Все-таки карикатура – не мой жанр…

– Ваш жанр – исторические изыскания! – польстил ему Бабкин. – Вам нужно записывать рассказы об усадьбе Вязникова и раздавать отдыхающим, чтобы знали, в какое место им посчастливилось приехать.

– Можно даже нарисовать двойной план, «что было» и что «стало», – добавил незаметно вошедший Илюшин. – Наложить их друг на друга, чтобы все видели: здесь, где сейчас корпус, раньше была усадьба. Номера гостей – на месте комнат для прислуги. Столовая – на месте кухни. Ну и так далее. Дарю идею!

– Идея неплоха, – усмехнулся в усы доктор, – но открою вам небольшой секрет: на этом плане усадьба не совпала бы с корпусом пансионата. Так что постояльцы были бы разочарованы.

– То есть как не совпала бы? – не поверил ему Сергей. – А где же она была? Именно там! Я же видел: и фонтаны перед входом, и мемориальная табличка на корпусе имеется…

– И все-таки вы ошибаетесь. Усадьба Вязникова находилась чуть правее. Если вам нужен ориентир, то примерно там, где сейчас домик Ольги Романовны и гаражи. Только это – тс-с-с! – по большому секрету! – Леонид Сергеевич приложил палец к губам. – Зачем разочаровывать гостей? Всем им нравится думать, что они ходят там же, где когда-то прятался от жены шаловливый граф.

– А как же фонтаны, то есть статуи? Подделка?

– Ну почему же подделка? Разве на них написано, что это вторая четверть восемнадцатого века? Нет. Вот видите, сработал шаблон: вы заметили что-то весьма потрепанное и решили, что эта вещь очень стара. Но никто вас в этом не убеждал, нет-нет! Вы сами, голубчик мой, все сами…

– Так статуи – нашего времени?

– Самые что ни на есть современные, – подтвердил доктор. – Ольга Романовна откопала их у какого-то забулдыги-архитектора, у которого они превратились в то, что вы видели, и привезла сюда. Сперва я не мог понять, зачем она деньги отдала за такое убожество, а затем проникся. Ведь и впрямь хорошо вписались, поддержали, тыкскыть, дух и облик пансионата.

– Ну хоть история про девушку в подполе и графа правдива? – спросил Бабкин.

– Не разрушайте ему веру в сказки! – подал голос Илюшин.

– Хорошо, не стану, – согласился Леонид Сергеевич. – История совершенно правдива. Между прочим, вы и сами можете в этом убедиться, если исследуете местные летописи!

– Зуб даете? – сощурился Бабкин.

– Честное благородное слово даю! – рассмеялся в ответ доктор и встал, прощаясь. – А что до зубов, то всучивать вам свои коронки считаю бесчестным. Что ж, выздоравливайте, жду вас на празднике!

Макар дождался, пока дверь за ним закрылась, и легко запрыгнул на подоконник:

– Повсюду сплошной вымысел и одурачивание туристов! Что сказал лекарь, пока меня не было? Нашел причину твоего сотрясения?

– Похоже, решил, что я кручу роман с замужней дамочкой, – усмехнулся Сергей. – И ее муж победил меня в рыцарском поединке.

– М-да, унизительно, – согласился Макар. – Быть побежденным эдаким слизняком…

Бабкин открыл рот, чтобы спросить, откуда Илюшину известна внешность Олега Чайки, и тут же закрыл его. Правдивого ответа он все равно не дождался бы.

Сергей взбил подушку и подложил под спину.

– Что ты думаешь обо всем происходящем? – устало спросил он, чувствуя, что голова все-таки гудит.

Макар легкомысленно поболтал ногами, сидя на подоконнике.

– Думаю, что мне стоит кое-куда наведаться, – сказал он и спрыгнул на пол. – Раз ты пришел в себя, я за тебя спокоен. Поведай мне, о мой ушибленный друг, как найти дом, где жил Валентин Чайка?

– Это еще зачем? – вскинулся Бабкин, мигом забыв о головной боли.

– Нужно. Говори адрес.

– Не дам. Сначала скажи, что ты хочешь делать.

Илюшин понял, что на этот раз напарник не отстанет.

– Хочу осмотреть дом, – небрежно сказал он. – Есть кое-какие подозрения… Короче, давай адрес.

– Какие подозрения? – продолжал допытываться Сергей. – Есть что-то, чего я не знаю?

– Есть предположения, которые я хочу проверить.

– Забравшись в чужой дом?! А другими способами твои предположения проверить нельзя?

– И это мне говорит человек, которого ночью стукнули по башке в чужом сарае! – ехидно заметил Макар. – Нет, нельзя. Я должен убедиться лично. Дело непростое, требуются выдающийся интеллект, хитрость, ловкость и наблюдательность.

– И при чем здесь ты? – удивился Бабкин.

Их спор прервал лечащий врач, пришедший проведать пациента. Сергея увели, и Илюшин был вынужден дожидаться в палате его возвращения.

Медсестра лет тридцати пяти, белая, пышная, колыхающаяся на ходу как желе, заглянула в комнату и спросила, не нужно ли ему чего-нибудь.

– Может, чайку горяченького вам заварить? – сердобольно спросила она, вздыхая про себя.

«Такой парнишка, такой парнишка… Обходительный, симпатичный, и человек хороший, сразу видно: вон как о друге заботится! Друг, правда, еще и посимпатичнее будет. А зато этот улыбается так, что сердце тает…»

Пока медсестра по имени Таня металась в воображаемых муках выбора, Илюшин улыбнулся ей и тем склонил чашу весов в свою пользу. «Откормить бы тебя, – плотоядно прикидывала Таня, – и будет мужчина хоть куда!»

– Сидите здесь с утра, хоть бы покушали! – добавила она.

Илюшин вовсе не сидел безвылазно в больнице, но опровергать слова медсестры и не подумал. Он с благодарностью согласился на чай, и через пять минут пышногрудая красавица, мечта тракториста, принесла ему отменный крепкий чай в обжигающем стакане. Пока Илюшин наслаждался напитком, вернулся Сергей.

– Все в порядке, – сказал он, опережая вопрос Макара. – Как было сказано в одном протоколе: шесть пуль в голову, мозг не задет. Наши дальнейшие планы?

– Твоя самокритичность не может не радовать, – Илюшин встал, вылил в рот сладкие остатки с донышка. – Серега, давай серьезно: я не стану пока привлекать тебя к расследованию. К тому же в больницу скоро наведается следователь, чтобы узнать, кому ты насолил.

– Еще один аргумент в пользу того, чтобы смыться как можно скорее. Макар, нечего мне здесь делать! Чувствую я себя нормально, жизненно важные органы не задеты. Мне-то казалось, что я все это время провалялся без сознания, а врач говорит, я пришел в себя в больнице и сразу уснул… Совершенно этого не помню!

– Да, ты спал, – подтвердил Илюшин. – Как сказал старикашка с бородой, вполне возможная реакция. И посоветовал тебе все ближайшее время именно этим и заниматься, то есть спать. Не беспокоить голову, не читать, не смотреть телевизор, не шастать по чужим избушкам.

– Только ты меня не лечи, – попросил Сергей. – Смотри, уже темнеет. Давай выметаться отсюда, а по дороге в Вязники ты расскажешь, зачем тебе понадобился дом Валентина Чайки.

Бабкин натянул джинсы и брезгливо осмотрел рубашку, всю в сухих иглах и пятнах от земли.

– Слушай, меня точно не волочили по земле, – сказал он, застегиваясь. – Иначе на ткани остались бы следы. Да и на мне тоже. А у меня несколько царапин – и больше ничего, не считая следа от удара, конечно. Все, я готов. Пошли.

– Ладно, – сдался Макар, – черт с тобой. Только ты сначала из больницы выпишись, пациент.